— В чем дело, Ксавьер?
— Рояль расстроен.
— Совсем чуть-чуть.
Наверное, на лице его отразилось то напряжение, которое сдавило его изнутри, потому что она перестала спорить и встала из-за рояля.
— Давно надо было от него избавиться. Мы с Ги все равно не играем.
— Ксав, но он же такой красивый. И он так хорошо сюда вписывается.
Вписывался. Когда-то. Когда все в мире было по-другому.
— Извини, Ксав, — тихо сказала Аллегра. — Я не хотела быть навязчивой. Просто у Гарри давно уже нет пианино, а я так скучаю по музыке.
Он и не знал, что Аллегра играет на пианино, тем более так хорошо играет. Она ведь твердо была намерена не идти по стопам родителей.
На лице у нее застыло тревожное выражение. Неудивительно, ведь он снова сорвался. Ксавьер вздохнул:
— Извини, я слишком резко отреагировал.
— А я полезла туда, куда не надо. Так что мы оба виноваты. — Аллегра грустно улыбнулась. — Не будем ничего сегодня обсуждать, ладно? В субботу я была расстроена, а ты устал. Сегодня ты расстроен, а я устала. Ты прав, это плохое сочетание, если мы хотим все выяснить и не разругаться при этом в пух и прах.
— Может, мне лучше просто отвезти тебя домой?
— Но нам же надо поесть. Тем более что в офисе ты все время работаешь, так что если нам и удастся поговорить, то только вечером.
— Виноградник — это не офис. На нем нельзя работать с девяти до пяти.
— Я же не сказала, что это проблема. — Она потянулась к нему, как будто хотела взять его за руку, но передумала.
Они вышли из дома и подошли к машине Ксавьера. Когда он включил зажигание, громко заиграла попсовая песня. Он поморщился и выключил ее. Если Аллегра любит классическую музыку, это вряд ли придется ей по вкусу.
— Это «Кинкс», да? — удивила она его. — Хороший выбор. Значит, ты не выносишь только пианино.
Только те музыкальные произведения, которые напоминали ему о том, что он хотел бы забыть. Он решил перевести разговор на нее, чтобы она не стала дальше его расспрашивать.
— Не знал, что ты так хорошо играешь. Ты никогда не думала о том, чтобы сыграть дуэтом с матерью?
— Ты, наверное, шутишь? Я играю ради удовольствия, а она стремится к совершенству.
— А с отцом?
Аллегра презрительно фыркнула:
— Вряд ли ему это будет интересно, если я не буду репетировать все дни напролет и не смогу сыграть все четыре концерта для фортепиано с оркестром Рахманинова, не ошибившись ни в одной ноте.
— А они вообще знают, что ты играешь на пианино?
— Нет, я взяла клятву со своих школьных друзей, что они будут молчать. А Гарри никогда бы меня не выдал, ведь он меня и научил играть. Я играю для себя, что-нибудь грустное, если у меня на душе тоскливо, и бодрое, когда мир залит солнцем. На самом деле я больше всего люблю музыку «Битлс».
Он и не знал, что их музыкальные вкусы настолько совпадают.
— Ты не будешь против, если мы сменим тему? — сказала она. — Мы же собирались поговорить о виноградниках, а не обо мне.
— Конечно. Что ты хотела мне показать?
— Логотипы и этикетки на бутылки с вином. Моя лучшая подруга работает в агентстве, где я раньше работала. Она очень талантливый дизайнер. На прошлой неделе я дала ей краткое описание того, что нам нужно, и она прислала мне свои варианты.
— Ты дала ей задание, не посоветовавшись со мной. — Он многозначительно на нее посмотрел. — То есть у меня нет права голоса в создании бренда собственного виноградника.
— Ты был занят, а я хотела… — Ее голос сорвался. — Ксав, я не пыталась тебя подвинуть. Я пыталась доказать, что могу тоже что-то сделать для виноградников.
Она явно старалась, а он уже сегодня жестко с ней обошелся из-за того, в чем она была не виновата.
— Ладно, когда приедем, покажешь мне, что она придумала.
В бистро, которое он выбрал, было тихо, шеф-повар был его старым другом. Они сели в уголке, заказали еду, и Ксавьер посмотрел Аллегре в глаза:
— Итак, расскажи мне об этих этикетках на бутылки и логотипах.
Она разложила на столе четыре листа бумаги:
— Вот четыре варианта, которые предложила Джина. Один из них мне нравится больше других, я не буду пока говорить, который именно. Но мне бы хотелось знать твое мнение.
Ксавьер выбрал самый простой, со стилизованными виноградными листьями:
— Мне нравится вот этот. Три листа — соответствует названию. А цвета означают красное, розовое и белое вино. Хотя, строго говоря, красное вино, которое я произвожу, никакого отношения к «Les Trois Closes» не имеет. Вообще это тот самый случай, когда минимализм только на пользу.
— Мне тоже нравится этот вариант, по тем же самым причинам, которые ты сейчас назвал. Хорошо. Тогда это и будет наш новый логотип.
— Сейчас у нас на этикетке сзади на бутылке обычный шрифт. И это работает. Зачем менять его на колючий рукописный?
— Потому что здесь такая земля — бескомпромиссная и колючая. И этикетки будут как бы нарисованы от руки, потому что наше вино производится традиционным способом, по большей части вручную.
— Ладно, используем этот логотип. А вот насчет этикеток на бутылки я не уверен. Зачем исправлять то, что и без того хорошо?
— Ты же их печатаешь каждый год, так что не важно, какой дизайн ты будешь использовать — старый или новый. Если хочешь выйти на международный рынок, этикетки должны соответствовать ожиданиям покупателей, которые живут за пределами Франции. Могу тебе сказать как потребитель — я иногда пробовала вино только потому, что мне нравилась этикетка. И если вино приходилось мне по вкусу, я покупала и другие вина этого производителя.
Без боя она сдаваться не собиралась. И в ее словах был смысл. Ксавьер решил, что сейчас самое время пойти на компромисс:
— Ладно, мы попробуем.
— Спасибо. А еще я хочу завести для нас странички в социальных сетях.
— Они не так популярны во Франции, как в Англии и Америке, — предупредил Ксавьер.
— Справедливо, но, если пытаешься выйти на рынки Англии и Штатов, нужно использовать правильные коммуникационные средства, — возразила Аллегра. — Кстати, посещений в нашем блоге становится все больше. Надо будет еще попробовать подкасты.
Ксавьер вздохнул:
— Подкасты? Кажется, я уже жалею, что согласился на все это.
К счастью, заспорить они не успели, потому что как раз в этот момент им принесли заказ.
— Ты прав. Еда здесь великолепная, — сказала она после первого же кусочка.
Пока они ели, она рассказала ему о своих идеях по продвижению вина: поговорить с местным комитетом по туризму об открытии маршрута с дегустацией и о проведении прогулок по краю виноградников, а еще серия статей в журналах, в каждой из которых будет рассказано о разных аспектах виноделия.
Но по-настоящему его впечатлило то, что она предложила бюджет по каждой идее и способы измерения успеха кампаний, которые призваны были помочь им решить, что стоит продолжать в будущем, а что нет.
К концу вечера Ксавьер понял, как приятно ему обсуждать с Аллегрой дела, видеть, как она ведет себя, когда оказывается в своей стихии. Ее энтузиазм был заразителен. Она превратилась в женщину, которая ему очень сильно нравилась.
Как легко было бы снова завести с ней роман. Судя по тому, как она его целовала, она тоже ощущала это звенящее физическое притяжение. Но прошлое могло вмешаться в их отношения. Снова все испортить. Ксавьер не хотел так рисковать.
— Этот ужин — моя идея, так что я плачу, — сказала Аллегра, когда официант принес счет.
— Думаешь, я современный француз? Ты не права. Я заплачу, — поправил ее Ксавьер.
— Равные партнеры, помнишь? — спросила Аллегра.
Ксавьер невесело улыбнулся:
— Ладно. Пополам.
Они расплатились, и Ксавьер отвез ее обратно в деревню. Он припарковался у дома Гарри.
— Ты дала мне пищу для размышлений.
— В хорошем смысле или плохом?
— В хорошем, в основном. Не считая подкастов. Тут ты меня не убедила.
— Если хочешь, чтобы люди о тебе заговорили, нужно сделать что-то оригинальное, — сказала Аллегра. — Думаю, если мы сделаем звуковой тест — попросим людей отгадать, что они слышат, — это сильно повысит посещаемость сайта. Люди будут заходить к нам, чтобы развлечься, пройти наш тест, но, если странички сделать достаточно интересными, можно привлечь и повысить интерес к нашему винограднику. — Она улыбнулась. — Давай я попробую кое-что набросать.
— Проще будет согласиться с тобой, чем спорить, да? — с улыбкой спросил Ксавьер. — Ладно. Попробуй, а я посмотрю.
— Ты не пожалеешь, Ксав. — Аллегра помолчала. — По-моему, тебе удалось немного расслабиться.
Так и было, но он тут же снова напрягся:
— И?
Она глубоко вздохнула:
— Чем дольше мы откладываем этот разговор, тем труднее он будет.
— Сейчас он тоже легким не будет, — предупредил Ксавьер.
— Да. Я только уберу велосипед. Если хочешь, можешь сделать кофе.
Наверное, им обоим сейчас не помешает горячий крепкий кофе. Он взял ключ:
— Конечно. Я тебя жду.
Глава 8
Когда Аллегра вернулась из амбара, Ксавьер уже приготовил кофе и сидел за кухонным столом, сжимая в руках кружку. Лицо у него было до крайности напряженное, и сердце у нее кольнуло, когда она это увидела. Несмотря на то что он когда-то причинил ей боль, Аллегре очень неприятно было видеть его таким расстроенным. Ей хотелось обнять его покрепче и сказать ему, что все будет хорошо, — так же как он обнимал ее, когда она грустила у озера.
Но она знала — секс только помешает. Они лягут в постель, утешат друг друга и не поговорят, так что проблема останется.
Он отпил кофе.
— Извини, что напустился на тебя сегодня. Ты попала мне прямо в болевую точку. Это было так неожиданно.
— Что плохого в игре на пианино?
Он глубоко вздохнул:
— Шанталь на нем играла.
— Я заметила, что ты ее больше не называешь maman. У вас с ней вышла ссора?
— И очень крупная. — Ксавьер вздохнул. — Тебе я могу сказать. Она завела интрижку и ушла от папы.