– Господин Фиро! Праздник же! Во славу Дигора! – промычал шакалид.
– Точно же! Не ругайтесь, господин, традиция же! – промычал ещё один.
Я слышал, как Фиро глубоко вздохнул и сделал ещё несколько глотков.
– На войне бы вас привязали к дереву на три дня и побрили нагло за пьянку, – презрительно сказал он.
– Но мы не на войне, господин.
– Да и надзирателей не берут в армию, ха-ха, сами знаете! – сказал шаколид, и тут же послышалось, как бешено забилось его сердце, а градус алкоголя резко понизился. – Простите! Я прошу прощения, господин Фиро!
– О Дигор, какие же вы жалкие. – спокойно сказал Фиро без намёка на агрессию. – За правду не стоит просить прощения, но, если не можешь ответить за сказанное – лучше вообще пасть не открывать.
– Да, спасибо, – пролепетал шакалид.
Я же буквально почувствовал равнодушие и скуку Фиро. Ему были отвратны эти пресмыкания, липкий страх, покрывающий сердца его собеседников за неверное слово. Я его даже понимал, словно мы были похожи.
– Я ухожу, остальное на вас. – сказал Фиро, не рассчитывая, что эти забулдыги хоть на что-то способны. Но ему словно было всё равно.
А ведь и в правду, куда тут денешься? В колонии осталось не больше пяти сотен травоядных – подавить такой бунт хватит и нескольких дюжин не слишком трезвых надзирателей. Да и после того, что было на площади, мало найдётся смельчаков. Ну и надежда на победу в турнире даёт о себе знать. А патрули охраняют подходы к джунглям, напичканные ловушками и наполненные жуткими тварями.
«Да уж, мы словно стая антилоп, гонимых львами по каньону, а в конце нас ожидает семейка гиен и совместный пир, где мы главное блюдо. Ни вправо, ни влево – только прямо, только к смерти, – подумал я, осознавая, сколь малы наши шансы на успех. – Но один раз смерть уже осталась в пролёте, так что будет грешно не изнасиловать удачу».
Я ненавязчиво собрал друзей Декса ближе к выходу. Нам оставалось ждать и верить, что Хорт не обманул меня и придёт за нами.
– Готовы? – спросил шёпотом я.
– Да, – звонко ответила Лита.
Алем кратко кивнул, а Фирс дёрнул головой, не переставая жевать губу.
Мы сидели у двери на одной из лежанок, облокотившись об стену. Я рассматривал своих сородичей, бесцельно проживающих ещё один обычный день в ожидании неминуемой кончины. Одетые в старые лохмотья, грязные, покрытые шрамами от побоев и травм на работах. Мне стоило бы считать их жалкими, но я и сам не верил, что они заслуживают жалости. Сдавшиеся очень давно, не смевшие поднять головы существа. Они не знали свободы, и большинство не понимало даже – зачем она, для чего? Но в то же время каждый из них не верил, что умрёт, как не верит даже больной чумой или оспой. Они продолжают верить, что у них есть шанс, что произойдёт чудо. Что вереница дней продолжит свой бессмысленный ход, сменяясь днями и годами.
Но чудес не бывает. Только мы сами способны создать это чудо, и зачастую за него приходится расплачиваться кровью, и повлиять ты можешь лишь на то, чья это будет кровь.
Старый полог, прикрывавший дверной проём, не так давно сменили на дрянную скрипучую дверь. И когда она открылась, визгливый скрип заставил всех посмотреть на гостя: высокий, едва не царапающий верхнюю часть проёма своей изукрашенной на манер пантеры маской-шлемом, полностью закрывавшим голову; длинный дорогой плащ в пол, покрытый красивыми завитыми узорами и линиями, будто бесконечное сражение между строгостью и вычурностью; на груди у хищника (в чём не было сомнений ни у одного из присутствующих) висел красивый стальной медальон, блестящий и сложный – на нём виднелись слова и фигуры, тёмные камни каймой опоясывали ребро.
– Мне нужны четверо! – гаркнул он гулким басом.
Все невольники попятились. Мало кто хотел тратить бесценный день безделия на очередной каторге.
– Неужели желающих нет? – спросил хищник и сделал несколько шагов вперёд. Каждый его шаг сопровождался ударом тяжёлого каблука, сотрясая дрянной сарай.
Я заметил вопросительные взгляды Алема и Литы, они словно спрашивали: «Это он? Нам идти с ним?» Но я не знал… Этот хищник был куда выше Вика или Хорта, его голос и манера держаться тоже совсем не позволяли понять, кто под маской.
«Ему нужны четверо… Но если это совпадение? Или Хорт привлёк ещё кого-то? – судорожно размышлял я, пока хищник обводил взглядом невольников. – Нет! Исключено! Он бы не решился поделиться ещё с кем-то, да и надобности в этом никакой! Кто же ты такой?»
– А что тут… эээ… происходит? – за спиной у пришельца неожиданно показался шакалид, он всё ещё был пьян, но уже уверенно стоял на ногах.
«Тебя ещё не хватало!» – напрягся я.
Он должен был валяться в теньке за бараком! А теперь уйти будет сложнее!
Хищник в плаще медленно обернулся, и на мгновение я заметил, как его взгляд задержался на мне, прежде чем тяжело упасть на надзирателя. Он сделал несколько шагов вперёд, и теперь ему нужно было опустить голову, чтобы смотреть в глаза шакалиду, а тому поднять.
– Мне нужны четверо невольников. Для них есть работа, – прогремел хищник, хотя в голосе у него слышалась спокойная сдержанность.
Шакалид сделал шаг назад и облизал губы, словно от страха, взгляд его опустился на тяжёлый стальной медальон. Он инстинктивно выставил перед собой ладони в раболепном жесте и заговорил угодливо:
– Господин Стальной, я был бы рад вам помочь, но…
Хищник резко выбросил руку и схватил надзирателя за шею и притянул к себе. Я не сомневался, что он способен одним движением переломать ему позвонки, но он этого не сделал. А судя по дрожащим пальцам другой руки и гулко бьющемуся сердцу, он был не из тех, кто убивал. Может ли быть…
– Я беру четверых, верну в полночь, – сказал хищник и разжал руку.
Шакалид рухнул на пол и часто задышал с вытаращенными глазами, отполз и быстро скрылся в дверном проёме.
– Заяц, ты, да! – он посмотрел на меня. – Бери ещё троих и за мной!
– Как скажете, – ответил я, немного поклонившись, и кивнул своей троице, те с сомнением, но пошли за мной.
Наверное, стоило попытаться как-то взбрыкнуть, как и подобало поведению Декса, но я решил, что в игры играть уже нет смысла перед остальными. Да и пусть думают, что даже Декс испугался. Может, тогда тоже будут осторожнее распоряжаться своей жизнью.
Мы шли молча. Я не решался что-то спросить, размышляя – а тот ли это хищник? Может, я самолично разрушил все наши планы, разбил остатки надежды? Но в какой-то момент, пройдя мимо очередного патруля, слегка покосившегося на нас, но увидевшего стальной медальон и прошедшего спокойно, мы свернули от бараков к рядам кладовых, где хранился инвентарь и всякое барахло. Хищник отпер ключом один из замков и мотнул головой, приказывая войти.
И заговорил он уже внутри:
– Фух!!! Я не думал, что будет так страшно! Этот надзиратель появился совсем не вовремя, я не знал, что делать! – басовито, но теперь уже с прислуживающейся нервозностью сказал хищник, присев на какую-то табуретку. – Вон ящик, там одежда и маски, переодевайтесь быстрее, нужно спешить. – сказал он, указав на громоздкий деревянный ящик. – И найдите какое-то тряпьё, цепи перевязать, чтоб не гремели.
Остатные начали заниматься переодеванием, а я подошёл к хищнику и заговорил очень тихо ему на ухо.
– Хорт, ты?
– Ага, не узнал? – спросил он.
– Ещё бы! Ты же был ниже меня и в плечах раза в два поуже! Что с тобой произошло? – искренне удивился я.
– Пробуждение произошло! – с радостью в голосе сказал он. – Дар оказался физического типа. Ну, способностей не прибавилось, но всё тело намного преобразилось, рефлексы и сила, скорость восстановления и выносливость! Всё!
– И всё равно тебя так сильно изменило. – сказал я.
– Я же благородный, Декс. Это род мой обнищал-то, но кровь-то хорошая, сильная. Она-то и играет роль. Дворяне абы с кем браки не заключают, чтобы каждое следующее поколение было всё сильнее, – объяснил он. – Ты давай переодевайся, нам бы пройти до чародея, пока улицы пусты.
Я кивнул и тоже пошёл к сундуку. Остальные уже переоделись и напялили свои маски: Фирс выбрал маску гиены, Лите досталась воронья, что совсем не вязалась с её мягким и бесхитростным характером, ну а Алем – маску… если не ошибаюсь… пумы. И каждый из них странно просматривал на меня, когда я подходил к сундуку.
«Вот оно что. Иронично», – подумал я, когда увидел, что досталось мне.
На дне ящика лежала простая чёрная накидка, в то время как у других были более светлые – коричневые, и резная деревянная маска – чёрного волка с окровавленными клыками. Я задержал взгляд на ней, но это существо вовсе не было похоже на Рихана, он совсем не пришел мне на ум. Вместо него мне явилась другая сущность, мыльная и неразборчивая, туманное воспоминание, которое ускользает, стоит попытаться за него схватиться, и в то же время маячит рядом, где-то в области затылке.
За ним всплыло имя:
– Тарк…
– Чего говоришь? – спросил Фирс.
– Ничего, – я обмотал цепь куском материи, лежащей рядом с ящиком, надел маску и накинул чёрный плащ. – Уходим.
Шли мы быстро, но не спешно, дабы не вызывать лишних подозрений, хотя проходившие мимо патрульные уже не обращали на нас хоть какое-то внимание. Стального медальона Хорта было достаточно, чтобы беспрепятственно покинуть обшарпанную Заячью колонию. Дальше пролегали поля и фермы, обычно на них в изрядном количестве трудились невольники, но сейчас было пусто. Благочестивые граждане империи справляли службу в храме, чтобы ночью спуститься в хмельную вакханалию. И чем ближе мы подходили к городу, видневшемуся вдали высокими башенками и храмовыми куполами, тем лучше становилась дорога, и совсем скоро у подножья промышленного района, на окраине, она сменилась крупным щебнем. Вдоль дороги выстроились разного рода лавочки, где торговали фермеры и всякие загородные мастеровые, но даже звонкая монета не заставила их открыться в такой день.
«Их набожность достойна восхищения, – подумал я, наблюдая за безлюдной округой. – Фанатизм, способный сметать целые народы, порабощать расы… Великий Священный поход – а на деле не больше, чем гигантский набег, не так ли? Но сколько же огня будет в глазах фанатиков, не зреющих истинных причин, столь же мелочных, сколь далеки их желания от истинной духовности».