— Я здесь не работаю, — беззаботно напомнила я. — И работать не буду.
— Это точно, — шеф хмыкнул. — Куда вообще смотрел зам, когда брал тебя на испытательный срок? Хотя куда он смотрел, я как раз догадываюсь, — взгляд Никиты остановился на моем декольте. — Ну что, пошли?
Я соскочила с кресла и двинулась к двери кабинета. Не замечала, чтобы забавный толстячок имел на меня какие-то виды. Хотя кто его знает? Может, в мыслях Максим Игнатьевич — неотразимый Дон Жуан.
— Компьютер выключи, — напомнил Никита со страдальческим вздохом.
— У многих он сутками не выключается, — я нехотя вернулась к компу.
— За электричество потом вообще-то платить придется, — заявил шеф. — А ты не выключала компьютер, когда была здесь на испытательном сроке? — заинтересовался он.
— Когда как, — я наклонилась к компьютерной мышке и оперлась локтем о стол.
Никита тут же сцапал меня за ягодицы. Подозреваю, что будь я в юбке, она бы тут же оказалась задрана шефом до пояса. Удобная все-таки вещь — джинсы. Никита по-хозяйски огладил мои бедра.
— А с утра, когда приходила, комп все ещё включён был? — уточнил он.
— Нет вроде, — я задумалась. — Точно нет.
— Вахтеры у нас хорошие, — с удовлетворением резюмировал шеф. — Помещения вечером обходят добросовестно.
Свет в кабинете включился сам, стоило Никите открыть дверь. Через кабинет мы прошли быстро, и в подробностях я разглядеть ничего не успела. Но и того, что увидела, хватило. Все здесь просто вопило о богатстве: и массивная мебель из красного дерева, и кожаное кресло во главе огромного стола, и пачка элитных сигарет из тех, что в обычном супермаркете не купишь, и коробка безумно дорогих конфет.
— Ты куришь? — удивилась я.
От шефа совсем не было слышно табачного запаха. Да и не выдержит курильщик сутки без сигарет, а Никита точно не дымил со вчерашнего вечера.
— Нет, угощаю тех, кто курит. И конфеты тоже почти не ем. Это так, мелкие показатели успешного человека.
Он распахнул дверь в конце кабинета и щёлкнул выключателем.
— Прошу!
Как только мы шагнули в комнату, свет в кабинете погас. Тайное место отдыха шефа оказалось гораздо менее пафосным и даже уютным. Разложенный диван занимал большую часть пространства. Напротив него пристроились стеклянный столик на колёсиках и маленький холодильник. Над холодильником висела кухонная тумбочка с посудой. В ящике дивана обнаружилось чистое постельное белье и подушка.
— Одна? — я кивнула на подушку.
— Я сюда вообще-то никого не вожу, — Никита хмыкнул. — Сам иногда ночую — это да. Тут ещё надувная дорожная подушка есть, так что всем будет удобно.
— А почему ты здесь ночуешь? — невольно заинтересовалась я.
— Заказы бывают важные и срочные. Тогда могу и в цеху полночи с техдиректором и рабочими быть, процесс надо контролировать.
— Они что, круглосуточно работают?
Вообще-то, пообщавшись с шефом, я бы этому не удивилась. Если уж он следит, чтобы включённый комп не мотал напрасно электричество, то с подчинённых за зарплату точно выжмет все соки.
— Нет, конечно, они же не роботы, — Никита слегка толкнул меня на диван. — Когда нужно, делятся на смены. Допустим, для изготовления срочного заказа нужны три-четыре человека. Вот они и чередуются. Предлагаю поесть и ложиться. Сейчас надо всё окончательно обговорить и обдумать. Приспичило же тебе потерять полдня на общение с полицией! Завтра встаём в шесть утра. На набережной нас будут ждать в половине восьмого.
В холодильнике нашёлся вполне приличный сухой паек: копчёная колбаса, буженина, банка кабачковой икры, сыр, крекеры, пачка молока, пачка томатного сока. Больше всего меня удивил пакет сухарей, явно не купленных, а кое-как нарезанных и засушенных самостоятельно. Как-то я по-другому представляла трапезы миллионера-сноба. Вчера на ужин пицца, сегодня — вот такой набор. Интересно, это тоже ностальгия по молодости в студенческой общаге?
— А конфету можно попробовать? — я кивнула в сторону кабинета.
— Шоколад на ночь вредно, — шеф зевнул. — Утром можешь пробовать, и даже не одну.
— А это на ночь не вредно? — я скептически посмотрела на копченую колбасу.
— Тоже вредно, — согласился Никита и сунул в рот кружок колбаски. — Но вкусно и сытно. Значит, слушай внимательно, Нора. Ты на девочку из обеспеченной семьи не тянешь, манеры тебя быстро выдадут.
Я сморгнула и с трудом сообразила, что Норой шеф назвал меня. Интересно, он понимает, что и сам не слишком вписывается в образ миллионера?
— Чем я себя выдам? — я с интересом посмотрела на Никиту.
— Во-первых, такие девушки получают обычно очень приличное образование и обладают широким кругозором.
— Вообще-то образование у меня есть, и с кругозором, надеюсь, не так уж плохо, — возразила я.
И тут же мысленно себя обругала. Кому и зачем я собираюсь доказывать, что не дурочка? Отменит свой круиз — мне же лучше. Завтра сдам одежду, оплачу взнос по кредиту и буду решать накопившиеся проблемы. Я с радостью забуду о существовании Дианы и Антона, у меня нет ни малейшего желания с ними знакомиться.
— Ну-ну, — скептически процедил Никита. — Допустим. Во-вторых, разговоры о заграничных поездках ты вряд ли сможешь поддерживать. У тебя вообще загранпаспорт есть?
— Чего нет — того нет, — согласилась я.
Говорить шефу, что люблю смотреть «Непутевые заметки» и шоу «Орёл и решка», я не стала. Всё равно Никита вряд ли воспримет всерьёз подобную замену реальным путешествиям.
— И главное — у таких девочек обычно хорошие манеры. Девушки из обеспеченных семей знакомы со всеми правилами этикета, — продолжал он. — Даже если с образованием беда, то в плане манер все идеально. У тебя грамотная литературная речь, но поведение тебя выдаст. Стоит положить перед тобой столовые приборы, и ты в них запутаешься.
Я выразительно посмотрела, как шеф рукой обмакивает кружок колбасы в кабачковую икру, прямо в банку. Большой вопрос, у кого из нас беда с манерами и правилами этикета. И потом я сомневаюсь, что на яхте будут столовые приборы как в ресторане.
— И что теперь делать? — спросила я.
— Создавать такую легенду, в которую все это впишется, — ответил шеф. — Давай-ка ты для начала расскажешь вкратце о себе и своей семье, а дальше я что-нибудь придумаю.
Вкратце так вкратце. Я прожевала сухарь и принялась излагать так, будто рассказывала собственную биографию для статьи в «Википедии».
— Потапова Элеонора Кирилловна. Родилась двадцать три года назад в посёлке городского типа Камышево. Отец — ветеринар, мать — заведующая столовой. Школу закончила в Камышеве, после чего поступила в университет на филологический факультет и переехала в город. Жила в студенческом общежитии. Крыс там не видела… — не удержалась и уточнила я.
— Это тебе повезло, — Никита хмыкнул.
— После окончания университета на полгода вернулась в Камышево, — продолжала я. — Поработала учителем в школе. После Нового года уволилась и вернулась в город, где сняла квартиру и подрабатывала копирайтингом и вычитыванием чужих текстов в поисках работы. Чем до сих пор и занимаюсь.
— Так… — шеф кивнул. — Осталось разобраться с пробелами в твоей биографии. В Камышево почему не сиделось?
— В школе условия не соответствуют зарплате, — я пожала плечами. — Дети хамят, родители с претензиями ходят, причём иногда с тупыми претензиями вроде: почему моему ребёнку в компоте в столовой попался кусок огурца? И бесполезно объяснять, что не я этот компот варю и по стаканам разливаю. В общем, не те деньги, чтобы всё это выслушивать и терпеть.
Никита принялся убирать в холодильник остатки странноватого, но вполне сытного ужина.
— Ну со школой как раз понятно. А дома почему не осталась? Вычитывать тексты можно где угодно, необязательно было уезжать из Камышево.
— У меня с родителями отношения не очень, — нехотя ответила я. — Они наслушались какого-то психолога, который говорил, что жить надо, в первую очередь, для себя. Вот и воплощают этот принцип в жизнь.
— Ну и что? — перебил Никита. — Почти любой человек живёт прежде всего для себя, а потом для семьи и окружающих. Кстати, всем от этого обычно только лучше. Я живу для себя, я зарабатываю для себя, чтобы ни в чем не нуждаться и ни в чем себе не отказывать. Но при этом окружающим только лучше. Производство работает, экономика развивается, налоги платятся, классные профессионалы имеют работу и хорошую зарплату. Не усмехайся — хорошую зарплату, не ученическую. У родных ничего не прошу и, если нужно, могу им помочь. Меня периодически упрекают в эгоизме. Да, я — эгоист. И все вокруг эгоисты, только кто-то это открыто признаёт, а кто-то нет. Ты ведь тоже, как я понимаю, живёшь для себя. Не для родственников, не для общего блага и не ради высоких идей.
Я с трудом сдерживала улыбку. Кажется, опять задела шефа за живое. И кто же его в эгоизме обвиняет? Может, эти люди не так уж и неправы? Судя по тираде, которой сейчас разразился Никита, тема для него животрепещущая. Такой весь из себя взрослый и успешный, а заводится из-за всякой ерунды.
Только мне сейчас не до философско-психологических бесед, с комплексами шеф пусть идёт к психоаналитику, благо деньги есть. Мне бы со своими проблемами разобраться.
— Да, я живу для себя, и ты тоже, и вообще большинство. Работают или не работают для себя, строят личную жизнь для себя, заводят или не заводят детей тоже именно для себя, — попыталась объяснить я. — А мои родители решили, что я должна жить для них. Отдавать им всю зарплату, чтобы они мне выдавали мелкие суммы на самое необходимое, подыскивать жениха, который с удовольствием будет нас содержать — они так и говорили «нас». Когда училась, они мне почти не помогали. В самом начале привезли в общежитие мешок картошки, сказали: «Доча, денег нет, это тебе на полгода» — и всё. В общем, когда вернулась, меня стали заставлять записывать расходы и начали требовать отчёта за каждый рубль. Высказывали, что я купила себе книгу, слишком дорогую шоколадку, крем для рук — без этого можно обойтись. Как только уволилась, я уехала. Как раз деньги получила, а то на билет до города не дали бы, — я хмыкнула.