Он развернул длинный кожаный плащ, лежавший на столе, надел и принялся затягивать многочисленные ремешки и пуговицы.
— Заяц, убивший двух патрульных и надзирателя, сумевший организовать побег и снявший кандалы, — он взял кожаную скрутку и пошёл в сторону моей головы, — Ты неглуп. И не слаб. По крайней мере для зайца. И делаешь вид, будто не боишься меня, смерти, боли.
Он расстегнул ремешки на скрутке и развернул её прямо напротив меня. В глаза бросились яркие, полированные инструменты: щипцы и зажимы, ножи и молоточки, пилы. Мечта садиста.
— Но ты ведь уже всё понимаешь, да? — спросил он, смотря мне в глаза и одновременно нежно проводя пальцами по скальпелю.
— Естественно. — ответил я с беззаботной физиономией, чётко осознавая, что ближайшие часы будут незабываемыми, — Ты еб*чий извращенец, садист и, возможно, импотент. Ведь иначе я не могу объяснить тягу к подобным увлечениям. Даже если бы я назвал тебе имена моей кошки, троюродной бабули и твоего женоподобного портного, ничего бы не изменилось, — ответил я с издевательской улыбкой.
— Ну-у… Вообще мне стоит сказать: мол, всё было бы не так. Но я не буду этого делать. Ведь мне впервые попался такой рассудительный и дерзкий гость, — проговорил он с нежностью, вытаскивая скальпель, — Неужели ты не боишься умереть? Это же противоестественно. Каждое, даже самое жалкое существо, в первую очередь стремится выжить, — спросил, наслаждаясь своим отражением в полированном лезвии.
— Дело в том, самовлюблённый ты мудак, что вы меня не убьёте. Иначе на краю стола не стояла бы тарелка с белым персиком. Ты будешь меня истязать, мучать, как только сможешь, но только не убьёшь. Я вам ещё нужен. Гвоздь вашего злое**чего турнира! — выплюнул я.
— Тц…! Ну так неинтересно! Всё удовольствие испортил! — расстроенно бросил он, положив скальпель, — Но… тебе стоит знать, что как только я закончу с тобой. — он оскалился жуткой ухмылкой, — Я займусь зайчихой, что была с тобой, — он резко приблизил ко мне своё лицо, щёку опалило звериное дыхание, — Она-то и проверит — импотент ли я… — он лизнул меня в щёку.
Клац! Я дёрнулся, щёлкнул зубами, попытавшись откусить его мерзкий язык! Но он быстро отпрянул!
— О-хо-хо… какие мы агрессивные! Нечего, сейчас мы поубавим твой пыл! — он вновь взял скальпель.
— Прежде чем ты начнёшь, — прорычал я, — Знай, я выберусь! И тогда ты пожалеешь, что я был на этом столе! И даже твои самые смелые фантазии покажутся тебе детскими мечтами… — в конце я шипел и улыбался широко.
Он на мгновение изменился в лице, улыбка исчезла с лица.
— Нет, заяц, ты никогда не выберешься, — сказал он без веселья в голосе, — Приступим.
Следующие часы он резал меня, жёг огнём, разбивал конечности в мясо. Смеялся, много. Они сажали меня на стул, и он вновь задавал вопросы. А я слал его на хер! И всё повторялось заново. Весь его плащ был покрыт моей кровью! Стол стал липким и скользким, комната провоняла сладким металлическим смрадом! И только когда я уже не мог говорить, а сердце было готово разорваться от боли. Он останавливался и запихивал мне в глотку мякоть белых персиков, и меня оттаскивали в мою камеру. Там я лежал в беспамятстве, содрогаясь от боли, что превратилась в сплошной гул! Мне приносили еду, но я не мог есть из-за сломанных пальцев. Но они измельчали её, смешивали с водой и заливали в меня.
И как только я достаточно восстанавливался, меня вновь тащили на тот стол. Он всегда был чистым, как и каждый инструмент из проклятой кожаной скрутки. Тигрид задавал вопросы, я слал его на хер! И вновь оказывался на столе. Всё повторялось по накатанной. Я хрип от собственных криков! Разум отказывался хоть что-то понимать, бесконечно находясь в плену боли. Даже говорить я почти не мог под конец очередной встречи. Только одно слово слетало с моих губ: «Убью». Спокойное, равнодушное и неотвратимое.
Я не знаю, в какой момент я начал рассказывать. Всё смешалось в единое нескончаемое пятно пыток. Мой разум уже не ведал, что происходит, только тело желало, чтобы это прекратилось. И я не контролировал себя. Он узнал всё, с каждой встречей всё больше. Я рассказал ему о Хорте и Миллисе. Рассказал, что убил Ронта и Тату. Всё! Каждый элемент плана, каждый свой шаг!
И тогда меня вновь отправляли гнить в камеру. Но каждый раз… каждый… я говорил перед тем, как меня уводили: «Убью».
Затем я начал взывать к Дексу, умолять его занять моё место! Забрать это проклятое тело! Но он был глух!
И снова произносил то же самое слово…
Я молил тёмную сущность дать мне силу! Обещал отдать душу, всего себя в служение ей — за возможность дать отпор! Но она была глуха!
И я опять обещал прикончить его…
В какой-то момент я начал рассказывать о том, что рождён не в этом мире! Рассказывать про отца, убившего мать, про наставника, про всё, что знал о прошлой жизни. Он даже решил, что я сошёл с ума от пыток.
Но я вновь шипел сквозь боль, окровавленной ухмылкой: «Убью».
И однажды, не знаю когда, ведь уже не считал наши встречи, он объявил:
— Вот и всё, наши чудесные свидания подошли к концу.
Он в этот момент укладывал инструменты в скрутку. А я сидел на холодном стуле, покрытый кровью, шерсть липла, и я весь трясся.
— Признай, ты ведь будешь скучать по нашим встречам? — спросил он.
Я поднял полумёртвые глаза, уголки моих губ дрогнули и растянулись.
— Запомни, тигр, всё… всё, что ты со мной сделал… кха-кха! — я закашлялся кровью.
— Да-да, ты сделаешь со мной. Ты уже это говорил, я помню, — ответил он, расстёгивая пуговицы на плаще, — Сомнительно, что у нас ещё будет возможность пообщаться столь близко.
— Ха… ха… — вырывалось у меня, дышать было трудно, — Не беспокойся… я позабочусь, поверь…
— Обещаешь? — спросил он.
— Обещаю, — ответил я и добавил: — Я всегда сдерживаю обещания…
— Ну, посмотрим, — сказал он и подошёл ближе, — Знаешь… — он опустил голову к моему уху, — Она часто звала тебя, пока я был с ней. Кричала: «Декс, Декс»! Ха-ха-ха! Умора!
— Какой же ты ублюдок, — прошипел я, но даже не попытался что-то сделать, Маски пресекали каждую мою попытку.
— Прощай, — бросил он и прошёл к двери, открыл её и остановился, — Знаешь, распорядитель игр приготовил нечто особенное на открытие. Тебе понравится.
Он ушёл, а меня отволокли в камеру.
Мне приносили мякоть персиков, еду и воду, пропихивали подносы в прорезь внизу двери. Но больше её не открывали. Время текло, я не пытался считать. Но кажется, прошло около недели, прежде чем кто-то навестил меня. И всё это время я звал Декса, Черныша, пытался нащупать энергию души. Но ничего не откликалось внутри меня. И я беспрестанно подготавливал своё тело, учился его контролировать, растягивал мышцы и связки, медитировал.
Клацнул дверной засов, и она отворилась. Пребывая постоянно во мраке камеры, без света, я теперь великолепно видел в темноте. И сейчас в проёме стоял… Фиро?
— Ну привет, заяц по имени Декс, — с ухмылкой сказал он. — К сожалению для тебя, а ещё больше — для меня, я твой ответственный. И всё из-за того, что кому-то не сиделось спокойно в комфортабельном бараке, — он отхлебнул из фляжки. — Но мы об этом ещё поговорим. А сейчас поднимай свою задницу и за мной!
— Турнир? — спросил я.
— Именно так, зайчик, — ухмыльнулся Фиро. — И чем быстрее ты помрёшь, тем быстрее я займусь своими делами. Так что ты уж постарайся!
Глава 2Я должен
Фиро вёл витиеватыми тёмными коридорами, пахнущими плесенью и сыростью. На простом кожаном ремне у него весела сабля, рукоять её вся была истёрта от частого использования. Она соблазнительно покачивалась из стороны в сторону. Он нечего не говорил, лишь прикладывался к фляге и периодически смачивал глаза без век. У меня были вопросы, но я опасался их задавать.
«Очевидно, что его поставили ответственным за меня, в честь побега. Он то был надзирателем в тот день, — думал я, — Удивительно, что его не казнили за такой проступок. Неужели они так хотят выставлять его как наказ остальным? Или есть другая причина?»
Но сейчас это было не важно. Меня ждал бой. Первый день турнира. Я помнил, что тот садист обещал нечто особенное. И я не сомневался в воображении местных. С кем меня могут поставить? С каким-нибудь хищником на потеху толпы? С Тварью? С… Литой?
«Эта девка… она так глубоко влезла мне в голову. Сколько бы я не пытался, я не могу выбросить её из мыслей. Хотелось бы верить, что всё дело в Дексе. Но я знаю, что это не так. Вот же херова напасть!» — раздражался я. Сколько бы я не пытался убедить себя в бесполезности, и даже вреде подобных чувств, они продолжали выбираться наружу! Каждый чёртов раз, стоит закрыть глаза, и она перед глазами!
— Пи**ец… — прошептал я не сдержавшись.
— Не то слово, заяц, — сказал Фиро, и я вздрогнул, напрягся, — Раз уж мы теперь не разлей-вода, ну, до твоей скоропостижной гибели. Расскажи хоть как тебе удалось сбежать? — спросил он и тут же отхлебнул из второй фляги, пустую он повесил на ремень.
«Что за вопрос? Ему нужна информация? Хотя я и так всё рассказал тому ублюдку. Нет. Ему похоже просто интересно, — я задумался, — Стоит попытаться наладить отношения с этим пироманом-алкоголиком. Оно может сыграть мне на руку, особенно когда появится шанс бежать»
— Я думал наверху уже всем всё известно, — ответил я, нужно было понять, как сильно разошлись слухи, смогут ли они дойти до других зайцев.
— Там разное дерьмо говорят! А хотелось бы из первых уст, так сказать!
«Ну, значит что-то, да рассказывают. Хорошо если об этом узнают другие невольники. Было бы неплохо хотя-бы зародить в их скудных головёшках мысль, что заяц способен победить волка» — на ходу размышлял я.
— Я заставил Кнута снять кандалы, — начал я, не желая упоминать о помощи Хорта и остальных, — Укрылся под маской и плащом, какие все носили во время праздника. И добрался до джунглей.
— Да уж, истории ты рассказывать не умеешь, — разочарованно пробубнил Фиро, — Лучше расскажи, как ты сумел Рихана завалить? Он то знатный боец, во Втором походе учувствовал, правда меры в утехах не знал, но это не важно…