Мы встаём на ноги гулко дыша, и пусть наши глаза желают смерти оппоненту, губы изгибаются в улыбке! Он не так прост! Совсем не прост, этот лис! Ха-ха! А я уж думал, что он поддастся! Такими темпами он может и победить! Его реакция на другом уровне, и я могу компенсировать её, лишь своими умениями. Он сильнее, внутри него плещется энергия, я вижу, та к которой у меня нет доступа. И чем дольше затянется бой, тем больше у него преимущества. Я устану, а восполнить не из-чего, тело начнёт замедляться, реакция будет становится хуже. Одна ошибка, другая. Один укус, следующий.
«Мы с ним похожи… Гибкость и ловкость, скорость и удары по уязвимым местам… — размышлял я, видя, как он уже восстановил дыхание и стал прямо, а моё сердце тем временем работало, барабанило первобытный бой, — Я должен вывести всё в один удар. От которого не уклониться, ни мне — ни ему. Единственный шанс, где грань удачи тонка, и мельчайшая ошибка — смерть»
Грах! Ударил гром где-то вдали! Он эхом пронёсся по арене словно вестник легенды, божественной истории! Я поднял глаза к небу, сам не заметил как-то затянуло тучами. Кап. Кап-кап. Начинался дождь, холодный, крупные капли били по телу. Песок разлетался, но становился плотнее, твёрже.
— Двигайтесь! — кричал кто-то с трибун.
— Убей же зайца!
— Сражайтесь!
Они желали увидеть кровь, и уже слишком долго их желание оставалось невыполненным.
— Ты дерёшься совсем не как заяц, — сказал Вик.
— А ты не как хищник, — ответил я.
— Благодарю, — он слегка улыбнулся, — Прости Декс, но тебе не победить.
— Поглядим.
— Правда. — без сомнений сказал он и я напрягся: «Что ещё он припас на потом?» — мелькнула мысль.
А он расставил в стороны руки, дождь сбивал шерсть, приглаживал. Она теперь плотно облепляла тело. Он взглянул на меня и глаза его сверкнули светом, тусклым светом пасмурного дня… Тело начало исчезать, растворяться кусок за куском.
«Дар! Нет!» — вздрогнул я.
Ноги сорвались с места, я полетел к нему таявшему на глазах, капли проходили сквозь его растворившееся части. Я замахнулся, широким, деревенским ударом, рассчитывающим на силу куда больше чем на умение, рассёк воздух до боли в связках! Сталь полетела туда, где он стоял секунду назад, и ударила пустоту оставив полосу разбитых капель в воздухе, тут же упавших на мокрый песок.
Я отпрыгнул, несколько раз! Он распылился, исчез! Следов на песке не было, он их не оставлял! Капли не отлетали от его незримого тела, будто оно стало бесплотным! Глаза зацепились за шелохнувшийся меч лежавший поодаль, и я тут же кинулся к нему! Холодный дождь показался каменной стеней, когда ты теряешь понятие скорости! Я рубанул, с одной стороны, сталь нечего не нашла, меч растворился, как и лис, я рубанул другим, подавшись вперёд! Звеньк! Металл столкнулся с металлом! Я отскочил, прижав ножи к телу, готовый выбросить их со всей возможной решимостью!
«Он не бесплотен! Я смог ударить по мечу! Значит могу и по нему! — нервно подумал я, — Нужно как можно скорее понять, как работает его Дар!»
Я тщетно старался понять, где он, всматривался в раскинувшуюся арену и стену дождя, его шум поглотил все остальные звуки! Крики тонули в его гуле тысячи капель! Песок стал податливым, удобным. Руки сжимали кинжалы, каждое чувство напряженно до предела моих возможностей.
«Чернышь, если хочешь дать мне силу — сейчас самое время» — подумал я, но ответа не последовало.
Я ждал. Терпение истончалось, неизвестность давила, внушала иллюзии.
Медленно я начал оборачиваться вокруг своей оси, иногда ускоряясь пытаясь застать врасплох призрака.
Мышцы до того разгорячённые битвой начинали стыть, дождь сбавлял пыл.
Я ждал, знал, что он скоро ударит.
Фью! Я отклонился в сторону! Невидимый меч зацепил плечо, алая кровь потекла из надреза мутными разводами покрывая шерсть! Справа! Я дёрнулся, ударил навстречу, нечего. В последний момент отклоняю корпус, жале цепляет бок, кусает шкуру, но не трогает рёбра! Я бросаюсь навстречу, бью одной рукой справа ограничивая варианты уклонения, и следом сразу же по диагонали левой! Бам! В глазах мелькнули звёзды, голову откидывает! Плотный в нос, и я вновь отпрыгиваю, стараясь прийти в себя! Кровь течёт по губам, по подбородку, крупными каплями падает на песок оставляя кровавые кляксы.
«Значит он и так может, редко кто решится использовать кулаки, когда в руках меч… — подумал я, отчего всё становилось ещё хуже. Когда осознаешь, что от соперника можно ожидать всякое дерьмо, начинаешь теряться, прикидывать слишком много вариантов, — Откуда последует удар? Справа? Слева? Сзади? Как мне удалось уклониться в прошлый раз? Я слышал какой-то звук. Разбивающихся капель, и обволакивающего воздуха. Я слышал. Слышал»
Сзади! Я дергаю ногу и резко бью кинжалом за спину разворачивая корпус! Кинжал касается стали меча! Раздаётся звон! Грубый удар плечом по спине отправляет меня на землю, кувырок, вскакиваю! Я слышал его! Я чувствовал!
«А если… — задумался я, вспомнился слепец что умел пользоваться ушами, — Нет, Марк, он же тут же тебя прирежет! Ты не можешь себе позволить! Это безумие!» — даже собственные мысли отговаривают меня.
Я стискиваю рукояти, и улыбаюсь! Псих! Я же сейчас умру!
«Сделай… — слышу я голос Черныша, — Это…»
Ёб***е безумие.
Я отхожу, перебираю ногами и начинаю бежать что есть мочи! Лечу через арену, по мокрому песку! Вижу очертания стены, врезаюсь в неё спиной! Пятки упёрлись в камень, сзади не ударить.
— Ну давай Марк… всё или нечего, — шепчу я себе.
Глубоко вздыхаю. Шум дождя застилает всё вокруг. Каждая капля издаёт свой особый звук. Каждый её удар о землю несёт послание. Воздух, крики с трибуны, моё неистово колотившееся сердце. Везде, всюду льются звуки.
Я закрываю глаза.
Мир застилает тьма, беспросветная неизвестность, созданная мной.
Кровь течёт по венам, я слышу каждый её изгиб, поворот, её безостановочный поток. Сердце сокращается и расширяется, заставляет её двигаться. Нервы посылаю тысячи трещащих импульсов, они словно вспышки стремятся к мозгу.
И снова дождь. Он всюду. Сейчас мой мир заполнен им. Тысячи капель, и каждая уникальна, объём, скорость, угол. Каждый её параметр искажает звук делает непохожим на соседнюю.
Крики с трибуны. Хриплые, хмельные, нервные, взволнованные. Каждый наполнен своей, особой эмоцией. И каждый отличается от предыдущего. Толстый, худой, высокий, низкий. Возбуждённый, азартный, отчаянный.
Звуки забираются в меня, наполняют. Я прикасаюсь к каждому. Вижу его цвет, вижу его силуэт.
Бам. Бам. Бам.
Биение. Быстрое, но не как у меня, тихое, почти неуловимое. Словно эхо, теряющееся в глубине ущелья. Утекающее, гибкое… чужое.
— Всё или нечего.
Ноги наливаются силой, я втягиваю воздух, разгоняю кислород по венам, напитываю им мышцы! Связки стягиваются, ждут команды! Каждый орган отдаёт энергию, отправляет кровь к ногам, к громадным мышцам ляшек, голеней, поясницы! Я, отталкиваюсь не открывая глаз, рука стискивает кинжал! И выбрасывает его вперёд вместе со всем телом!
Фу-у-ух.! моё тело проносится ураганным порывом! Разрезает пространство, искажает восприятие возвысившись до скоростей доступных лишь богам, неосознанных высот, где мысль остаётся далеко позади, а действие — опережает мир!
Бам. Слышу я позади. Оборачиваюсь. Вик упал на колени. Руки схватились за горло в тщетной попытке остановить кровь, избежать неминуемой смерти.
Ты хорошо бился, я едва сумел победить. Но всё же…
— Я оказался сильнее… — вырывается у меня невольно, — Спасибо, Вик!
Я поднимаю голову. Небо не желает дарить мине покой. Дождь перестал холодить. Кровь стучит в висках. Но внутри, я знаю — я убью каждого кто встанет у меня на пути.
Ба-бах! Небо рассекает молния и я вижу искажённую яростью громадную морду Сафила рвущуюся ко мне!
Я сжимаю кинжал, пальцы болят.
Но я говорю себе, богам и всем тем, кто способен меня услышать:
— Ну давай, сука.
Интерлюдия
Палуба покачивалась на волнах Синего моря, прозванного так за свой особо глубокий цвет. Мачта то и дело отклонялась то в одну, то в другую сторону, будто бесконечный маятник. Чайки кричали над парусами, всё ещё сопровождая бриг под кричащим именем «Сизая стерва». Матросы лениво выполняли свои привычные обязанности, шныряя между тросов, бочек, верёвок. День стоял солнечный, наполненный хорошим ветром, не создавая проблем.
Но в отличие от радостных морских песен, льющихся с основной палубы, и скабрезных шуток, Хорт смотрел перед собой с отсутствующим видом, сидя в тени надстройки юта на кормовой палубе. Им с сестрой пришлось заплатить неприлично много за билеты, и он вполне мог позволить себе валяться хоть на полу капитанской каюты. В его руке покачивалась разбавленная брага в ржавом стакане, и он не притрагивался к ней уже больше часа.
Сестра в это время, наверное, развлекалась с капитаном. Это была ещё одна причина, почему они плыли на этом фрегате, а не висели в петле за измену империи.
Но ему было всё равно. Вина пожирала его сердце… Она забралась в каждый уголок сознания. Искренняя, абсолютно осознанная вина.
— Почему я поверил ему… Как я мог… — шептал он обветренными губами. Залпом осушив стакан, он сжал его громадной волчьей ручищей, — Вик, прости меня. Я доверился этому зайцу, хотел быть как ты…
Он взглянул на свою руку, испещренную синей сеткой вен под шкурой. Сила распирала это тело, энергия будто бурная река протекала по каналам. Он стиснул кулак и с маху ударил по просмолённой доске! Та треснула, а его лицо исказилось маской боли, скорби и гнева!
— Разве эта сила стоила жизни Вика? — спросил он у себя, закрыв морду руками, она теперь была вечным напоминанием о его решении, изменившем всю его жизнь.
Миллиса рассказала ему, что случилось у Кнута: о том, что Декс с товарищами предали её, ударили в спину Вика, дабы он задержал законников, пока они сбегают. Он вспоминал её заплаканное лицо, её глаза, наполненные болью. И его сердце сжималось от мысли, что ей пришлось лично видеть смерть Вика…