- Я тебя очень люблю.
- Я тебя тоже люблю.
Хавсан отпустил Джен и подошел к Квентину, похлопал его по плечу.
- Позаботься о ней.
- Но… - растеряно пробормотал Йен.
- Так надо, - ответил Хавсан. – Пойдем, надо подготовиться к бою.
Он увел Йена. Тот шел неохотно, постоянно оборачиваясь, не веря в то, что происходит. Закрылись тяжелые двери, оставив Джен и Квентина одних в пустом зале. Повисла тишина. Джен не решалась взглянуть на Квентина.
- Не правильно все это, - глухо проговорил он.
Джен сгорала от стыда. Окажись на месте Квентина Йен, было бы куда как проще. Она бы просто сделала то, что должна, спасла Фалихат и даже, возможно, гордилась собой. А сейчас все мысли о благородстве и самопожертвовании вдруг улетучились, их заменило невыносимое, щемящее чувство, будто Джен силой выдирает у судьбы кусочек незаслуженного счастья, которое ей совсем не предназначалось. Действительно, не правильно все это.
- Если не хочешь, пусть это сделает Йен, - пробормотала она.
Квентин покачал головой.
- Я уж как-нибудь выдержу эти нечеловеческие страдания, - зло съязвил он и тут же пожалел об этом. - Прости. Хавсан прав, Йен не сможет тебя вытащить отсюда. – Рабовладелец замешкался. – Но если ты хочешь, чтобы он…
- Нет! – поспешно оборвала его Джен. – Нет, ведь … это ради дела.
- Хорошо, - задумчиво одобрил Квентин. Он медленно приблизился к Джен, обнял ее за талию, притянул к себе и прошептал в ухо: - Я бы все равно не позволил ему к тебе прикоснуться.
Джен закрыла глаза, вдохнула, а выдохнуть забыла. И в животе вдруг что-то защекотало, словно там поселились мотыльки и сейчас разом решили взлететь.
- Почему?
- Темные маги, знаешь ли, страшные собственники.
Джен отпрянула от Квентина, заглянула ему в лицо.
- Ты же сказал, что темные маги не придают значения таким вещам, - подозрительно сказала она.
- Нуу, - протянул Квентин, разглядывая потолок, - я несколько преувеличил.
Джен так и вспыхнула.
- Квентин Торнштольдт, ты самый большой обманщик, какого я встречала в жизни!
Квентин посмотрел на нее, улыбнулся своей самой умопомрачительной улыбкой, обнял крепче. И Джен тут же забыла на него сердиться, а подумала, что прямо сейчас произойдет нечто решающее, то, что перевернет всю ее жизнь.
- Это ты настоящих обманщиков не видела, - прошептал Квентин и поцеловал ее в губы.
Джен хотела было еще подумать, что вот оно и случилось, то самое важное. Но все мысли до единой мгновенно выветрились из головы, и Джен не стала их останавливать.
*
В холодном мрачном подземелье Джен отдавалась любимому мужчине в первый и последний раз в своей жизни. Ледяной камень был мягче пуховой перины, шум битвы за закрытыми дверями звучал романтической музыкой, а нарастающие вибрации ключа, которые передавались стенам крепости, казались естественным продолжением движений двух тел, сливающихся в единое целое.
Джен знала, что они умрут. Когда ключ разрушится, высвободится столько энергии, что вся крепость взлетит на воздух. И потому отдавалась Квентину с неистовой страстью, желая впитать его в себя всего целиком, без остатка, раствориться в нем и так единым целым отправиться к матери Зернире. Наверное, потом о них сложат легенды и баллады, и даже назовут национальными героями, но Джен было плевать на всю империю и ее жителей, которых они так отчаянно спасали.
Все, что она хотела - это быть с ним. Он - ее жизнь, ее воздух, ее естество, ее бог и хозяин, ее ненаглядный, единственный, умереть в объятьях которого уже счастье. Она и умирала. Медленно и блаженно. Горела от поцелуев, извивалась под нежными пальцами, обжигалась горячим дыханием, дрожала от соприкосновения с его телом. У
Джен кружилась голова от его шепота, а Квентин шептал о свой любви, о том как мечтал о ней почти с первых дней знакомства и сдерживался, считая себя ответственным перед Хавсаном, как долго он терпел, и как жалел, что в тот дурацкий день, когда Джен напилась и они целовались как сумасшедшие, он не довел начатое до конца.
- Значит, это был не сон?
Счастье переполняло Джен. Разве можно вместить в себя столько счастья за раз?
- Детка, ты - мой сон.
Камень вибрировал все сильнее в такт их движениям, по потолку пошли трещины, с колонн осыпались осколки. Нарастал гул, за дверьми слышались крики и шум битвы. И в тот миг, когда Джен совсем уже перестала различать, где явь, а где волшебное марево, и не удержала в себе протяжный грудной стон, она увидала, как сверху на нее летит каменная глыба.
Джен не успела испугаться.
Обрушившийся потолок стремительно приближался.
Раскалившийся ключ под ней вдруг раскололся на части. Джен с Квентином полетели куда-то вниз, а потом наступила темнота.
*
Джен не знала, где находится, и вообще жива ли. Было тихо, только душистая трава лениво шумела от слабого ветерка да изредка раздавался птичий клекот. Сквозь закрытые веки Джен почувствовала солнечный свет. Тепло, особенно с правого бока, там, где бьется сердце колдуна.
Все так же не размыкая глаз, Джен улыбнулась, догадавшись, как выглядит со стороны. Совершенно не стесняясь собственной наготы, она лежала на голой груди Квентина, а его рука по-хозяйски покоилась на ее попе. Более того, Джен считала, что руке там самое место, лучшего и придумать нельзя.
- Ты в порядке? – спросил Квентин, другой рукой нежно поглаживая ее по волосам.
- Угу, - довольно мурлыкнула Джен и плотнее прижалась к рабовладельцу. – Где мы?
- Понятия не имею, - ухмыльнулся он.
Она резко открыла глаза и приподнялась на локте. Вокруг, на сколько хватало взгляда, колосилась золотая пшеница, в ослепительно-голубом небе носились ласточки, ласково припекало солнце. Джен опять положила голову на плечо колдуна.
- В принципе, здесь не плохо.
Ей было так хорошо, что совершенно не хотелось думать о том, где они оказались и как будут возвращаться домой. Зачем вообще куда-то возвращаться, если здесь и сейчас есть все необходимое для полного, совершенно абсолютного счастья?
- Считаешь? – рассмеялся Квентин.
- Только трава колется, а в остальном все замечательно.
Они расхохотались. Отсмеявшись, помолчали немного. На Джен вдруг накатила грусть.
- Квентин, - позвала она, - как ты думаешь, папа…
- Не переживай, с ним все хорошо, - поспешно перебил он, не позволяя расклеиться. – Я уверен, они с Йеном успели переместиться.
- Но ведь там был весь гарнизон крепости и два столичных мага. А их только двое.
- Не бери в голову, твой отец им не по зубам. Он в одиночку способен продержаться против небольшой армии.
Слова колдуна успокоили. Отчего-то Джен сразу ему поверила. Сидела внутри какая-то непонятно откуда взявшаяся уверенность, что с отцом действительно все хорошо. И он, наверное, сейчас точно так же переживает, где его дочь.
- Квентин, - опять позвала Джен.
- А?
- У нас получилось разрушить ключ?
- О да, в этом можешь не сомневаться, - довольно ответил он. – Я открыл портал, только когда он раскололся.
- Очень вовремя. На нас падал потолок.
- Знаю.
- Врать не хорошо, - игриво напомнила Джен. – Ты лежал на мне и не мог видеть.
- Колдун я или нет? – притворно обиделся Квентин. Он опрокинул Джен на спину, сам навалился сверху и начал щекотать. - Или ты думаешь, Хавсан просто так доверил тебя мне, а?
- Нет, - смеялась она, извиваясь в его объятьях. – Ох! Прекрати!
И вскоре затихла, потому что, когда целуешься – долго и упоительно – очень сложно хихикать.
- Будем выбираться? – спросил Квентин, с трудом оторвавшись от ее губ.
Джен сладко потянулась. Да, выбираться надо, конечно. Но здесь так хорошо.
- Не хочется, - честно призналась она, запуская пальцы в волосы любимого своего рабовладельца. Так давно мечтала это сделать.
- А чего хочется? – похоже, рабовладелец был сейчас согласен на все что угодно.
Джен задумалась. Ее самое заветное, самое сумасшедшее и несбыточное желание исполнилось - она лежит в объятьях любимого мужчины и он - о чудо! - тоже ее любит. О чем еще можно мечтать? Если только о том, чтобы провести рядом с ним остаток жизни. Но безошибочное женское чутье подсказывало, что сейчас не время говорить об этом. Нет, она, конечно же, попросит о нем Квентина, но чуточку позже. А сейчас...
- Знаю, - уверенно заявила Джен и хитро посмотрела на Квентина. Тот выжидательно уставился на нее. - Я хочу, - еще одна торжественная пауза, во время которой глаза колдуна угрожающе округлились, - попробовать, наконец, знаменитое Этьен ДеБюссон тридцать шестого года!
Квентин несколько мгновений недоуменно смотрел на Джен, а потом расхохотался и поцеловал. Нежно-нежно.
Эпилог
Джен и Квентин поженились. Перед этим колдун пытался несколько раз вразумить Джен, чтобы она хорошенько подумала, пока он добрый и еще способен отпустить ее. Потому что потом он пошлет к вайграм все свое благородство, превратится в деспотичного собственника и запрет Джен в супружеской спальне минимум на пару лет. На это Джен заявила, что если Квентин не перестанет отлынивать от обязанностей рабовладельца и соблазнителя невинных девиц, ей придется пожаловаться папе. А папа в гневе страшен.
Сам папа пыхтел от недовольства, бубнил что-то про "такого зятя" и "в гробу видал", но однажды, слегка придушив Квентина, подробно объяснил, что случается с несознательными паршивцами, не желающими жениться на его ненаглядной дочурке.
После столь доходчивых аргументов Квентину ничего не оставалось делать, как за месяц организовать пышную свадьбу в столице Фалихата, которую почтил своим присутствием сам король.
Величество явился на торжество не просто так, а в знак особого расположения к национальному герою, коим теперь являлся Хавсан. После эпического уничтожения ключа магистр долго спорил с Квентином о том, кому идти к королю и каяться в спасении страны, потому как за этим обязательно последуют всевозможные почести, церемонии, балы, торжественные обеды и куча других официальных мероприятий, на которых героям положено присутствовать. Оба, не сговариваясь, сразу исключили Джен, потому как "не стоит девочке лезть в это паршивое болото". Джен не возражала, тихо млея в объятьях колдуна, и слушала, как ее дорогие мужчины спорят до хрипоты, пытаясь спихнуть друг на друга неприятные обязанности.