Туда, где стоял дом белого волхва.
– Это что, – сглотнув, прошептал Володя, – Никодим такое ограждение выставил?!
– Совсем плохой, – покачал головой старик. – Ты хоть иногда думаешь головой или только ешь ею? Никодим любую жизнь считает ценной, разве он сотворил бы такую… мерзогнусь?! Ты по сторонам посмотри! И принюхайся!
Только сейчас Кравцов сообразил, что такое этот странный сладковатый запах, забивавшийся в ноздри.
Трупный запах. Смрад разложения органики.
Источником его были останки незадачливого зверья и птиц, обитавших в лесу. Тела их валялись по обе стороны от нитей чудовищной паутины.
– Так… – голос Володи невольно дрогнул, – Хан тоже… того?! Умер?!
– Нет, – сосредоточенно произнес старик. – Эта штука не убивает, она только парализует. Зверье потом само умерло – от голода и холода.
– С-сволочи! Но кто это сделал?! И зачем?!
– Володя, хватит тормозить, – недовольно поморщился Кравцов, подходя ближе. – Тихон Васильевич ведь сказал – словно колпак на дом Никодима надели. Вот это, – он кивнул на груду камней, – и есть, как я понимаю, часть этого колпака.
– Правильно понимаешь, – согласился старик. – И нам надо проделать в нем дыру.
– А вы … сумеете?
– Постараюсь. Но сначала надо Ханыжке подсобить. Если он еще час пролежит вот так, то навсегда останется парализованным.
– Мы можем помочь?
– Да. Аккуратно – не заденьте паутину! – заберите оттуда пса и положите вот сюда, – Тихон Васильевич указал на островок мягкой сухой травы, подальше от камней.
Когда Матвей склонился над телом пса, он увидел, что глаза бедняги открыты и он с безумной надеждой смотрит на людей.
– Ничего, пацан, – глухо произнес Кравцов, украдкой вытерев предательские слезы, – не бойся, мы с тобой! Все будет хорошо!
Он подхватил алабая под передние лапы, Володя – под задние, и через минуту пес уже лежал на мягком одеяле травы.
Глава 32
– А теперь что? – Матвей повернулся к старику, сосредоточенно перебиравшему узелки с травами.
– А теперь – в сторонку отойдите и не мешайте.
Отошли. И не мешали, с напряженным интересом наблюдая за манипуляциями Тихона Васильевича.
Они были знакомы с псом меньше суток, но уже считали его своим другом. Может, потому, что Хан оказался почти точной копией Тимки, Тамерлана, своего сына. Или это Тимыч был копией Ханыжки?
В общем, очень им хотелось, чтобы хозяин спас алабая, вытащил его из вязкой трясины мрака, в которую пес умудрился влететь из-за своего нетерпеливого желания помочь хорошему человеку.
Тихон Васильевич ссыпал оставшуюся часть проявившей паутину смеси обратно в ступку, добавил туда какой-то черный порошок, затем – тягучую жидкость, очень похожую по консистенции на мед, только зеленого цвета, и принялся тщательно растирать все это в однородную массу, произнося монотонным голосом речитатив, смысл которого ни Матвей, ни Володя не понимали.
Вроде на русском языке он говорил и все слова известные, но стоило начать вслушиваться, как моментально голова становилась тяжелой, кружилась и перед глазами все плыло.
Оставалось только смотреть и ждать.
Приготовление снадобья заняло минут пять. Старик вытащил из вещмешка кусок пергаментной бумаги, свернул из него кулек, переложил в него получившуюся густую, похожую на мазь, массу и повернулся к спутникам:
– Помогите мне.
– Что делать?
– Пусть один из вас приподнимет голову Хана, а второй откроет ему пасть. Надо лекарство парнишке моему выдавить на корень языка, чтобы он его проглотил.
– Сделаем!
Сделали. И хоть глотать алабаю было очень трудно – у него получилось это лишь с пятого раза, и то чуть не подавился, – но пес справился.
– И как долго ждать, пока лекарство подействует? – прошептал Матвей, с надеждой вглядываясь в по-прежнему неподвижное тело Хана – а вдруг пес пошевельнется?
– Не знаю, – угрюмо буркнул Тихон Васильевич, вновь принявшись за смешивание трав. – Никогда прежде с такой напастью не сталкивался. Я даже не уверен, подействует ли, ведь зло тут – чужое, ненашенское.
– И что нам теперь делать? Ждать? – озадачился Володя.
– Нет, ждать мы не можем. Там Никодим из последних сил держится, нам к нему надо поспешить.
– А как же пес?
– Я все равно ничего больше сделать не могу, так что Ханыжка останется здесь. Попозже к нему вернемся. А может, и сам нас догонит.
– Надеюсь, что догонит, – проворчал Володя.
– Что так? – саркастически хмыкнул старик. – Без собаки боишься в лес ходить?
– Ага, прямо желудок слабит от страха! – огрызнулся Володя. – Просто если пес нас догонит, значит, эти ваши травки-корешочки реально действуют и на ваши способности можно рассчитывать. А если нет – не догонит, в смысле, тогда рассчитывать можно только вот на это! – он потряс ружьем.
– И как же ты намереваешься орудовать ЭТИМ? – усмехнулся Тихон Васильевич, окропляя получившуюся травяную смесь водой из пол литровой баночки. Именно окропляя, чтобы смесь оставалась сыпучей. – Стрелять по камням? Прикладом их охаживать? Учти, прикасаться к ним не стоит, да и приближаться слишком быстро – тоже. Так что придется все-таки положиться на мои знания и умения. И не зудеть мне под руку!
– Понял, – примирительно улыбнулся Володя. – Извиняюсь. Это я так, от нервов.
– Так, ребятки, – усмешку буквально сдуло с лица старого знахаря, он словно бы подобрался весь, сосредоточенно вглядываясь в чащу леса, – кажется, у нас гости.
– В смысле? – Матвей, мгновенно выхватив из-за пояса пистолет, развернулся в ту сторону, куда смотрел старик, и прищурился: – Я никого не вижу. И не слышу.
– Скоро увидишь. Я их давно чую, как только мы через болото перешли. Но в тот момент они на одном месте были, а сейчас – приближаются. Видно, меня услышали. Или хозяин их меня «услышал» и своих псов натравил.
– Хозяин?
– Тот, кто все это, – Тихон Васильевич кивнул на груду камней, – тут нагромоздил и Никодимушку в ловушке запер. Ишь, одними каменюками, видать, побоялся дело завершить, понял, что они белого волхва долго не удержат, вот стражников сюда и прислал. И все равно, единственное, чего он добился, ирод, – Никодима изолировал. А справиться с самим старцем не в силах! Вот и ждет теперь, пока Никодимушка от голода и жажды сам помрет! А Никодим, несмотря на все зло черное, сюда притянутое, ко мне прорвался, на помощь позвал… Так, хватит болтать, они уже близко. Прячьтесь!
– А вы?
– И я тоже, – кивнул старик. – Геройство тут ни к чему, тут стратегия нужна.
– Разберемся по ходу дела, – усмехнулся Матвей. – Стратегия ближнего боя – это нам с Володей понятно. Да, боец?
– Так точно!
– Цыц! Вот же щены неугомонные! Прячьтесь!
Особых проблем с выполнением приказа, к счастью, не возникло: валялось неподалеку поваленное дерево, имелась очень удобная яма под его корнями плюс густые заросли дикого малинника.
Так что через несколько секунд на полянке остался только алабай. Псу было очень плохо, все его мышцы и суставы словно выворачивал кто-то, но боли Хан не боялся. Он еще и не такое вытерпит, главное – хозяин рядом! И та ужасно невкусная штука, которую ему пришлось проглотить, помогает потихоньку. Да, именно из-за нее скручивает в жгут все его тело и хочется скулить от боли, но зато Хан чувствует свои лапы! А еще недавно, после жуткого удара о какую-то невидимую сеть, он как бы потерял свое тело. Вот это было очень страшно! А сейчас – просто надо немножко потерпеть, и он снова встанет на пока еще непослушные лапы.
Хотелось бы встать поскорее! Как можно скорее! Потому что оттуда, от дома друга, приближаются какие-то страшные существа! Они как будто неживые, но в то же время живые!
Вот они!!!
Матвей, выбравший в качестве убежища яму под корнями поваленного дерева, при виде появившихся из-за деревьев людей пренебрежительно усмехнулся: и это – стражники?! Вот эти задохлики убогие – стражники? Да он их без оружия, голыми руками передавит, как клопов!
Но потом Матвей разглядел их лица…
И почувствовал, как по его спине словно просквозил ледяной ветерок.
Потому что даже в фильмах-ужастиках про зомби он не видел ТАКИХ лиц. Гримеры старательно выбеливают и высинивают физиономии зомби из массовки, затемняют глазницы, щедро красят кровавого оттенка краской рты – в общем, стараются. Правда, по большей части это выходит просто смешно. Но это – субъективное мнение Матвея.
А сейчас ему смеяться и хихикать сразу же расхотелось. И, судя по сдавленному восклицанию «Да твою же мать!», донесшемуся из-за кустов малины, Володе тоже было не смешно.
Из-за деревьев медленно, растянувшись в цепь, вышли пятеро. На первый взгляд – обычные мужчины, а там – кто знает! Может, и мужеподобные дамы там тоже присутствовали, но половая принадлежность этой «компашки» принципиального значения не имела.
В общем, появились пятеро человекообразных особей разного возраста – приблизительно от тридцати до пятидесяти лет. Добротные высокие ботинки, похожие на берцы, джинсы, куртки с капюшонами – обмундирование стражникам выдали вполне подходящее для этой поры года.
И лица. Холодные, неживые лица манекенов. Тусклые, словно свинцом налитые, глаза, в которых не было даже намека на какие-либо человеческие эмоции.
Похожие глаза Матвей видел у акул. И морды у них были такими же «эмоционально выразительными».
Но акулы как-то… понятнее, что ли, они – такие, какими должны быть, какими создала их природа. Машины для убийства.
А эти особи… больше всего они походили на пустые человеческие оболочки, в головах у которых разместили «рубки управления», получающие приказы из единого центра.
Дистанционно управляемые марионетки.
С висевшими на груди автоматами.
Глава 33
Казалось бы – ну что в них такого особенного, просто эти люди – очень спокойные, уравновешенные, как эстонцы, к примеру. Или как финны. Или… как белые медведи!