— С нами пойдет ещё кое-кто. Женщина. Она очень важна, без неё ничего не получится. Но характер у неё… — я вспомнил, с каким трудом Дексу удалось её убедить, естественно, у меня бы всё вышло бы куда проще, но это ровным счётом ничего не меняло, — короче, дерьмовый, так что прошу быть с ней максимально обходительными.
— Слушай… — сказал Фирс, — это же бордель, да?
«Зачем он…? — задумался я и понял, — Сука! Идиот! И ты-то считал его тупицей, а он таки сумел сложить пазл, и я сам дал ему каждый элемент. Сказал Хорту, что сестра у него шлюха, да и по зданию понятно, что это за место. Если его схватят, прощайте, Хорт и Миллиса, прощайте. Блять!»
Подставлять тех, кто мне помогает, у меня не было никакого желания. Но так уж повернулись звёзды, ничего тут не поделаешь. Я, конечно, попытаюсь соврать, но вряд ли, когда его будут пытать, он утаит хотя бы одну деталь.
— Нет, какой-то счётный дом, — соврал я.
— А, ошибся, — сказал Фирс.
— Декс, ты всё ещё не объяснил, как соберёшься убедить чародея снять цепи, — поинтересовался Алем.
— Вам нет необходимости знать, простите уж, друзья, но таковы мои условия сотрудничества с ними, — я махнул головой в сторону борделя.
Внезапно из здания послышался грохот и крики. Что-то тяжёлое прилетело в стену и глухо упало на пол. Затем, словно стрела, Вик вылетел из дверного проёма.
— Тупая сука! — бросил он, но, увидев нас, поправился, отряхнулся и повторил, — Крайне тупая сука! Прошу прощения!
— Не знала бы я тебя столько лет, уже бы натравила кого из своих гостей!!! — послышался женский крик, и следом показалась она.
На Миллисе, к моему удивлению, не было маски и плаща, хотя и в то же время не совсем. Сейчас в ней с большим трудом узнавалась кайотида, её лицо и оголённые части тела (особенно пышную грудь, выпирающую из открытого декольте) покрывали тигриные полосы, рыжая кудрявая грива мягко падала на голые плечи. На ней было чёрно-красное вечернее платье, слишком приталенное для любого приличного общества, к коим она себя вряд ли когда-либо причисляла.
«Её маска и плащ куда эффектнее. Если бы я не встречался с ней пару дней назад и никогда не виделся бы — в жизнь не сказал бы, что она рождена не тигрицей… да с таким темпераментом…» — мысленно улыбнулся я, рассматривая Меллису. Хотя, естественно, понимал, что не обошлось без её необычного дара.
— А ты чего пялишься?! — бросила она мне с испепеляющим взглядом серых, словно туман, глаз.
— Выглядишь прекрасно, — спокойно сказал я, — даже слишком.
И тут же опомнился, ощутив на себя пристальный взгляд Литы. Я ведь влюблён! Совсем забыл! Чёрт!
— Комплимент, неожиданно… — промурлыкала она, — Помнится, в прошлый раз ты был совсем не рад моим прикосновениям… — она быстро подошла ко мне, но я даже не отклонился назад, словно под осознанным гипнозом пялясь на её дыньки, — Ты даже пахнешь как-то иначе… — сказала она, дёрнув маленьким носиком, — Зовите меня Нанта, зайчики.
— Мы разве не спешим? — внезапно спросила Лита.
Все тут же посмотрели на неё, так неожиданно это было.
— А это что за милашка? — спросила Меллиса, — Слышу нотки ревности. Не волнуйся, зайцев у меня, конечно, не было, но я могу и потерпеть ради тебя…
— Я… Я не ревную! Мы же и вправду спешим, — возразила Лита, опустив головку.
Миленько. Может, Декс не будет против, если… Всё-таки тело-то одно, так что какая разница. Ох, не об этом мне следует сейчас думать. Но с желаниями сложно бороться, когда в этой жизни ещё не было женщины.
— Ах… Где Хорт? Нам уже и вправду пора.
— Не волнуйся, он догонит нас, когда мы пойдем обратно. Он в последнее время стал слишком… шумным… и заметным. В городе будет слишком много вдрызг пьяных хищников, и большинство захочет отмерить своё достоинство в драке, и чем больше соперник — тем почётнее, так что ему лучше присоединиться к нам там, где народа будет поменьше.
А в этом мире пьяный дебош приобрёл более достойный вид. Хотя его суть от этого не сильно изменилась. Ну а в общем-то она права, Хорт и вправду слишком громоздкий, и что-то мне подсказывает, что это не лучшим образом отразилось на его скорости.
— Да идёмте же! — встрял Вик.
— Дя едем зе! — передразнила его Миллиса.
И, к моему удивлению, он промолчал, и мы выдвинулись в путь. Теперь мы неслись не так быстро и отчаянно. Чаще останавливались перед поворотами, присматривались и прислушивались к окружению. Собственно, Вик вёл нас вполне слаженно, даже Миллиса перестала пререкаться. Стало быть, как следопыт он своё дело знал, что не могло не радовать. Несколько раз мы чуть не наткнулись на патрули, что уже начали облюбовать улицы в преддверии ночных гуляний, но он филигранно уводил нас узкими улочками и проулками.
— Славься Дигор и братья, сестры его. — прошептал Вик, когда мы миновали очередной заблёванный переулок, где мельком показался белокаменный храм.
Интересно, а как Дигор относится к тому, чем он сейчас занимается? Хотя мне показалось, что сказанные им слова были скорее вбитой в голову привычкой, чем чем-то осознанным. Впрочем, как я понял, в этой стране процветал индивидуализм, в отличие от моего прошлого мира. Здесь каждый был сам для себя центром мира, а не очередным винтиком в громадной имперской машине.
Когда огненный диск коснулся горизонта, мы оказались рядом с предполагаемым жильём Кнута. Не сказать, что это было нечто роскошное, но под стать ему. Небольшое двухэтажное здание на шесть окон к улице выглядело достаточно обшарпанным, но не потому, что было возведено давно, просто каждый его элемент вопил о дешевизне и при этом пытался выглядеть куда дороже. Мы же притаились за его углом с облупившейся краской, обнажающей рассыпающийся песчаник, опасливо перешли широкий проспект, совсем рядом с размашистой площадью с обелиском в центре.
— В общем, насколько мне удалось разузнать, Кнут тут один живёт. Ну, в основном, — начал Вик, — Но вот именно сегодня у него… несколько гостей.
— Именно сегодня? Кто? Нам стоит волноваться? — спросил я.
— Волноваться вам стоит, пока ваши попки не окажутся за границей джунглей, — беспардонно влезла Миллиса.
— Спасибо, дорогая, ты объяснила весьма искусно, — ответил ей Вик.
— Ну, более искусно, чем твоя голова между моих ног! — прошипела она.
— Твои вопли говорили об обратном!
— Не хотела обижать твой вялый член!
«Да что с этими двумя?! Как кошка с собакой! Они либо ненавидят друг друга, либо обожают. Но сейчас отвратительное место для выяснения отношений», — подумал я.
— Нанта! — прорычал я совершенно не свойственно зайцу, а она тут же пронзила меня гневным взглядом, — Я знаю, что тебе это всё не нравится, ты раздражена и занята этим дерьмом в очень выгодный день, но чем быстрее мы всё сделаем, тем быстрее исчезнем из твоей жизни!
Она посверлила меня взглядом ещё несколько секунд, черты её лица сгладились, в глазах мелькнула понимание, и она ответила уже куда более мягким тоном:
— Хорошо, зайчик, только давайте быстрее.
— Так кто там у него? И сам он силён? — спросил Алем.
— Не, от Кнута в сражении мало пользы, его даже пятилетка бы забил. А вот гости его… Он вчера денег поднял на одном небезызвестном бое…
«Значит, он был одним из тех, кто поставил на меня и, видимо, не перебивал свою же ставку после того, что начал творить волк с Дексом. На этом-то многие и погорели, — подумал я и окинул взглядом обшарпанную стену, — Но, судя по всему, у него просто не было денег на перебив».
Несложно было догадаться, какими гостями наполнен его дом.
— Значит, там помимо него ещё несколько шлюх, — сказал я и тайком посмотрел на Милиссу, но та даже бровью не повела.
— Точно не знаю, но, когда я уходил от его дома, их уже было две, — сказал Вик.
— Умножайте на пять! — влезла Миллиса, — Кнут хоть и своеобразный тип, но искусный жеребец. В отличие от некоторых, — последние слова она сказала с улыбкой, немного повернув голову, смотря прямо на Вика.
— Да пошла ты.!
— Прекратите! — рявкнул я, не сдержавшись.
— Тихо… — сказал Алем, — Кто-то идёт! Уходим!
Мы бросились по переулку, но он был прямой и длинный. Слева вытянулись какие-то склады без окон, сплошная кирпичная стена. А справа забор и, видимо, задний двор дома Кнута. Выбор был очевиден, и мы лихо перемахнули через него. Прислонившись спиной к каменной кладке, мы затаили дыхания. Стук тяжёлых сапог проследовал по прогулку. Их было двое, у одного тяжёлая поступь, массивная, другой же шёл легко, почти бесшумно.
— Видишь! Нет тут ничего! — говорил высокий голосок с примесью наглости.
— Может и нет, — сказал другой, звучный и басовитый, но не такой, как у Хорта, этот был богаче и степенней, — Жаль, думал потрясти кого-нибудь на пару кружек после смены.
— Ой, у нас ещё будет возможность! Сейчас все накалдырятся, и можно будет жать не хочу.
Шаги становились всё громче и ближе, уже совсем рядом по ту сторону каменного забора.
— Ну нет, кто-то тут есть… — вновь заговорил бас, — Такой странный запах…
«Тяжёлый шаг, звучный голос и обоняние… Медведь…» — подумал я и знаками показал остальным, что нужно убираться дальше.
Мы начали проходить вдоль стены ближе к дому, а там под занавешенными окнами дальше в глубь двора.
— Такой странный запах… Но что-то очень знакомое, — продолжал медведид.
— Ой, брось! Тебе и так везде дерьмо мерещится!
— Был бы у тебя нос, как у меня, ты бы тоже везде дерьмо чувствовал! Потому что оно действительно везде! — бросил бас, — Ладно, на проспект.
— А вот это хорошая мысль! Сейчас мы кого-нибудь обработаем!
Я выдохнул с облегчением и отпустил рукоять кинжала за пазухой. Ему придётся ещё немного подождать.
Шаги удалялись, а мы осматривали окружение. Широкий двор был завален старой мебелью, разным металлическим хламом, и тут и там валялись кипы поеденных плесенью одежд. А прямо посреди двора на бельевой верёвке висели помпезные рубахи и камзолы Кнута.