«АААААААА!!!» — закричал от боли Черныш, — «Как ты смеешь! Ты не можешь!»
Я оттянул часть энергии и образовал тонкие копья, направленные на ядро со всех сторон.
«Думаешь, не могу?» — спросил я, и тут же одно из копий вонзилось в ядро.
Черныш завопил от боли! Он даже не представлял, как сильно я отличаюсь от того Марка, что был ему знаком! Мои знания в области оперирования энергией куда обширнее!
И скоро он узнает насколько. И узнают все в этом мире.
«Нет! Не надо!» — верещал он.
Я вонзал по одному тёмному копью, раз за разом. Но избегал центра, там, где хранилась его личность, в самом ядре. Каждый удар приносил боль и мне, но я сжал зубы и терпел. Я должен показать ему его место.
Копья продолжали пронзать ядро! Резать его! А крики заполняли каждый уголок моего собственного сознания! Они не резали мне слух, не пробуждали чувства. Больше я не могу позволять себе быть слабым.
«Остановись! Я всё сделаю!» — кричал он.
И я отозвал энергию, развеял тёмный дым.
«А теперь слушай меня — твоего повелителя. Ты всецело подчиняешься мне. Можешь сколько угодно пытаться поработить это тело и разум. Но не смей проявлять хоть каплю неуважения. Наш контракт всё ещё в силе, но условия взаимоотношений изменились. Ты окажешься в том месте, о котором просил, лишь если будешь беспрекословно подчиняться мне» — объяснил я.
«Ты дал мне слово… Заключил сделку!»
«И я не отказываюсь».
«Тогда дай мне срок! И я подчинюсь!»
«Три года» — сказал я.
«Думаешь, за три года ты сумеешь его убить?» — насмешливо спросил он, и я даже подумал вновь призвать копья. Но не стал. Обождёт.
«Тебя устраивает? Да или нет?» — спросил я.
Он замолк. Молчал долго. Решал, взвешивал. Размышлял, хватит ли ему сил и времени захватить это тело. А может, думал, хватит ли ему сил терпеть унижение подчинения. Мне было всё равно. Он в моей власти, и, если потребуется, я буду резать его сознание каждый день. И он согласится, в конце концов. Ведь он тоже человек.
«Откуда ты знаешь⁈» — вновь завопил он, услышав, о чём я думаю, ведь я не пытался скрыть.
«Разве это не очевидно?» — спросил я с ухмылкой. — «Тот божок сказал, что ты был смертен, и перечислял твои имена. И было бы странно, если бы я, обученный наследник клана, не знал бы латыни. Tenebrae, umbra, vespera, nox, caligo, obducto, — проговаривал я мысленно. — Знакомые слова?»
Он не отвечал, ведь уже осознал, что я знаю. Пусть и не кто именно он такой, но то, что он был связан с моим прошлым миром, точно. Я уже давно это подозревал. Эта реальность без сомнений связана с моей прошлой. Слеза Небес это доказывала, существуя одновременно и здесь, и там.
«Ты… монстр…» — проговорил Черныш.
«Монстр? Это ли я слышу от того, кого называли „malum“? Разве я могу быть хуже смерти? Вряд ли. Хотя и ты на её звание не тянешь. Скорее всего, ты всего лишь часть единого сознания, крупица чего-то подходящего под эти имена. Но всего лишь частица».
«Когда-нибудь я убью тебя, Марк», — сказал он с ледяной уверенностью.
«Ради этого стоит жить. Удачи тебе, — пожелал я, — А теперь: да или нет? Говори!»
«Да, три года, — чеканил он слова, — Не больше!»
«Вот и договорились», — удовлетворённо ответил я, — «А теперь слушай, что от тебя требуется. Как ты понял, у меня тут уже появились недоброжелатели. Так что, пока я сплю, ты бдишь и следишь за сохранностью этой тушки. И я дам тебе немного воли, будешь восстанавливать тело. Думаю, объяснять, как это делается, не надо. Всё понял?»
«Да», — ответил он, и я потянулся за энергией, и он сразу понял зачем, — «Да, господин».
— Ха, молодец, — шепнул я и закрыл глаза.
Впервые за многие дни мне снилось что-то понятное и даже приятное. Матушка, я видел её во сне. Те дни, когда она была жива, были единственными наполненными светом и радостью. Всё это было до наркотиков, убийств и мести. Тогда мир казался правильным, справедливым и настоящим. И с её смертью он превратился в сплошной кошмар, в странную пародию на жизнь. Извращённую и искажённую, наполненную страхом смерти и вонью крови. Разрушенная жизнь ребёнка создала меня. Один приказ отца уничтожил целый клан.
И вот всё повторяется вновь.
«Марк!!!» — услышал я крик Черныша.
Тут же раскрыл глаза и дёрнулся вбок, а по моему лицу полоснул кинжал!
Интерлюдия
Тело Михаэля лежало на длинном стальном столе, рядом стояла стойка с медицинскими инструментами и ещё один стол. На нём же лежал Фиро, его руки и ноги были связаны, и это при том, что ядра души в его теле не было, оно лежало у изголовья. Но даже это не сумело убить его, его тело продолжало черпать энергию и восстанавливаться, даже будучи оторванным от источника.
Мад’Кул, сидящий в кресле за столом, подпирал руками голову и размышлял, что со всем этим делать. С одной стороны, смерть Фиро приведёт к уничтожению ядра и невероятному выбросу энергии, а с другой, вернув его, вернётся и тот божок, но и ядро без носителя быстро приходит к саморазрушению. Дилемма, при условии, что у него на столе буквально лежала бомба замедленного действия. Страшная, какой этот мир, наверное, ещё не видел.
— Ещё и с этим ублюдком разбираться… — проговорил он, бросив неприятный взгляд в сторону Михаэля Крима.
Тот сейчас представлял из себя жалкое зрелище: искалеченный и обезображенный, всё тело — сплошной ожог, и в некоторых местах огонь добрался до самой кости, испепелив целые куски. Бедному обезьяниду пришлось постараться, чтобы не дать наследнику откинуть копыта. Но Арис Крим не тот, с кем он мог бы шутить, по крайней мере не сейчас. Он был его учителем, мастером и богом. Но ничто не вечно под луной. Сейчас ему уже нечего дать пытливому разуму, но и уйти Мад’Кул никак не мог. Оставалось лишь выполнять приказы и ждать удачного момента.
— Болевой шок уже прошёл, купировать импульсы долго не получится, — проговаривал он, стукая пальцем по подбородку. — Даже персики не дают никакого регенеративного эффекта. Эти ожоги просто не поддаются всякому лечению, как только я пытаюсь их стабилизировать, снять воспаление и увеличить восстановление, они в свою очередь увеличивают поражающее действие. И как мне с этим бороться?
Он встал, прошагал по комнате. На стеллажах по левую руку стояли банки с многочисленными экземплярами, итогами экспериментов, частями тварей и небольшими мертвыми детьми. Он никогда не бросал надежды произвести на свет гибрид двух различных видов. И сейчас ему куда больше хотелось заняться своим любимым делом, нежели разбираться с этими двумя.
Мад’Кул стал напротив Михаэля и посмотрел тому в глаза. Он был в сознании, ему приходилось. Как только он окунался в беспамятство, ожоги начинали разрастаться, словно лесной пожар. А обезьянид не мог это остановить, лишь поддерживать пограничное состояние. Тело молодого тигрида было под завязку накачено наркотиками, избавляющими от боли, с которой его мозг не был способен справиться, и многочисленными травами, препаратами, зельями и настойками.
— Ты опустошил мои сокровенные запасы, выродок, — с отвращением сказал Мад’Кул и провёл пальцами по щеке Михаэля, что сейчас напоминала перепаханное поле из шкуры, шерсти и плоти, и эта сторона выглядела куда лучше, чем другая. — Хочешь, я принесу зеркало, чтобы ты смог взглянуть на своё личико, которым ты всегда так гордился? А? Молчишь? Ну ладно, я опишу тебе: вся правая часть твоей головы — сплошной ожог, в некоторых местах виднеется череп; у тебя больше нет одного уха, правый глаз вряд ли что-то ещё увидит. Точно, а ещё у тебя дырка в щеке! Если выживешь, придётся пить воду только на левую сторону! Хе-хе! — мерзко рассмеялся он.
Мад’Кул развернулся к другому столу, к тому, на котором лежал Фиро. Грудь леопардида легонько вздымалась, а рана, оставленная наместником, уже полностью затянулась, а ядро преспокойно лежало рядом, покрываясь трещинами. При его опыте, он впервые наблюдал, чтобы тело, лишённое ядра, могло существовать без поддержки так долго. И в то же время, впервые извлечённое ядро разрушалось без носителя. Для него это было совершенно ненормально, проведя сотни экспериментов и наблюдений, он пришёл к чёткому пониманию взаимоотношений ядра и тела, в независимости, тварь или зверлинг.
— Как же у тебя это устроено… В нормальных обстоятельствах ядро, отделённое от тела, теряет всякую связь с носителем и становится не более чем вместилищем энергии. И после этого смерть носителя уже не оказывает какого-либо влияния на ядро. Но если носитель погибает, обладая ядром, энергия высвобождается и ищет новый сосуд, основной принцип «поглощения». За исключением «пробуждения», когда энергия концертируется и начинает неконтролируемое деление, способное разрушить сосуд и привести к выбросу энергии огромной мощности, — говорил он сам с собой, словно повторяя слова Ариса, сказанные им когда-то. — Что же мне с вами делать… Такие проблемы из-за какого-то вшивого зайца! — рявкнул он и стукнул кулаком об стол.
Вздохнул, и ещё раз, пошёл к столу и сел в кресло. Эмоциями делу не поможешь, а время играет против него. С каждой секундой Фиро и Михаэль приближаются к смерти. И сколько бы лет не прошло с первого знакомства с Арисом, он всё ещё не мог предугадать, что у него в голове. Подобная оплошность вполне способна привести Мад’Кула к глупой и бесславной смерти, а ведь его амбиции велики.
— Сили и Лили! — крикнул он, и в коридоре послышались ритмичные шаги.
В комнату вошли две полностью обнажённые волчицы, на их телах не было и волоска, даже ресницы были выщипаны. Он ревностно относился к стерильности, и единожды упавший с их тел волосок, во время одного из экспериментов, привёл к заражению весьма редкого экземпляра. Но теперь он решил эту проблему.
— Да, отец? — спросили они одновременно с лёгким поклоном.
Прошло уже больше пятнадцати лет, как он выкупил близняшек на рынке рабов в одной из экспедиций. И даже при редких ошибках, он был ими доволен. Ему пришлось немало потрудиться, чтобы обучить их своим премудростям, но сейчас они стали его незаменимыми помощницами и охранницами.