Нужно вызвать служанку, одеться и спуститься к завтраку, но есть не хотелось. Вчерашняя обида не забылась. Вдобавок придется встретиться с отцом. Вайолет твердо знала, в родительский дом она не вернется, но для битвы требовались силы, которых у нее пока нет.
Девушка бездумно провела ладонью по горлу и покосилась на зеркало. Придется как-то объяснить горничной, что отныне она не желает видеть собственного отражения. Только вот зеркала повсюду, и в каждом притаился враг.
Вайолет не понимала, за что ее ненавидели. Ладно бывший жених, у него хотя бы имелся повод, даже лишенный удовольствия Эдмон, но та страшная рожа из зеркала? Раньше Вайолет списала бы все на болезненную ревность, однако во время покушения Зеркальный лик проговорился. Он выполнял поручение хозяина, и это не Даур. Или все же он? Вайолет потерла виски. Любовь ослепляет. Она могла идеализировать магистра Тайной стражи, а ведь он не белый и пушистый. Навязчивая девица мешала, поэтому ильер приказал от нее избавиться. Это бы заодно объяснило, почему Даур равнодушно воспринял известие о покушении – еще бы, ведь он его подготовил!
Во рту стало горько. Спазм сковал горло. Тупая боль сжимала сердце, отдавалась под ребрами. Сгорбившись, Вайолет уткнулась лицом в ладони. Но она не плакала, просто не двигалась, свыкаясь с новой реальностью.
Не любит и никогда не любил. Предатель.
Вайолет сделала пару глубоких вздохов и выпрямилась. Вот так, нужно выбираться из серой хмари, подумать о себе и не торопиться с выводами. Хотя сколько бы Вайолет ни убеждала себя в обратном, наиболее вероятным заказчиком покушением виделся Даур.
– Он мог все подстроить! – горько усмехнулась девушка и, придерживая полы халата, закинула ноги на подоконник. – Изображал человека без сознания и так быстро, энергично очнулся. Вот тебе и разгадка проклятия – обычный фокус! Да и кто поручится, что Даур действительно не покидал спальни? Маги на то и маги, чтобы ловко обводить других вокруг пальца.
– Даур спасал тебя, – возразила другая Вайолет, которая верила ильеру. – Он пошел против хозяйки Старой башни. Такое не подстроишь! Если бы Даур хотел от тебя избавиться, бросил бы в храме Ма’И, отдал той полудемонице и руками развел: мол, она сильнее, ее воля – закон. Но он этого не сделал. А сон… Кларк же объяснил, на него повесили проклятие. Не превращайся в параноика, верь хоть кому-нибудь!
– Постараюсь, – неохотно пообещала первая Вайолет, – хотя Кларк легко мог соврать.
– Угу, – саркастически поддакнуло ее альтер-эго, – и Элен, и Хамид, и оба Лар’Несса. Только ты у нас вся в белом, остальные лгуны и предатели. Даже монахини в подобную ересь не верят. Поэтому хватит наматывать сопли на кулак. Ты леди Редж или кто? Разберись и накажи врагов, а не кисни в норе.
Напоминание о родовой фамилии пришлось кстати. Подбородок Вайолет приподнялся, плечи расправились. Спрыгнув с окна, она потянулась к колокольчику и велела горничной:
– Ванну и одеваться!
И ни слова о зеркалах.
Девушка отмела малодушное желание позавтракать у себя и спустилась в столовую.
Большой стол пустовал, хотя стрелки часов приближались к девяти. Сначала Вайолет подумала, что опоздала, но потом убедилась: она явилась первой.
– Артур, – подозвала девушка дворецкого, – ильер дома?
Про отца она спросить побоялась, втайне надеялась, маркиз Сонкс растаял вместе с туманом.
– Скоро спустится, миледи, – заверил Артур, привычно руководя слугами, сноровисто накрывавшими на стол. – Вам письмо.
На скатерть лег немного потрепанный конверт. Не глянув на печать, Вайолет растерянно вскрыла его и убедилась, что в некоторых случаях почта работает с опозданием. В письме маркиз извещал дочь о скором прибытии, скупо, сухо, без нравоучений. Интересно, кто открыл ему портал – другим способом быстро попасть в Сайтрет невозможно. Наверное, дед: он ведь ректор. Правда, на памяти Вайолет лорд Гаур подобными вещами не занимался. Мерлина волновали административные вопросы, он давно не практиковался. Хотя что девушка о нем знала? Ничего не мешало деду тратить пару часов перед сном на поддержание формы.
– Что нового? – осторожно, опасаясь показать излишнюю осведомленность, поинтересовалась Вайолет и отодвинула конверт. – Как самочувствие ильера, тот странный туман?
Артур задумался, явно решая, стоит говорить или нет. Зыркнув на слуг, он приблизился вплотную и шепотом поведал:
– В Трие видели очертания храма. Они продержались до утра, ушли вместе с туманом.
– Храма? – не поняла Вайолет.
– Храма Ма’И.
Дворецкий замер и, внезапно резко выпрямившись, прошипел:
– Я вам ничего не говорил!
Девушка кивнула и обернулась к двери: Артура кто-то вспугнул. Так и есть, Даур. Судя по дорожному костюму, он провел ночь вне дома, успел только умыться. Ильер выглядел изможденным. Под глазами залегли глубокие тени. Он сильно исхудал, отчего скулы болезненно заострились, придав лицу сходство с черепом. Однако двигался ильер уверенно, не покачивался и не оставил без внимания странное шушуканье дворецкого с гостьей.
– Я справлялся о самочувствии миледи, – и бровью не повел Артур. – На нее вчера напали, она чудом осталась жива.
– Вашими стараниями я в курсе, – кивнул Даур. И без того хмурое лицо помрачнело еще больше. – Вы заслужили награду. Зайдете потом ко мне.
Дворецкий кивнул и отодвинул хозяину кресло. Когда Артур, покончив со своими обязанностями, удалился, Даур, не глядя на Вайолет, заметил:
– Он ведь говорил совсем о другом.
Девушка промолчала, старательно, чересчур тщательно расправляя салфетку на коленях.
– Простите, – горячая ладонь ильера на мгновение коснулась ее руки, заставив сердце подпрыгнуть в глотку, – вам могло показаться, что мне все равно. Это не так, Вайолет, совсем не так.
Больше он ничего не добавил, но по телу девушки растеклось тепло. Она уловила в его словах самое главное – заботу. Как раз вовремя: следующим в столовую вошел маркиз Сонкс. Взгляд его скользнул по столу, мельком остановился на дочери и обратился к хозяину замка.
– Доброго утра, ильер!
Сколько подобострастия! Вайолет могла поклясться, отец видел вместо Даура стоглавое чудовище. Да уж, некогда директриса лебезила перед Сайросом, теперь пришел черед маркиза расточать фальшивые улыбки и лить в уши елей.
– Доброго, – эхом отозвался Даур и вежливо поинтересовался: – Что привело вас в наши края? Прежде вы не жаловали столь дальние путешествия.
Прозрачный намек повис в воздухе: гостю здесь не рады.
– Увы, – развел руками маркиз и зыркнул на дочь, – обстоятельства заставили.
– Полагаю, чрезвычайно весомые. Я не радушный хозяин и не собираюсь изображать такового ради ваших светских правил.
Даур выделил голосом слово «ваших», демонстративно дистанцируясь от прочего общества. Сайроса его поведение не удивило: тесть подробно проинструктировал, как надлежит общаться с ильером. Хотя, по мнению маркиза, проще протолкнуть в Совете любой закон, чем выдержать четверть часа в обществе темного мага. Прежде они лишь формально знали друг друга, едва ли обмолвились парой слов за долгие годы.
– Я понимаю, ильер, вы исповедуете иную мораль, – осторожно подобрался к сути маркиз, – однако моя дочь…
– Помнится, – невежливо оборвал его Даур и взмахом руки остановил слугу, собиравшегося налить ему кофе, – вы собирались насильно постричь ее в монахини. В Сайтрете в подобных случаях считают родственную связь ничтожной. Считайте, леди уже в обители. Дочери у вас нет, вы сами так решили, маркиз.
От резкого движения Сайроса звякнула ложка. Гордость боролись со страхом. Он член Верховного совета, но в его жилах текла алая кровь – весомый минус. Однако маркиз не собирался молчать. Пусть Даур Лар’Ирен хоть трижды самый сильный темный маг Легии, он ходит под императором и обязан подчиняться его законам.
– При всем уважении, ильер, я требую вернуть Вайолет и не порочить ее честь.
– Поздно! – усмехнулся Даур и кивнул: вот теперь можно налить кофе. – Ваша дочь и ее честь принадлежат мне.
Сайрос покраснел, а затем побледнел. Спина его напряглась, окаменела.
– Правильно ли я понял?..
Не закончив, маркиз метнул грозный взгляд на Вайолет:
– Императора тебе было мало, ты решила окончательно втоптать наше имя в грязь?
– Никакой грязи, отец, – с достоинством ответила девушка. Теперь, когда Даур сжал ее руку, сомнения ушли. – Я собиралась выйти замуж за ильера, и я выйду.
Рискованно! Ильер легко мог рассмеяться, напомнить, что не планировал связывать себя узами брака, но Даур промолчал. На бесстрастном лице не читалось ни «да», ни «нет». Только вот маркизу требовалась определенность:
– На каком положении с вами проживает моя дочь?
– Гостьи, возможно, любовницы. Дальше посмотрим. В любом случае это наше с ней дело. А теперь, – тяжелый взгляд Даура пригвоздил Сайроса к стулу, заставил подавиться возмущением, – закроем тему. Я не желаю больше ничего слышать. Совсем ничего. Можете жаловаться на меня императору, распускать слухи за спиной, повторюсь, ваша мораль и мнение света мне безразличны.
Появление Леннарда собравшиеся встретили тягостным молчанием. Он выглядел непривычно серьезным, мрачным, будто постаревшим на десяток лет. Кинув мокрый, грязный по низу плащ на пол, Леннард шагнул к столу и, не смущаясь присутствием постороннего, доложил:
– Эдмон пропал.
– Как? Когда?
Даур с шумом отодвинул стул, встал, опершись кулаками о стол.
– Точно не скажу, – развел руками лорд и, остановив слугу, потребовал виски.
– Не слишком ли рано? – насупил брови владелец дома. – Пить с утра!
– В самый раз, – мотнул головой Леннард и ухмыльнулся: – Я могу еще много чудесного рассказать, братец, только присутствие обычных людей смущает. Столько замечательных совпадений! Нас с тобой водили за нос.
Обычных людей! Никогда еще маркиза Сонкса не причисляли к второму сорту. Прокашлявшись, он промокнул губы салфеткой.