И они все – и Кирилл, и Лана, и Лена Осенева, близкая подруга Ланы, тоже чуть было не ставшая жертвенной овцой, и Матвей, были уверены, что теперь-то уж – все! Кошмар последних лет ушел, закончился навсегда!
Вместе со сгинувшим Раалом.
Но сейчас из глаз незнакомого красавчика на Матвея смотрел именно он.
Раал.
Глава 21
И он, кажется, тоже увидел Матвея. И узнал его.
Во всяком случае, парень усмехнулся и издевательски подмигнул Кравцову. А затем вернулся к прерванному занятию, занося над женским телом клинок – раз за разом…
А девушку, приведшую сюда Матвея, внезапно затрясло, да так сильно, что она не удержалась на ногах и упала. Вниз, туда, где в эту минуту она умирала.
Вернее, упала бы, если бы ее не подхватил Кравцов. Нет, не руками: в этом мире все было не так, как в привычном ему, человеческом. Тем более что сдвинуться с места он не мог, завязнув в серой смоле. Матвей просто инстинктивно ринулся к бедняжке, всем своим существом рванулся ей на помощь, переполненный гневом, яростью и бесконечной жалостью к ней…
И незнакомка, уже устремившаяся вниз, приостановилась. Пару мгновений она висела в сером желе, испуганно свернувшись в комочек, затем робко приподняла голову, осмотрелась и впервые за все это время улыбнулась. Слабо, еле заметно, но – улыбнулась.
А в ее опустошенных, выжженных болью глазах зажглись крохотные искорки надежды.
Девушка выпрямилась и повернулась к Матвею. Губы ее дрогнули, искривились в мучительной судороге, она явно пыталась что-то сказать. Но у нее ничего не получилось: казалось, что губы девушки прочно склеены – кем-то глумливым и жестоким.
Кравцов решил помочь незнакомке, тем более что он уже догадался, кто она такая. Собственно, за подробностями по этому уголовному делу Матвей Кравцов и вылетел сегодня в Мурманск.
Они все – и Лана, и Кирилл, и Яромир, и Ленка Осенева, и Володя Свидригайло, и он, Матвей – только-только начали приходить в норму, вернувшись к привычному ритму и образу жизни после кошмара, разыгравшегося с ними на одном из островков Белого моря. Прошло больше двух месяцев с того дня, раны физические зажили давно, душевные начали рубцеваться, жизнь постепенно вновь входила в русло…
Пока в газете с говорящим названием «Жесть!» не появилась статья на весь разворот – «Кровавое жертвоприношение на Олешином острове!».
Матвей в принципе никогда не читал прессу, обладавшую пикантным оттенком жидких утренних анализов, ему в жизни и так адреналина вполне хватало, так что щекотать нервишки смакованием по большей части выдуманных «ужасов» у него не было ни времени, ни желания. И в тот день он также не собирался изменять своим привычкам. Он предпочитал после ужина почитать «Аргументы и факты», единственную газету, которую продолжал выписывать.
Матвей с удобством расположился в кресле, собираясь погрузиться в мир весомых аргументов и достоверных фактов, когда в гостиную вошла бледная до синевы Ирина, державшая в руках какую-то газету.
Лизонька была у соседей, в гостях у своего лучшего друга Павлика, с которым ходила в детский сад, так что вечер выдался тихим и спокойным. Телевизор они решили не смотреть, отдали предпочтение – каждый – печатному слову, и Иришка ушла в спальню, собираясь понежиться на кровати, читая любимый журнал.
«Караван историй» журнал назывался.
Но сейчас в ее руках был вовсе не журнал. Да и ни одна из его тщательно причесанных и напудренных историй не могла бы вызвать у нее подобную реакцию: в глазах его достаточно стойкой и сильной жены плескался неподдельный страх.
– Господи, Ириша, что случилось?! – Матвея буквально сдуло с кресла, он отшвырнул газету и бросился к жене. – Что-то с Лизонькой, да? Тебе позвонили? Но почему я звонка не слышал? Ну что ты стоишь, надо бежать!
– Не надо никуда бежать, – еле слышно прошелестела Ирина. – С Лизой все нормально, мне никто не звонил…
– Тогда что случилось? На тебе же лица нет!
– Вот, – жена протянула Матвею газету. Костяшки ее пальцев побелели. – Это… здесь…
– Что – здесь? И что это за газета?
– Газета называется «Жесть». А в ней – статья… – ее губы внезапно искривились, и она тихо, беззвучно, заплакала. – Господи, Матюшка, ну когда же это кончится?!
– Да что – это?! – заорал Матвей, метнувшись в кухню за валерьянкой. – Что такого могли напечатать в этой газетенке?! И с каких пор ты стала покупать желтую прессу?
– Мне ее киоскерша на сдачу всучила, когда я журнал покупала… Я и решила взглянуть – что напридумывали эти брехуны. А там… там…
И она вновь протянула вернувшемуся из кухни мужу газету с кричащим заголовком.
Кричащим о нем. Об Олешином острове…
Матвей схватил газету и впился глазами в мелкий шрифт.
А Ирина, поставив на журнальный столик пузырек с валерьянкой, молча направилась к бару. Вытащила оттуда бутылку коньяка, два бокала и, пока муж читал, налила им обоим реального успокоительного.
В тот же вечер Матвей позвонил своему бывшему сослуживцу, работавшему в следственном управлении Мурманска, и попросил его собрать воедино всю имевшуюся у следствия информацию по делу об убийстве Клавы Севрюковой, дочери фермера Ивана Севрюкова, жителя деревни Поморье.
А утром, получив все сведения, он сразу же набрал номер Кирилла Витке, являвшегося не только одним из его боссов, но и другом.
И «обрадовал» его новостями – не в меньшей степени, чем накануне сам этим чувством проникся.
Потому что описанный в статейке максимально подробно (половина деталей, кстати, как оказалось, была вымышлена, так сказать, для придания нужного антуража) кошмар очень уж сильно напоминал все то, что не так давно произошло с Миланой Красич и ее подругой Леной Осеневой.
Вернее, едва не произошло – ведь девушки остались живы.
А вот семнадцатилетней Клаве Севрюковой повезло гораздо меньше. Около двух месяцев тому назад – как выяснилось, всего через десять дней после смерти Дины Квятковской и, как казалось, окончательного избавления от Раала – изуродованное тело девушки нашли на Олешином острове, в центре зловещего лабиринта. С такими же ранами, что имелись и на трупе Антона Тарского, первой жертвы малышки Динь. Выколоты глаза, перерезано горло, вырезано из груди сердце…
Да: все это можно было бы списать на какого-нибудь свихнувшегося подражателя, но только Антона убили не на острове – начался кровавый путь мадмуазель Квятковской на берегу Сейд-озера, а не у Белого моря. Именно там, в старом каменном сейде, расположенном на острове с говорящим названием Колдун, и томилась в бездействии много веков подряд душа Раала.
Которую выпустила на волю нежная хрупкая Динь-Динь…
Но этих подробностей не знал никто: процесс над свихнувшейся, как казалось следствию, библиотекаршей постарались провести в максимально закрытом режиме. Какая-то информация, конечно, просочилась в прессу, но для подражателя этого было бы явно недостаточно.
Конечно, местные жители – там, поблизости от Сейд-озера – были в курсе случившегося с группой туристов из Москвы, но, даже найдись среди них какой-то псих, вряд ли он помчался бы повторять «подвиги» Квятковской на Олешин остров.
И Матвею, и Кириллу очень хотелось, чтобы случившееся с несчастной Клавой было всего лишь случайным совпадением – свой, мол, псих завелся в ее местах. Но обстоятельства дела, о которых сообщил Матвею его приятель, почти полностью отметали прочь возможность такого совпадения.
И прежде всего одним из таких обстоятельств была странная амнезия, дружно «накрывшая» всех свидетелей по делу, в том числе и членов семьи жертвы. Ни отец, ни мать, ни сестра Клавы не помнили, что происходило с ними в предшествовавшие смерти девушки два дня. По их словам – ничего особенного. Все было, как всегда, но жених сестры и некоторые другие жители деревни рассказали (во время первого опроса свидетелей), что Севрюковы говорили о гостивших у них столичном профессоре и его ученике. Вроде бы Клава влюбилась в этого ученика по уши – так, во всяком случае, раззвонила по соседям ее сестра.
Но когда свидетелей вызвали на повторный допрос, с записью под протокол, все дружно отказались от своих слов. Причем это не было намеренным лжесвидетельством, деревенские люди не умеют лгать так искренне и виртуозно.
Они ДЕЙСТВИТЕЛЬНО не помнили – ничего! Ни профессора, ни его спутника. Не было в деревне посторонних, о чем вы, товарищи милиционеры? Ой, простите, полицаи… Тьфу ты, полицейские, да, конечно же, полицейские!
В общем, дело уверенно ковыляло в «птичий ряд». Ну, туда, где «глухари» водятся.
Каким образом об этом спустя два месяца разнюхали журналюги из «желтухи» – неизвестно. И это, кстати, волновало Матвея с Кириллом меньше всего.
А вот то, что надо срочно лететь в Мурманск и на месте попытаться разобраться в случившемся, – это поняли оба.
И Матвей купил билет на ближайший же рейс.
Глава 22
Самолет вылетал в двенадцать тридцать дня, так что Матвей успел еще и в офис заехать, передать текущие дела Володе. После недавних событий он стал первым заместителем начальника службы безопасности, то есть его, Кравцова, замом.
Парень, до этого служивший рядовым секьюрити, своей головокружительной карьере не особо обрадовался. Да, он стал зарабатывать гораздо больше, но и «головняка» у него прибавилось! Раньше он только за себя отвечал, а теперь ему всю работу разветвленной службы безопасности надо курировать, быть в курсе всех событий, держать руку на пульсе, что называется. А пульс этот в огромном холдинге, у хозяина которого, Мирослава Здравковича Красича, имелось немало конкурентов, бился чаще всего в бешеном ритме.
Но Володя справлялся неплохо, хотя, кроме срочной службы в армии, у него никакого опыта по этой части не было. И специального образования – тоже, только средняя школа за плечами. Но, во-первых, Володя служил в десантных войсках, а во-вторых, от природы был парнем толковым и способным на самостоятельные действия в экстренной ситуации. Что он и доказал два месяца тому назад.