— Неплохо. Но моральное удовольствие превзошло физическое, — ответил я вполне серьёзным тоном.
— Ха-ха-ха! Естественно! А то хищники вон зайчих и в зад, и в перед! А ты тут… оп-с! Отомстил! — весело хрипел Фиро.
«Какое-то у него слишком хорошее настроение…» — решил я.
— Возница, поехали! — бросил он, и повозка качнулась.
— Так… Что мне нужно знать? — спросил я, помня, что он должен ввести меня в курс дел.
— Не волнуйся! Ничего! — бросил он и отпил из фляги.
— В смысле? А как же бой? — недоумевающе спросил я.
— Вот перед ним всё и узнаешь! — ответил он. — Это будет фееричное шоу! Я уже не дождусь! — с взглядом безумного картёжника сказал он.
«Что за хрень? Он же что-то знает и не говорит. Это нихера не весело!» — взволнованно подумал я.
Но что бы я ни спрашивал, он либо меня игнорировал, общаясь с флягой, либо угрожал сломать язык. Так что вскоре мне пришлось заткнуться, ведь светящиеся разломы обугленной руки были весьма убедительны.
Я лениво смотрел в окно, дрёма подступала, но я вынужденно боролся с ней. Было о чём подумать. Ведь план на удивление быстро развивался. Уже завтра третий день турнира. После него нас переведут в отдельную камеру, ну, тех, что останутся. Главное сохранить костяк: Риса, Дадук и Енси. Они неплохо показали себя, по крайней мере бесполезными не будут. К тому же двое вылезли, как и Декс, из-под ножа обезьяны.
«Нужно быстрее понять, что у них за способности… Не думаю, что они ограничиваются лишь реакцией и скоростью, — рассуждал я в уме. — Тот же Алем обладал прорицанием, Лита — исцелением. Что-то есть и у этих. Особенно у Енси. Его золотые глаза… Словно лягушка в джунглях, чем ярче, тем опаснее».
На улице расслабленно прогуливались зверлинги. Хищники и всеядные. Они спокойно шли по мощёным дорожкам, не оглядываясь, не таясь. Удивительно, как быстро привыкаешь к новым условиям игры. Но тут всё очевидно, либо адаптироваться — либо сдохнуть.
«А может это потому, что моя прошлая жизнь тоже не отличалась красками, — усмехнулся горько я. — Отец убил мать, подсадил меня на наркотики. Затем я избрал своей целью убить его. История для бездарной пьесы. И самое стрёмное, что жизнь куда хуже любой истории».
Повозка замедлилась на повороте. Перед глазами высился игорный дом, в не меньше чем пять этажей. Мои уши слышали выкрики ставок, радостные возгласы и проклятья на голову крупье. Дальше по улице два тигрида зажали мелкого крыса, желая стрясти с него деньжат. По другой аллеи прогуливалась взмыленная кабаниха с львёнком на руках, и рядом же шла расфуфыренная львица. Мы поехали мимо парка, утопающего в зелени, из глубины его слышались волевые мальчишеские крики и удары деревянного меча. Кто-то плакал, другой смеялся, третий молчал…
«Они… Мы… Не сильно-то отличаемся от людей. А может, это люди не сильно отличаются от зверей», — подумал я, глаза закрывались, веки стали казаться неподъёмными.
И в какой-то момент глаза уловили резкое движение, устремлённо в нашу сторону. Я совсем лениво, с большим трудом протёр глаза и увидел, как гигантский кабан со всего маху влетел в повозку! Мир закружился, крыша кареты смялась, и затем отсеклась, улетая в сторону! Мои когти впились в сидение, и в миг, когда показалось небо, я оттолкнулся со всей силы! Тело полетело вверх и вбок, напитавшее инерцию! Я кубарем покатился по каменной дороге!
— Сука.! Что за чёрт! — ругался я, держась за голову, по лицу текла струйка крови.
Я слегка привстал и поднял голову, и тут же перед лицом увидел громадную кулачищу со стальными когтями!
— Сдохни! — раздался визжащий рёв по улице.
Интерлюдия
Милк Дан-Валит, Альдеро Грото, Кит Шат и другие… Он сменил множество имён за свою жизнь, и уже сам позабыл, как его назвала мать, в какой стране он родился, и зачем продолжает жить.
Он опёрся худыми руками о леер фрегата «Святая удача». Здесь его звали: Риконто Варис. И моряки, естественно, прозвали просто — Рик. Им редко доводилось видеть на борту леопардида, да ещё и столь сведущего в мореходстве. Он же недоумевал, ведь леопарды весьма недурные пловцы. Но сейчас он значился кротким (до странного) торговцем, держащим путь на остров Люсинда. Тот находился сразу же за морской блокадой Антрикары.
«Тысяча кораблей… десятки тысяч зверлингов. Все они стоят стеной, заслоняя собой доступ Империи к их дорогому дому, — размышлял он, смотря на тёмную полосу почти у самого горизонта, — Понимаю. Это достойное дело. Но почему я собираюсь разрушить эту идиллию? Из-за желания господина? Но почему я исполняю его желания?»
Ответа он, как всегда, не находил. Только знал — господин всегда добивается желаемого. И он обязан сделать всё, чтобы помочь ему. И вот он везёт провиант, воду и лекарства на остров, являющийся опорным пунктом всей блокады.
— Может, дело во мне? — прошептал он, смотря на тихие волны, — Я ведь всегда служил… Достойно исполнял свой долг, по праву слабого — сильному. Но откуда во мне такое непоколебимое убеждение в служении победителю?
Ответа не было. Он крылся где-то в недрах сознания, туманного, запутанного. И каждый, кто пытался в него проникнуть, сходил с ума. А он продолжал недоумевать.
— Почему я не могу его победить? — спрашивал он сам у себя, — Сколько бы раз ни пытался. Первая сфера, вторая, третья… Насколько же он силён? И почему я продолжаю пытаться?
Над головой кружили чайки. А он всё смотрел на качающеюся воду. Постоянно, из года в год. Он путешествовал по миру, выполняя чужие приказы, и в каждом его уголке встречал знакомых, которых не помнил. Они рассказывали, как слушали его пение в таверне, как он вступился за них на улице, как провели с ним ночь…
— Но он обещал рассказать, когда придёт к своей цели, — вспомнил он слова наместника и взглянул в небо, где проплывало одинокое облако, — Разве у такого, как он, может быть конечная цель? Вершина, к которой он стремится? Стать герцогом? Императором? Богом?..
Ему было пора подготавливать бумаги и инструктировать трудяг, нанятых им. Каждый из них стремился на этот остров, страстно желал вступить во флот Союза Княжеств Антрикары. И они даже не подозревали, что большинство вскоре умрёт…
— Когда он станет богом, разве ему будет дело до меня — смертного? — подумал леопардид, — А смертный ли я?
Давно, много лет назад он перестал использовать слово «если» в отношении Ариса Крима, теперь он говорил лишь «когда». Он его не пугал, не волновал, не вызывал особых чувств. Даже уважения слуги не было. Но пока он не сумеет с ним разобраться, он будет продолжать служить. Почему? Он всё ещё не знал.
— Эй! Рик! — крикнул с бака штурман Дук, весьма весёлый енотид, — Давай тащи свой зад вниз! Пора вываливать дерьмо!
— Дерьмо у тебя во рту, чёртова крыса! — задорно прокричал Рик, его лицо озарила задорная улыбка, — Давай тоже вниз, будешь батрачить наравне со всеми! Или долг вернёшь⁈
Штурман пробурчал что-то оскорбительное в сторону леопардида и махнул рукой, словно невероятно занят подзорной трубой.
«Приятный парень, жаль, он тоже умрёт» — подумал Рик.
И на самом деле ему было вовсе не жаль. Он лишь представлял это чувство, сопоставлял с взаимоотношениями, сложившимися на корабле, и воображал, что бы чувствовал Риконто Варис, узнав о смерти Дука. Нечего, и в то же время весьма много. Риконто простой торговец и совсем не в курсе его задания. Так что он бы и не подумал об таких вещах.
«Значит, и я не буду думать» — решил леопардид.
Причалила «Святая удача» спустя чуть более шести часов. Уже близился закат, а потому было принято решение заняться разгрузкой с утра. Так что, к сожалению работяг, им было приказано оставаться на корабле под угрозой лишения оплаты. А в это время большая часть корабля ринулась на остров в поисках шлюх, выпивки и драк. Всё это было под строгим запретом в море, но полностью дозволялось на суше. И с тем, как стоически они сопротивлялись всем порокам на борту, тем сильнее моряки предавались им на суше.
— Говорят, сюда завозят красоток со всего мира! Даже с самого востока, понимаешь? — тыкал в бок Дук леопардида.
— Тебе бы поменьше думать нижним мозгом, а то последние деньги оставишь у узкоглазых между ног! — бросил Рик, толкнув того в плечо, — Ты мне ещё должен.
— Что должен⁈ Ты жулил! — обиженно воскликнул Дук.
«Неправда, не мухлевал. Риконто очень хорошо играет в карты, он много времени провёл по игорным домам, будучи сыном известного крупье», — подумал леопардид.
— Научись играть! Не дай…
Дук резко закрыл пасть Рику.
— Ты это потише. Тут его упоминать ох как не стоит, если не хочешь быть вздёрнутым за мошонку, — посоветовал Дук.
«Да, Риконто иногда бывает неосторожен в выражениях, и как хорошо, что его вовремя останавливают», — подумал леопардид.
— Убери лапы! — фыркнул Рик. — Понял я, понял!
— В карты играть научился, а язык за зубами держать — нет. Считай, я долг вернул, ведь жизнь ценнее всякого золота! — бросил он и сорвался по улице, чтобы Рик не успел возразить.
«Жизнь ценнее золота… Слова счастливчика или глупца», — подумал леопардид.
Он направился примаком в постоялый дом, в отличие от весёлой гурьбы, разбегавшейся по тавернам, игорным домам и борделям. Скоро, когда выпивка начнёт контролировать их желания, начнутся стычки. Дело привычное, нечего тут не сделаешь. Но ему бы хотелось их избежать, ведь тогда придётся убивать, а возиться с насекомыми ему не хотелось. Скорее всего, на всём острове не нашлось бы равного ему в силе, но проверять это он желал. Желание господина должно быть выполнено.
«И тогда я вновь смогу с ним сразиться», — подумал он, и наконец его губы дрогнули в искренней улыбке.
Швырнув на стойку пару монет, он получил ключ и грубое пожелание хороших снов от раздражённого крысида. Поднялся на второй этаж деревянного, скрипучего дома, построенного из пальм и лиан. Дешевле этого на острове не было. А моряки, привыкшие швыряться деньгами в портах, сюда редко заглядывают.