— Конечно можете, — кивнул я. — Боюсь, моё лицо изуродовано болезнью.
— Какой же? — спросил он.
— Чёрная чума. Верхние слои шкуры темнеют, волосы опадают, а поверхность испещряется, словно изъеденная червями, — на его лице тут же появилось отвращение, значит, всё как надо.
— Тогда я хотел бы проверить ваши грузы, — не сдавался он.
— А это не требуется! — прогремел кабанид, шедший в компании Сура позади. — Думаю, адъютант начальника порта вполне способен справиться с подобной задачей!
«Тц…» — вот какое выражение появилось на морде хитрой куницы.
— Венсаль, ты как всегда вовремя, — прошипел тот.
— Это моя работа — появляться там, где я необходим. К тому же, «Скупую» я знаю, а вот и её новый квартирмейстер, — он махнул на огромного варанида, так что вся компания тут же стушевалась. — Я уж проверю приемлемость грузов. Можете быть свободны, сержант Трохе.
— Пф-ф-ф… Трохе… — прыснул Уггель.
Куница бросила взгляд на меня, на адъютанта, и он прям сочился ядом. А вот и та самая кондиция.
— Господин Трохе, можно вас? — я тут же подхватил куницу под локоть и провёл чуть дальше по пирсу. У него даже сопротивляться возможности без урона репутации не было. — Я всегда уважал столь бдительных служителей закона. И хотел бы поблагодарить вас за вашу службу, — из одного из внутренних карманов плаща я достал небольшой мешочек с монетами, но достаточный для щедрого пожертвования. — Прошу вас… — протянул я, немного звякнув.
Губы того сжались, глазки блеснули. Он сейчас получал то, за чем приходил первоначально. Только пройдя через излишние трудности, в тот момент, когда казалось, что уже не выгорит. А тут — как бы действительно похоже на благодарность.
«Я тут новенький, мне недоброжелатели не нужны. А вот друзья — очень даже. Пусть и такого качества», — размышлял я.
А ручка куницида скользнула, и мешочек быстро скрылся за пазухой кителя.
— Служу на благо народа Алого Горна, — поклонился он и посмотрел мне прямо в глаза. — Будем знакомы, капитан Марк. Но вам бы приструнить того волкида. У нас в Горне такого не терпят.
— Да, я поработаю над его воспитанием, — ухмыльнулся я.
«А позже он поработает над вашим», — подумал я.
Куница махнул рукой, и двое медведей закасолапили за ним. Я же вернулся к команде.
— Нас к глубочайшему сожалению прервали, — с поклоном проговорил кабанид. — Моё имя Венсаль Альтерье. Ношу звание адъютанта начальника порта и вашего ближайшего друга, как и любого капитана, входящего в наш порт. Но стоит признать, с Суром меня связывают более старые отношения, — улыбнулся он.
«Знаю, я всё уже знаю. Сур провёл мне подробный инструктаж по местным деятелям. И именно о тебе он наказал беспокоиться больше кого другого, — вспоминал я. — И теперь я и сам вижу. Такой воткнёт нож между лопаток, отберёт перед этим до ниток и в лице не изменится».
— Марк Авелий, новоизбранный капитан «Скупой», — легонько поклонился я лишь одной головой.
— Рад знакомству, надеюсь, наше сотрудничество будет плодотворным.
— Безусловно. И как бы мне не хотелось поговорить подольше, мне уже пора. Оставляю вас на моего квартирмейстера. Он более чем способен решить все вопросы.
От вычурных речей у меня аж скулы свело.
— Не буду задерживать, — сказал Венсаль с очередным поклоном.
А мы пошли по пирсу к городу. Путь наш лежал в чётко определённые места. Та гильдия, на которую пал выбор, была вполне официальной, и в то же время найти её было не так и просто. И как говаривал Эд, первым местом, где стоит искать Языков — связистов гильдии, шепчущих и снующих в тени, — это паб «Три кота».
Вскоре ароматный порт с вонью соли, рыбы и дёгтя сменился запахом немытых тел, нищеты и дешёвого пойла. Как водилось, первые портовые кварталы — прибежище сброда, моряков и дешёвых шлюх для тех же моряков. Но тут были и мастерские, верфи и несколько больших производств, выпускающих клубы дыма из труб. И даже мощёная дорога была весьма сносной, а это многое говорило о городе.
«Наёмники, моряки, купцы, бродяги, мошенники, фанатики, — проговаривал я в голове, наблюдая за пёстрыми кучками народа и редкими одиночками, — стража, солдаты, шлюхи, школяры, батраки, рабочие, мясники».
Ещё одним признаком преуспевающего города было расслоение и разнообразие наполнения улиц, таверн, постоялых дворов и борделей. И в данном случае неплохо одетый купец-лис мог без проблем разминуться с каким-нибудь бродягой-котом. И способствовали этому многочисленные стражники. Неудивительно, что обходилось без стычек. Но мы лишь на главной улице.
— Капитан, сюда, — указал Эд в проулок.
Я уже знал, что главная улица звалась Портовой, уходя вплоть до самого королевского дворца. И все остальные обстраивались уже вокруг неё. Тут даже самая скудная и узкая подворотня носила имя и имела значение, лишь потому что когда-то была весьма обычной улицей. Но время распорядилось иначе. И сейчас мы шагали по грязной подворотне, зовущейся улицей Язычников. Именно сюда сгоняли всех местных иноверцев, вышедших из моды. И расписные стены домов напоминали о старых богах — тех, что помнили руны и любили младенцев на завтрак и девственниц на ужин.
— И как местный король вообще позволяет это? — говорил Уггель, рассматривая рисунки и руны. — В Дигоре всех под корень подрезали, даже пикнуть не успели!
— Возможно, именно поэтому Райна называют Добрым, он милосерден, — благоговейно сказал Эд.
— Не, он просто умён и практичен, — бросил я. — Вместо того чтобы истреблять язычников и играть с ними в партизан, он ограничил их права и возможности. Вероятно, тут же социальные и трудовые ограничения. А ведь равным стать так просто — лишь отринуть старых богов и жить счастливо в мире со всеми.
Да, я изучил культуру и историю местных племён и народов. Время у меня было, а капитан оставил неплохое наследство в виде книг и старых свитков.
— Да херня всё! Яйца у него мелкие! Не люблю тех, кто только и может языком работать! — возразил Уггель.
— Зато женщины любят, — усмехнулся я.
Остальные тоже посмеялись, а близнецы обсуждали владение языком всю оставшуюся дорогу. И когда мы забрались в самый тёмный закоулок, наполненный смрадом разложения, мочи и браги, перед нами показалась качающаяся ржавая вывеска паба. Окна были застланы мутной плёнкой из желудка какого-то животного, дверь скрипела, впуская нас внутрь.
— Хайс, ещё посетители! — бросила щербатая официантка из газелей, стоя за грубо сбитой барной стойкой.
Вдоль стены расположились широкие столы и квадратные поменьше в зале. Мы сразу же облюбовали один из более-менее приличных столов и стали ждать. Местные обитатели тайком бросали на нас заинтересованные взгляды, на миг отрываясь от своего вонючего пойла.
— Сколько? — басовито бросил белый медведид, обливаясь потом. На нём был кожаный фартук, заляпанный сухой кровью, а левый глаз подёргивался.
— Пятеро, — отвечала официантка.
— Так хера ты ещё тут⁈ Пошла обслуживать!
Газель без желания оторвалась от подпирания стойки и подошла к нам.
— Выпить, пожрать? — спросила она таким тоном, будто мы ей уже были должны.
Я тут же достал золотую монету, не желая размазывать, и поманил её пальцем. Она приблизила лицо, и я вложил ей в руку монету.
— Я ищу «Гильдию Без Лица», — прошептал я.
Она одёрнулась, окинула нас оценивающим взглядом, что-то прикинула в уме и крикнула:
— Хайс, белое вино есть⁈
Тот изменился в лице.
— Есть, но там выбирать надо! И по цене договориться, не ходовой товар! Тащи его сюда! — ответил он и скрылся за дверью.
— Пошли, — махнула рукой официантка.
— С тобой? — спросил Уггель, на секунду отвлекаясь от гляделок на посетителей, что слишком долго задерживали на нас взгляды.
— Не нужно, я сам, — бросил я, вставая.
Официантка провела меня через другую дверь, правее от стойки, и мы скоро оказались в пышущей жаром, воняющей горелым маслом кухне. Там же ждал хозяин заведения.
— Чёт щуплый какой-то, — оглядев меня, выдал он.
— Тебя моё телосложение волновать не должно, — холодно бросил я.
— И то верно, — пожал он плечами. — Ты, значица, ищешь гильдию?
— А зачем иначе меня сюда приводить?
— Вопросом на вопрос отвечать невежливо.
— Давай к делу, — сказал я, не желая проводить тут времени больше необходимого.
— Пятьдесят золотом, — сказал он.
Я сразу же развернулся и пошёл обратно. За идиота меня держать не надо.
— Да стой же! Пошутил же! — спохватился он. — Десятка.
А вот это уже приемлемо. Хотя явно больше необходимого, но я же планировал заводить друзей. Достав мешочек, я отсчитал монеты и протянул ему под сопутствующий блеск глазёнок.
— Пиздюк! — крикнул он.
Тут же из кладовой показался подросток-енотид в грязном рванье и с руками, покрытыми свекольным соком.
— Отведи их к мастеру, — приказал медведид.
— Да, господин! — крикнул мальчишка, радуясь, что удастся поотлынивать от работы. — Меня Джоке звать, — поклонился он, подойдя. — Пойдёмте.
Но я не сразу последовал за ним, задержав взгляд на медведе.
— Чего? — спросил тот.
— Если по пути мне создадут проблемы, тот волк вернётся сюда и перегрызёт тебе глотку.
Взгляд того изменился, в нём показались сомнения.
— Я не отвечаю за то, что происходит за пределами, — отмахнулся он. — А теперь вон с моей кухни!
Я вышел за мальчуганом. И мы сразу покинули сей сарай. Он повёл нас дальше по проулку, петляя и заводя всё глубже.
— Будь готов, — сказал я в один миг Уггелю.
— Всегда, — буркнул он.
— Сколько ещё? — спросил Эдра.
— Ещё сколько? — спросил Криш.
— Вот-вот пришли! — звонко отозвался мальчишка, и я услышал страх в его голосе.
— Криш, схватить его, — приказал я.
И в тот же момент пацан скользнул в узкий промежуток между зданиями, а близнец за ним. Позади показались четверо, впереди ещё пятеро. Несколько оказались на крышах справа и слева. Впрочем, этого я и ждал, светя золотом.