Он почесал в затылке:
– Н-да…
– Вот и я говорю – н-да, – отозвалась Лена. – Не представляю пока, что с этим делать, и, положа руку на сердце, ужасно хочется спать.
– Сейчас вызовем такси, я вас отвезу и вернусь за своей машиной.
– Да, было бы неплохо.
«Что мы имеем? – думала Лена, лежа без сна на кровати в гостиничном номере – спать расхотелось ровно в тот момент, когда голова коснулась подушки. – Одинаковые пейзажи у Полосина и у Олеси Жильцовой. Могло быть, что они рисовали вместе? Могло, но как, если Брусилова сказала, что этот пейзаж девочка привезла из деревни? Это явно чешская натура, хотя все может быть. Надо узнать, не отправляли ли Олесю в Прагу. Да, позвонить Паровозникову и попросить проверить версию».
Мысль о необходимости звонка Андрею немного расстраивала – Лене очень не хотелось разговаривать с ним, она все еще чувствовала вину и злилась на себя, что не попросила поменять оперативника. Это непрофессионально – вмешивать личные отношения в работу, и Лена не обратилась к начальству скорее по этой причине, но теперь понимала, что зря. Общаться с Андреем все еще было трудно, а уж каково ему – несложно представить, зная репутацию Паровозникова как первого ловеласа и пожирателя дамских сердец. И тут вдруг следователь Крошина, не красавица, не женщина-вамп и вовсе не стерва никакая, берет и отшивает его после нескольких месяцев совместной жизни. Но Лена понимала, что Андрея беспокоит не его якобы пошатнувшаяся репутация, а то, что он относился к ней по-настоящему и она это отвергла.
«Позвоню Левченко, мне с ним проще», – решила она, переворачиваясь на бок и бросая взгляд на дисплей мобильного. До утра оставалось еще достаточно времени, чтобы выспаться.
– …И почему я узнаю о твоем приезде от Паровозникова, а? – голос подруги в телефонной трубке казался каким-то незнакомо-высоким, почти чужим, но это все-таки была Воронкова.
– Да я вчера только прилетела, весь день по делу работала, приехала в гостиницу и рухнула, – начала оправдываться Лена. – А что у тебя с голосом? Еле узнала.
– Ой, ты тоже заметила? Слишком вошла в образ, иной раз забываюсь и вне площадки так разговариваю, – хохотнула Юлька. – Что, ухо режет?
– Нет, просто как-то странно: вроде и ты, но в то же время и нет.
– Так ты что, постоянно занята будешь? Не найдешь вечерок для подруги?
– Думаю, что найду. У меня здесь по мелочи осталось, думаю, что вполне смогу вырваться к тебе. Поездка, в принципе, пустая вышла, если больше ничего не найду, то можно сказать, зря приехала. Но хоть с тобой увижусь.
– Что-то ты подозрительно спокойная. Как дела-то?
– Обычно. Работа, работа… вот пришлось сюда лететь: потерпевший – москвич, а преступление на моей территории, отрабатываю связи.
– А чего сама?
– Начальство решило, что я в кабинете засиделась. Но так даже лучше, хоть обстановку сменила. Дожди только у вас – прямо как дома. Ты сама-то когда к нам собираешься? Или все – затянула столичная тусовка?
– Ой, я тебя умоляю – «тусовка»! – рассмеялась Юлька прежним своим беззаботным смехом. – Работаю по двадцать часов – не до тусовок. Домой приползаю, в душ и в постель, кажется: только уснула – уже опять вскакивать и на площадку. Но знаешь, Ленка, я в этом во всем счастлива. Некогда думать о другом, некогда вспоминать, голова все время занята мыслями – как играть, что показывать, какие интонации найти. Вроде получается неплохо, режиссер доволен.
– Ты ведь к этому стремилась, разве нет?
– К этому. Наверное, потому и счастлива. Делаю то, о чем мечтала всю жизнь.
– Это действительно счастье. Я так за тебя рада – не представляешь, – искренне сказала Лена, представив на миг улыбающееся лицо подруги. – Когда уже показывать-то начнут?
– Пока неизвестно, съемок еще месяца на полтора, потом монтаж, озвучка. К осени, наверное.
– Значит, ты еще надолго здесь? – слегка расстроилась Лена, которой порой очень не хватало Юльки там, дома.
– Я не могу пока решить. Если что-то предложат интересное, конечно, останусь, но если нет – сидеть тут и выжидать не буду.
– А есть шанс, что предложат?
– Прислали на днях сценарий. Кажется, все отлично на первый взгляд: полный метр, драма, роль неплохая, хоть и не главная. Но меня что-то смущает, не могу пока понять что. Дочитаю – подумаю. Что-то подсказывает, что не стоит соглашаться. Буду доверять внутреннему голосу.
– Может, еще вчитаешься.
– Может, – эхом отозвалась Юлька. – Но как-то сомнительно. Не нравится, короче.
– С другой стороны, раз предложили, значит, еще предложат, куда торопиться, правда?
– Посмотрим, – неопределенно сказала Воронкова. – Давай-ка лучше договоримся, когда ты ко мне приедешь. Я вот, к примеру, завтра выходная, весь день буду дома торчать, с утра выучу текст – и свободна.
– Думаю, что я сегодня закончу все, что запланировала. Созвонимся вечером?
– Ты лучше напиши мне, я буду на площадке, как освобожусь – сразу проверю сообщения и позвоню.
– Договорились.
– Надеюсь, ты не одна по Москве разгуливаешь?
– Нет, мне дали вполне приятного стажера, не дает скучать.
– Тогда вообще все хорошо. Все, Ленка, мне пора на грим. Целую, жду сообщения. – Юлька отключилась.
Лена сунула телефон под подушку и потянулась. Звонок подруги оказался кстати – пора было выбираться из постели и звонить Петру. Он должен был проверить, не попадал ли Полосин в поле зрения полиции, не числилось ли за ним каких грехов.
– Странный человек, – бормотала она, стоя под теплыми струями душа, – вроде бы молодой еще, а никаких друзей – как так? Изменился за последний год, судя по словам Лесовской. Может быть, действительно закрутил роман у нее за спиной? Невозможно же просто так взять и перестать быть собой, должна быть причина.
Петру она позвонила, закончив завтракать в кафе в холле гостиницы. Стажер как будто ждал ее звонка:
– Доброе утро, Елена Денисовна. Как поспали? Удалось отдохнуть?
– Да, спасибо, Петр, все отлично. Как наши дела?
– Я, собственно, подъехал к гостинице, сижу в машине, если вы готовы – можем куда-нибудь поехать.
– Это куда же?
– Например, к университетскому приятелю Полосина.
– К кому?
– Я нашел человека, с которым Полосин общался незадолго до отъезда в ваш город, это его однокурсник, работает переводчиком в одной фирме тут… недвижимостью торгуют заграничной.
– Как вам удалось?
– А я распечатку звонков заказал, вот там и нашел номер, пробил – и вуаля, – скромно сказал Петр, но Лена услышала, как он доволен собой: без подсказки сделал то, что было нужно.
– Петр, вы гений, – от души похвалила она. – Все, я выхожу, где ваша машина?
– На парковке, справа от выхода из отеля.
Петр уверенно вел машину среди потока и одновременно рассказывал молча слушавшей Лене все, что ему удалось узнать об однокурснике убитого Полосина Сергее Махове:
– Они учились на кафедре иностранных языков, Махов потом устроился в эту фирму недвижимости, а Полосин долгое время не мог найти работу, пока не подвернулась турфирма Лесовской. Махов ему иногда подбрасывал халтурку – переводы технические. Когда Полосин немного в фирме освоился, то однокурсника не забыл, приглашал несколько раз к себе в Прагу, помогал выбрать хорошие туры его сослуживцам, словом, добро помнил. Общались они не то чтобы совсем уж по-дружески, но приятельствовали, и Полосин, бывая в Москве, всегда звал Махова то пивка выпить, то на футбол сходить. Я думаю, что он может быть в курсе того, зачем Полосин поехал.
– Если просто приятельствовали – то вряд ли, – с сомнением произнесла Лена и увидела тень разочарования на лице стажера. – Но поговорить с ним нужно, тут вы абсолютно правы. Получается, кроме Лесовской, Махов последний, с кем общался Полосин до своей гибели. Может, что-то ему показалось странным, необычным. Вы, Петр, молодец, что нашли его, в любом случае, этот разговор нам не помешает – все равно больше нам об убитом спросить некого. Любая информация пригодится.
– Это ничего, что я вас не спросил, когда полез звонки смотреть?
– Это ничего, – улыбнулась она, – такая инициатива сейчас очень пригодится. Мне надо было самой вчера об этом подумать. Хорошо, что вы догадались.
– Я договорился с Маховым, что мы подъедем к зданию, где он работает, я позвоню, и он к нам выйдет, – обрадовался похвале Петр.
Сергей Махов оказался невысоким, щуплым мужчиной в больших очках. Он немного нервничал, и левая щека его то и дело передергивалась от тика, что заставляло его то и дело поправлять очки.
– Сергей Васильевич, это старший следователь Крошина Елена Денисовна, – сказал Петр, когда Махов сел в машину. – Она хотела бы задать вам несколько вопросов об Алексее Полосине.
– Да, конечно, – неожиданно густым басом сказал Махов, и Лена вздрогнула.
– Скажите, Сергей Васильевич, насколько тесно вы общались с Полосиным? – спросила она, вынимая ежедневник.
– Не скажу, что прямо закадычные друзья, но особенных секретов друг от друга не было. Я так и не понял: почему вы им интересуетесь? Молодой человек не объяснил.
– Дело в том, что Алексей Полосин был убит недавно в другом городе.
– О-па… – растерянно протянул Махов, и щека его задергалась еще сильнее.
Он снял очки, вынул платок и начал протирать стекла, часто моргая.
– Скажите, он случайно не говорил вам о цели своей поездки?
– Говорил, – возвращая очки на переносицу, отозвался Махов. – Можно я закурю?
– Пожалуйста.
Закурив, Махов несколько секунд помолчал. Лена внимательно наблюдала за ним – определенно, новость о гибели приятеля оказалась для Махова неожиданной.
– Дело в том, что Леха… Полосин, в смысле… он поехал к женщине.
– К женщине? Насколько я знаю, у него были отношения с его начальницей. Они ведь собирались жить вместе?
– Да, собирались, но знаете, как бывает? Вы вместе, а потом приходит момент, когда надо определяться, и тогда или жениться, или расходиться. Видимо, этот момент настал, и Леха хотел сделать правильный выбор. Я знаю, что примерно с год назад он встретил женщину. Так бывает, знаете? Раз – и как молнией шибануло, кажется, что без человека больше жить не сможешь.