Обычно меня не тянуло на такие раздумья. Мир для меня прост — убей или умри. Смерть следует за каждым живым существом, и её стоит принять как данность, тогда проще и жить, и забрать жизнь.
«Тогда почему я так хочу жить? — подумал я, и веки окончательно сомкнулись».
Снов не было. Но было нечто иное. Беспросветная тьма и голубой отблеск вдалеке. В этом мире нечего не могло блестеть, тут не было огня или солнца, не было ничего светлого. Но оно блестело, безостановочно переливалось, я не пытался идти к этому блеску. Я знал, что не смогу дойти до него так же, как человек не способен достигнуть звёзд. Но и оторвать взгляда не мог. Точно… как от того рисунка.
Сквозь тишину я услышал отвратительный голос, наводящий ужас и щемящий сердце до боли.
«Убей или умри. Убей или умри. Убей или умри», — безостановочно повторял он, и с каждым словом сердце билось чаще, и боль становилась ярче, пока не стала бесконечным гулом, растворившимся в бесконечности.
Голос принадлежал отцу.
И мне одновременно.
Отвратительный голос.
Глава 18. Готовы?
Проснулся я уже в бараке, видимо, повреждения оказались не так уж малы. А может, дело было в использованной энергии души, это тело всё же ещё не было адаптировано, и такая резкая эксплуатация резервов вполне могла подкосить.
«Чёрт, я за своими мыслями не поспеваю…» — подумал я.
Во рту стоял мерзкий клейкий смрад, глаза с трудом разлепились на отёкшем лице. Но по ощущениям я не насмерть вчера сражался, а так, повздорил в таверне. Я повертел затекшей шеей и огляделся, в бараке было ещё темно, все спали. А рядом, почти касаясь, лежала Лита, по её подбородку стекала слюна, а сама она беспокойно сопела.
«Похоже, твой возлюбленный вновь исчез, зайка, — подумал я. Мне, может, даже стало немного её жаль, он хоть и дурак и слабак, но готов отдать за неё свою жизнь. А это чего-то да стоит. Но мне нужно это тело, и возвращать я его больше не намереваюсь, — Но ты можешь не беспокоиться, я тебя спасу — обещал же», — подумал я, глядя на неё, и невольно провёл пальцами по её щеке.
Она заерзала и немного повернула тело, так, что ворот её халата немного откинулся. Было темно, но от вида у меня засвербело в паху, кровь прильнула. Я с трудом отвернулся, отгоняя себя от желания приблизиться и всё рассмотреть. Вздохнул и, разгорячённый, тихонько пошёл на улицу. По пути несколько раз споткнулся об развалившихся собратьев и под недовольное мычание всё же добрался до двери.
На улице было свежо и прохладно. Я сумел вздохнуть полной грудью и тут же разошёлся хриплым кашлем. Да так, что согнулся, обхватив рёбра. Всё же это была не таверна, а настоящий бой.
— Ну и как ты? — услышал я сбоку голос и дёрнул головой, увидев Алема.
«Опять он! И зачем же он тут стоит в такое время? Вынюхивает, караулит?» — задумался я.
— Поздравляю тебя, Декс, — повернув голову, сказал он и протянул руку.
— Благодарю, — ответил я и пожал его ладонь.
— Интересное слово, да? Его редко услышишь в бараке и тем более в среде надзирателей.
Я промолчал и пересел на корточки рядом, облокотившись об стену спиной, но затем решил всё же спросить:
— Что ты тут делаешь? Время раннее, а тебе стоит выспаться перед делом.
— Тебя вчера притащили в бреду, в горячке. Сказали, что ты победил, и что твоим противником был воин Рихана, — ответил он и тоже прислонился к стене и медленно сполз по ней, — Ты ведь знаешь этого волка, он не из тех, кто прощает подобные вещи.
«В этом я с тобой согласен. Только у тебя вряд ли есть достаточно сил, чтобы дать отпор, если бы за мной пришли», — подумал я с подозрением.
— Я слеп уже много лет, и ты можешь удивиться, но к этому быстро привыкаешь, — начал он.
Я перебил:
— К чему ты это?
— Мы слабее любого из хищников, это очевидно. Их сила с рождения выше, они растут в отличных условиях, тренируются и хорошо питаются.
«Ты прав, условия нашей жизни не дают нам стать хоть сколько-то способными с ними совладать», — понял я, о чём он.
— Но ты победил, — он повернул ко мне голову с повязкой, прикрывающей пустые глазницы, и я словно ощутил его взгляд, уважающий и подозрительный, — Ты совершил то, на что никто не был способен. На что ты не был способен.
Я пожал плечами и ответил:
— Повезло.
Он помолчал секунду.
— Может быть, может быть.
— Но ты так и не ответил.
— Даже если мы не так сильны, как хищники, это не значит, что у нас нет своих преимуществ, — продолжил Алем, — Ты ведь и сам всё понимаешь.
И я, конечно же, понимал. Взгляд сам окинул несуразные, неправильные по человеческим меркам ноги. Крупные вены сеткой обхватывали ляжки, утекая вниз к рельефным голеням и крепким жилам.
— Только какой от них толк, если ты в кандалах! — ехидно заметил я.
Тут к Алему подлетел тропический комар, что вечно голоден по утру, и тот без промедления, не поворачивая головы, одним движением словил его в лапу.
— Наша истинная сила совсем не в ногах, — он растёр в пальцах насекомое, и те окрасились кровью предыдущей жертвы.
«А вот это было эффектно, признаю, — подумал я, — Но сомневаюсь, что такого чувства пространства возможно добиться так легко. Он достиг этого лишь из-за безысходности. Любой зрячий всегда будет пренебрегать всеми остальными чувствами. Так уж мы устроены с рождения, наш разум слишком ленив, чтобы напрягаться из-за такой бесполезной способности».
— Сейчас ноги нам помогут куда больше твоих ушей. А дальше куда полезнее будет хороший клинок и немного удачи, без обид, — сказал я искренне.
Я уже понимал, кем был в прошлой жизни, и что помогало мне жить и убивать. Когда-то я уже отточил каждое своё чувство, каждую мембрану барабанных перепонок и тысячу нервных окончаний по всему телу. Но всё же оказался повержен, пусть я и не помню как. Но факт остаётся фактом.
— Какие обиды, я и не думал, что ты поймёшь.
— Не беспокойся, Лита тоже считает меня весьма тупым, — пошутил я, вспомнив нашу первую встречу.
— Ты имеешь в виду Декса?
Всё внутри меня замерло, и тут же каждая мышца напряглась до предела. Я выбросил левую руку вместе с телом и схватил его за шею, перекинув через него ногу, а когтями правой руки надавил на сонную артерию. Всего одно движение, и он истечёт кровью за несколько минут.
— Что ещё ты знаешь? — прорычал я, словно демон, кровь резко ударила в голову.
Я знал, что он не так прост! Осознавал, что он что-то знает!
— Ты слишком нервный, достаточно было бы притвориться идиотом, — спокойно сказал он без тени страха.
— Я сейчас прикончу тебя, если не расскажешь всё!
— Нет, не прикончишь. И тебе пора бы прекратить этот спектакль, и я закончу со своим.
«Вот сука. Он умен, даже слишком. И к тому же прав. Не считая своего обещания, он мне ещё нужен, чтобы избежать патрулей по пути в джунгли, да и в них самих его уши сослужат приличную службу», — понимал я.
— Твоё сердце едва ли забилось быстрее, лишь немного и из-за того, что ты разом погнал кровь по телу. Твои мышцы напряжены, но сухожилия на пальцах расслабленны. И ты чертовски хочешь узнать, как я узнал, что ты не тот, за кого себя выдаёшь, — проговорил он с лукавой улыбкой, словно впервые сбросил маску.
— И ты, значит, так просто расскажешь? Что гарантирует, что ты не сучка надзирателей?
— Не глупи! Ты понимаешь, что в моих интересах выжить и не дать погибнуть моим друзьям. И даже если ты не Декс, это его тело, и его разрушение без сомнений убьёт и его. А ведь то, что он способен его вернуть, я знаю точно, ведь он вновь ушёл лишь вчера.
«Он знает куда больше, чем я мог предположить. Я хочу знать, чертовски хочу знать!» — мысленно взвыл я.
Я надавил когтями, надеясь наконец вызвать в нём страх смерти, но он хлопнул меня по руке, и я на мгновение даже опешил от такой наглости.
Интересно, очень.
Я легонько улыбнулся и отпустил шею.
— Тогда давай поговорим, — предложил я.
— После такого я считаю, что в полном праве первый задать вопрос, — сказал Алем.
— Неожиданно слышать о правах от раба. Но хорошо, задавай.
— Ты намереваешься помочь нам или с нашей помощью спасти свою шкуру?
А это хороший вопрос. И я не сомневался, что с его слухом он точно сразу раскроет ложь, и, если бы он задал его несколько дней назад, я бы чертовски налажал. Но теперь я искренне сказал:
— Я помогу вам спастись и спасусь сам.
Он, казалось, на мгновение замер, словно прислушиваясь, и затем черты его лица расслабились. А ведь дело всё было в невероятно удачно данном обещании. А обещания я не нарушаю.
— А теперь расскажи мне, как ты всё понял.
— О, это было совсем не сложно. Если ты думаешь, что, попав в иное тело, ты перенял все его индивидуальные черты? Вся суть ведь в деталях. Сколько раз ты вздыхаешь за минуту, как твоё тело реагирует на разные слова и события. Мне доступно любое изменение, издающее звук, а звук издаёт любое изменение.
— Ха-ха-ха, невероятно. Просто невероятно! Так просто, — искренне поразился я.
— Теперь я думаю, тебе стоит признать, что мои уши куда полезнее твоих ног.
— Скажешь это, когда за тобой погонятся, — усмехнулся я. — Но ты ведь мог всё узнать обходными путями, задавая вопросы вскользь, не понимаю.
— У нас есть кое-что общее — мы оба чертовски любопытны, — сказал он с улыбкой.
А он, пожалуй, не такой уж мудак, если не лжёт себе и остальным. Неожиданно для себя я впервые с момента, как прибыл в этот мир, расслабился. Может, потому что мне не приходилось играть роль, а может, потому что хоть кому-то стала известна моя тайна.
Мы проговорили ещё несколько часов. Он не спрашивал, кто я такой и как попал в тело Декса, наверное, понимая, что я не отвечу честно, а может, из-за того, что не мог ничего с этим поделать. А я спрашивал его о самых простых вещах, известных местным с рождения.
Наверное, тогда я впервые в этом мире почувствовал нечто похожее на доверие, мимолетное, словно откровенность со случайным спутником, с которым уже никогда не встретишься. Но это чувство рассеялось, стоило услышать, как кто-то в бараке начал вставать.