— Прощай, заяц. Рад нашему знакомству. Надеюсь, когда-нибудь ты расскажешь мне много интересного.
Надейся и жди.
Я запихнул ядро за пазуху и спрыгнул вниз. Пошёл в сторону выхода. Ноги двигались с трудом, так, что мне даже пришлось помогать энергией. Потеряли пятерых — больше, чем хотелось бы. Но главное, мы выполнили первую часть плана и пора собирать урожай.
— Отец… я скоро приду за тобой…
В лагерь мы вернулись уже когда рассвело. Тяжёлые мешки с яйцами тварей не могли не радовать. Но мы потеряли почти половину, а это било по моей и без того скверной репутации. Пока остальные разгружались, я отвёл Шайю в сторону, держа под локоть.
— Расскажи их друзьям, любимым, — попросил я, — Меня они не захотят слушать, а может и чего хуже.
Она посмотрела на меня понимающе и сказала:
— Нечего, Марк, всё нормально. Те, кто погибли сегодня, были не из тех, что заводят семьи. Слишком горячие и молодые для этого. Они грезили умереть не от старости, а в бою.
— Неожиданно для зайцев… — с лёгкой, печальной улыбкой сказал я.
— Ты иногда говоришь так странно… будто сам не заяц.
«Догадливая девочка. Но я уже давно заяц, и был им ещё до того, как умер. Бежал и бежал, бил резко и внезапно. А стоило появиться стоящему противнику, готовился, не бросался на рожон», — подумал я про себя, вспоминая годы, проведённые в бегах, — «Устал, похоже. Раньше ни за что бы не пошёл на такую авантюру».
— Ладно, давай тут заканчивать. Пусть передохнут, а ты пока собери тех, кто хочет уйти. Пора двигаться дальше.
— Тебе не кажется, что мы спешим? — спросила она.
— Нет, дорогая, не кажется. Есть у меня чуйка, интуиция, иначе говоря. И сейчас она прям вопит — беги.
Она глянула на меня с сомнением, но пошла к основной группе. Я же расположился у дальнего дерева, надо бы поточить кинжал, да перекусить чего. Ну и место выбрал такое, чтобы было видно окружение. Мало ли кому ещё взбредёт в голову отомстить мне.
Но отдых мой длился недолго. На горизонте появился Варит, и он направлялся чётко ко мне.
— Здарова, чёрный! — махнул он лапой, подходя.
— Чёрный? Осуждаю, — ухмыльнулся я.
— Ты о чём? — удивлённо спросил он.
— Неважно. Ну что, нашёл готовых пойти на смерть?
— Ты будешь удивлён, но набралось больше тридцати! — гордо объявил он.
«Очень хорошо, значит сможем действовать агрессивно. За пределами лагеря нас ещё ждёт переход по джунглям, и подозреваю, не многие дойдут. А там предстоит биться с надзирателями. И как он сам сказал в прошлый раз — не всем это по силам. Так что можно смело делить на два, — размышлял я, — Но мне оно как всегда на руку, не хочется тащить большую группу. И останутся в живых те, кто действительно умеет сражаться».
— Это хорошо, — ответил я, — Ты в город?
— Да, пора собирать пожитки и валить. Вы там так точно устроите ту ещё заварушку, ха-ха! — рассмеялся он гулко, от всей души.
— Думаешь, до них скоро доберутся? — спросил я, смотря на снующих по деревьям и по земле зверлингов.
— Полгода, не больше. Война, Марк, дело весьма затратное. Ты и представить себе не можешь, какой сейчас масштаб сбора персиков, — он приблизился ещё, словно нас могли услышать не те уши, — И со стороны джунглей всё чаще везут громадные коробы. А в городе по ночам слышны крики тварей, будто из-под земли. Поговаривают, что Арис Крим собирается использовать их в битвах. Но такое ещё никто не совершал, ими просто невозможно управлять!
«Ох, поверь, этот ублюдок и не на такое способен. Мир ещё умоется кровью из-за него. По крайней мере, до того, как я прикончу его, — посмеялся я про себя, — Твари, зверлинги и поглощение, Дары и доступ к алхимии. Этот мир будто создан для него. Как бы я не относился к людям, они всё же имели зачатки чести и морали, дорожили куда большим. А тут сила важнее всего, и тот сильнее — кто убил больше. А в этом отцу никогда не было равных».
— Такими темпами они будут забираться всё глубже и глубже. Разведчики, птицлинги, рано или поздно обнаружат это место. И там пощады не жди. А дальше в джунгли — верная смерть, — с суровой грустью, нахмурившись, проговорил он сквозь стиснутые зубы.
— Это их выбор. Нечего не поделать, сколько не говори.
— Да… — выдохнул он, — Удачи, Марк, надеюсь, всё получится, — сказал он напоследок и развернулся.
Он пошёл мерно, в раскачку, как и положено медведю. И на секунду я даже подумал, что для этого мира не всё потерянно, раз есть такие как он. И опомнился, сбросил грёзу:
— Et non est ultra fides, mortua est, sicut et spes, — сказал я на языке алхимиков, — И больше веры нет, она мертва, как и надежда.
Мне оставалось лишь продолжать бороться, идти вперёд. Нужно стать сильнее, скорее всего, сильнее чем кто-либо другой в этом мире. Ведь только так я сумею его убить и обрести свободу.
— Но как жить тому, кто превзошёл демона? — спросил я у себя, — Ха! Ладно, пожалуй, в этот раз хотелось бы не умереть.
Я медленно встал и пошёл к группе зайцев, некоторые из них уже были в доспехах надзирателей. В руках у них блестело отобранное оружие, самодельные мечи и молоты. Они пойдут в бой за свободу. А я поведу их, не желая им жизни.
Интерлюдия
Какое море⁈ Ты спятил⁈ — кричала, махая руками, Минала.
Она вся аж побагровела! Вены выступили на шее! Но Хорт был на удивление непоколебим. Больше недели длилось их путешествие на Длинную землю, и вот «Сизая стерва» причалила в Кито — большом торговом порту.
— Минала, прости… — шептал он, стискивая кулаки и сжимая зубы.
Хорт держал голову опущенной, не мог смотреть сестре в глаза. Но море захватило его сердце, волны, солёный воздух и эти… простые, честные моряки! Это было то, чего он ждал всю жизнь, именно та жизнь, о которой он мечтал и сам не знал. Богатства, власть и статус меркли в сравнении с этой непростой, но по-настоящему свободной жизнью.
— Я не могу уйти. Моё место тут, Минала, — цедил он слова.
— Твоё место рядом со своей сестрой! В Кито одни из лучших борделей! Я тут так разойдусь, мы бед знать не будем! — продолжала она.
— Нет.
Она прикусила губу и поняла, что действовать нужно иначе. Глаза тут же налились слезами, губы задрожали, и она пала на колени:
— Аааа-ааа!!! Брааа-ааат! — навзрыд зарыдала она, да так громко, что аж моряки отскочили. — Не бросай мееее-няяя!!! Никого нееее осталось!!! — завывала она, пока скидывали сходни.
И тут Хорт наконец решился посмотреть на неё. Они встретились глазами, и её плач стих. Он ничего не говорил. Но глаза были уже другие: чистые и уверенные; не мальчишки — мужчины. Минала встала, обтряхнула платье и ухватилась за ручку походной сумки.
— Прощай, брат, я люблю тебя. Помни об этом, — сказала она с лёгкой печальной улыбкой. — Похоже, ты и впрямь нашёл то, что действительно любишь, — она резко бросила ревнивый взгляд на квартирмейстера Ханта, ей не нравилось, как они с братом сблизились за время плавания, и теперь это дало плоды.
Она взмахнула волосами и развернулась, но сразу не пошла. Ждала, что Хорт её остановит. Но его рука не дрогнула.
И она медленно пошла по сходням вниз в гурьбу моряков и местных. И вскоре исчезла в пестрящем народе.
— Прости меня… — прошептал вновь Хорт, когда уже потерял её из виду.
Хлоп! Крепкая ручища ударила по его плечу! Он вздрогнул, так как и сам уже был не меньше медведя, при том, что был по племени — койтидом.
— Не волнуйся, парень! С этой девчонкой всё будет нормально! Поверь, с её талантами не будет у неё беды на суше! Ха-ха-ха! — гулко рассмеялся одноглазый Хант.
— Я знаю, — ответил Хорт, — Она сильная. Куда сильнее меня.
— Ох, якорь тебе в зад, слюнтяй! — бросил Хант и со всего маху влепил пятернёй по спине Хорта.
Койотид спотыкнулся и распластался на палубе под дружный смех команды, перегружавшей грузы. Хорт же не стал огрызаться, просто встал и подошёл к старшему приятелю. За последнее время он успел сдружиться и с другими членами команды, особенно после боя с имперским рейдером. Его на корабле ценили за спокойствие и трудолюбие, и в той же мере за свирепость и напор в бою.
— Ну что, теперь, значит, переквалифицируешься к нам? — добродушно спросил Хант.
— Тебе стоит перестать говорить такие сложные слова на корабле, а то понимать перестанут, — посоветовал Хорт.
— Ха! Ну так теперь будет с кем парой заумных словечек обменяться⁈
Хорт улыбнулся и кивнул, совсем немного смутившись.
И тут вся команда радостно закричала: «УРА-АА-АА!!!»
— Чего, мать вашу, орёте⁈ — заревел звучный, жёсткий голос, — Языки поотрываю!
Команда тут же затихла. Капитан выходил из своей каюты на нетвёрдых ногах и в скверном расположении духа. Хотя оно с ним было уже несколько дней, после того как Минала объявила о том, что не собирается вечно с ним плавать и тр*хаться.
— Опять… — прошипел Хант, нахмурившись.
Ему больше всех остальных не нравилось поведение капитана Вайра. Он нарушал неписаные законы судна — пил на корабле, всё ещё не выдал жалование морякам. А на судне ребята не такие смирные, как может показаться, только тронь то, что принадлежит им по праву, и тут же в руку впьются, и не посмотрят, кто ты по рангу и имени. Капитан просто не имеет права так себя вести. А ведь за порядком следить квартирмейстеру, и за несколько дней он уже выпорол с десяток товарищей за нарушение субординации.
— Чего радуетесь, спрашиваю⁈ — вновь рявкнул он, махнув серым крокодильим хвостом и с ходу сбив с ног мелкого юнгу-белкида, — Ещё и под ногами путаются! Совсем страх потеряли, сукины дети⁈
— Капитан, Хорт согласился остаться… — сказал какой-то матрос.
— Хорт? — переспросил крокодилид, и взгляд его жестоких глаз с полопавшимися капиллярами скользнул по палубе и остановился на койотиде.
Всем на корабле было известно его отношение к Минале. Она его просто покорила, и не стеснялась использовать на нём свой Дар. И сейчас его состояние было схоже наркотической ломке. Он даже вызывал Хорта на ковёр перед портом, из-за чего корабль задержался: