Меч взлетел и метнулся ко мне, я едва отодвинулся в сторону! Деревяшка пролетела через площадь и вонзилась в дерево, разбив его!
— Эй! Ты чуть не прибил меня! — бросил я раздражённо, у меня жутко разболелась тогда голова и уже начиналась жуткая ломка.
— Кха! Кха.! — тяжело задышал учитель. — Значит… ты ещё не готов увидеть…
— Что я должен был увидеть, старик?
— Ты всё ещё не готов…
Он тогда молча развернулся и ушёл тяжёлой походкой. Это были его последние слова, сказанные мне лично. В тот день он уехал из Восточного дома, не попрощавшись. И мне тут же принесли сладострастные пилюли, мерзкие дурманящие наркотики… На следующий день мою мать казнили, а меня сослали в глухой домишко среди скал… И жизнь моя превратилась в грёзы и убийства, пока не грянул гром.
Я уже давно не был тем мальчишкой: глупым, доверчивым и слабым. Когда-то отец был для меня богом, а затем я убил своего бога. Сейчас мой мир — прямая линия к новому убийству, к новой жизни и свободе. И перед мной стоит препятствие.
Я глубоко вздохнул.
Ф-уф-уф…
Звуков нет. Мир растворился. Вокруг нет света. Я ничего не вижу. И вижу всё. Сердце глухо бьётся в груди, замедляет свой бой. Моя аура начинает пульсировать.
«Что ты делаешь? У нас осталось не больше двадцати секунд!» — кричит сущность внутри меня.
Но его голос так далёк. Я закрываю глаза.
Увидеть суть.
Почувствовать не только течение энергии, но и её биение. Каждая частица эфира — мельчайшая пылинка энергии, связанная в единую неразрывную цепь, связывающую всё сущее. Я состою из энергии, мир состоит из энергии. Всё вокруг всегда состояло из энергии.
«Марк! Пятнадцать секунд!» — вновь кричит Черныш.
— Заяц! Сражайся со мной! — ревёт Уггель.
Я медленно открываю глаза. Энергия струится по моим каналам, перетекает по руке, стремясь к дымному кинжалу. Они сливаются в своей сути, связываются нитью, невидимой для глаз.
Прозрачная, тонкая нить энергии. Похожа на паучью, такая блестящая. В ней нет дыма. Нет ветра. Чистая энергия, что с рождения живёт в каждом.
Чистейший эфир.
«ДЕСЯТЬ СЕКУНД!» — верещит истошно Черныш.
— Я знаю… — шепчу я.
Ухо волка дёрнулось, и он бросился ко мне! Меч рассекает воздух, стремится вонзиться в плоть.
«Теперь я вижу, — думаю я, и впервые за долгое время моё лицо посещает искренняя улыбка. — Спасибо, учитель».
Волка окружили тысячи нитей энергии! Сотни волокон вокруг тела! Каждый будто отдельный орган, в постоянном движении и поиске. Именно с помощью них он находил меня, и также перенаправлял атаки. Вот оно что.
Я поднимаю руку, кинжал распадается на сотню чёрных игл, и к каждой ведёт тончайшая нить энергии.
— Умри!!! — кричит хищник в первобытном рёве.
Он заносит меч, тысяча нитей окружают клинок, готовые дать ему невообразимую силу!
— Нет. — отвечаю я.
И в этот миг каждая игла полетела в волка! Его энергетические нити заплясали в безумном танце, отбивая атаку!
— И это всё⁈ — рявкнул волк в метре от меня.
Я дёрнулся вперёд, и в следующую секунду мой кинжал коснулся его сонной артерии.
— Это всё, — сказал спокойно я. — Ты умер. И теперь ты мой.
Две иглы, тончайшие, буквально волосок, проскочили через его вихрь, и в момент, когда он пытался отбиться, я раскинул их в стороны. И так же, как паук не прилипает к паутине, я проскочил в небольшое окно, созданное двумя моими паутинками.
— Ты монстр, заяц… — растерянно пробурчал он.
— Поверь, я куда хуже.
Интерлюдия
Он сидел, как всегда, на своём троне, по левую руку пустовало кресло, предназначавшееся его сыну, по правую — первому советнику. Сейчас Мад’Кул вовсю трудился, чтобы привести Михаэля хоть в какой-то дееспособный вид. Но Арису Криму уже было всё равно, его наследник умер, погиб. Он покинет город и никогда сюда не вернётся. Он будет искать Марка, того, кто был его сыном в прошлой жизни. Он будет делать то, что он прикажет.
Какая ирония, но мысли об этом вызывали на его жестоком и величественном лице лишь улыбку.
Когтистая лапа элегантно держала бокал с дорогим вином, глаза рассеянно блуждали по ликующим гражданам. Сейчас улицу и прилегающую к арене площадь заполонил народ. Зверлинги стекались со всего региона, дабы взглянуть, хотя бы послушать бои. И финальный день обещал быть великолепным, особенно если бы главные претенденты на победу не были забиты до смерти во время бунта. По крайней мере, именно это знало большинство.
— Неважно, шоу обещает быть не хуже… — прошептал наместник, — Хряк! — бросил он, и к нему тут же подбежал распределитель игр.
— Да, господин, — раболепно, с поклоном ответил Крат Вальшас.
— Она готова? — спросил он, облизнув губы.
— Да, послушна и выполняет всё, что скажет.
— Значит, моя новая формула сработала… — с гордостью в голосе сказал Арис, — Начинайте финальный бой.
— Финальный? — переспросил распределитель, — Но осталось порядка двадцати травоядных, вы же не хотите…
— Всех, выставь против неё всех.
— Но как же традиции? Если она их всех убь…
Арис метнул на него взгляд, и глаза кабанида расширились, он схватился за шею.
— Про…шу… — хрипел он с покрасневшими, спешившими покинуть глазницы глазами.
Арис покрутил бокалом и отхлебнул, утёр усы и заговорил:
— Если она останется одна — так тому и быть. Если её убьют, оставшиеся станут победителями. Если их будет больше двенадцати — сделаем ещё бой, — спокойно и даже небрежно объяснял наместник, пока его подручный синел и задыхался.
Он даже не посмотрел на него, а кабан рухнул на пол и начал судорожно вздыхать, хватая ртом воздух и одновременно кашляя. Больше он вопросов не задавал, а побежал исполнять указ.
Побег Марка, или, как его знали все остальные, Декса, сначала опечалил его, ведь именно этот заяц должен был стать его вишенкой на торте. Но чем дольше он об этом думал, тем больше радовался такому исходу событий. Поглотив его сейчас, он бы поднабрал в силе, но в его нынешнем состоянии это — капля в море. А теперь Марк без сомнений станет сильнее и придёт к нему за местью, что тянется из прошлой жизни. В честь этого он решил нарушить своё же правило, по которому победители турнира становятся его ужином. Нет, теперь он действительно решил взять их с собой в поход. И даже лучше…
«Если она сумеет победить, это будет новой вехой в моём становлении властелином этого прекрасного мира, — думал он, без интереса наблюдая, как очередной заяц прикончил своего собрата на песке, — Использование травоядных на войне, это точно вызовет много разговоров, ха-ха! И она, мой образец „номер два“, станет той, кто покажет весь потенциал моих зайчиков».
— Арис, — услышал он за плесом знакомый голос, — Я ухожу.
Безымянный… Является, когда вздумает, исчезает, когда не нужен, и всегда возвращается. Арису всегда казалось, что он способен понять любого человека, существо. Но этот леопардид — совершенно другое дело.
— Вернись до того, как мы отплывём, — сказал Арис, — Ты будешь мне нужен на войне. И пока будешь гулять, займись делом — убей вот этих, — он протянул сложенный несколько раз лист бумаги.
Он взял лист и посмотрел на имена, сложил и убрал за пазуху. Его лицо ни на мгновение не изменилось.
— Каждый из них будет стоить боя, — сказал леопардид.
— Хорошо, можешь приходить после каждого, либо после всех. Сколько бы раз ты ни пытался, тебе меня не победить, — довольно говорил Арис, — Но твоё упорство и впрямь поражает. Несколько десятков лет ты мне служишь и столько же пытаешься убить меня. Невероятная глупость и стойкость. Не хочешь рассказать, наконец, причину?
Но леопардид уже исчез, растворился, будто его никогда тут и не было.
«Ради приличия мог бы хотя бы немного поволноваться. В списке ведь не те имена, которые можно так легко игнорировать. Но с их смертью я приближусь к Первосвещеннику и Главным кланам. Так что, надеюсь, он их всех убьёт, — думал Арис, — Наши отношения подобны обоюдоострому мечу: я даю ему задания, которые неизбежно делают его сильнее, и тем самым повышаю шанс собственной смерти. Ха… Ха-ха-ха! Как же это весело, чёрт побери! Этот мир будто был создан для меня!»
Загремели барабаны! Бам-бам! Бой был окончен, трупы устелили всю арену. Шестнадцать травоядных, покрытых кровью, стояли на песке. Они тяжело дышали, но в их глазах горела уверенность, жажда битвы. Как же быстро они превратились из рабов в воинов. Сейчас ничего не напоминало об их прошлом. Они без тени сомнения били и кромсали собственных сородичей, боролись за свою жизнь на грани возможностей. Им уже было всё равно, кто против них — хищник, тварь или другой травоядный. Они сметали всех.
Кабанид вышел на подиум, вновь вооружившись привычной трубой, и терпеливо ждал, пока стихнут крики на трибунах. Сейчас у финалистов будет минут двадцать отдыха, и в это время на арене будет показательный бой. И стоило сказать, даже он не знал, кто будет биться, ведь наместник буквально в последний момент назначил его.
— ДАМЫ И ГОСПОДА! — загремел Крат ещё до того, как все окончательно успокоятся. По его лицу стекал пот, руки ещё тряслись после встречи с Арисом, но он старался не показывать виду, — НАМЕСТНИК, ДОСТОПОЧТЕННЫЙ АРИС КРИМ, ПОДГОТОВИЛ СЮРПРИЗ ДЛЯ ВСЕХ ВАС ПЕРЕД ФИНАЛЬНЫМ БОЕМ! И ДАЖЕ ВАШ СЛУГА, КРАТ ВАЛЬШАС, ДО КОНЦА НЕ ЗНАЕТ, ЧТО НАС ЖДЁТ!
Трибуны разразились радостными криками!
Зайцы медленно исчезали в тёмных тоннелях арены.
Арис махнул рукой, подзывая слугу. К нему подбежал молодой енотид по имени Лак, он был весьма исполнительным и умелым помощником, потому стоял и ждал, когда заговорит его господин.
— Принеси со стойки Пожирателя, — сказал он, вставая и отставляя в сторону бокал вина.
Слуга тут же метнулся к стоящей недалеко стойке с оружием, схватил длинный изогнутый меч в ножнах и побежал обратно. Он выглядел неуклюже, именно этот меч был самым громадным среди всех — не меньше самого енотида. Наместник же зашагал к краю ложи, выходя под свет солнца и взгляды толпы.