Аллегра вцепилась в его плечи, а он ласкал ее все сильнее и быстрее. Кристиан чувствовал, как она начинает терять голову, когда он проводил языком по чувствительному комочку нервов. А потом с хриплым криком Аллегра забилась в его руках, высвобождая свое напряжение и отдаваясь наслаждению, которое накрыло его словно волна. И ее удовольствие было наградой не так для нее, как для самого Кристиана.
Затем Кристиан скользнул руками вниз по атласным бедрам Аллегры и начал легонько тянуть ее вниз, пока ее колени не подогнулись, и она опустилась, обхватив ногами его талию, и ее влажная сердцевина коснулась его отяжелевшей плоти.
Он знал, что был эгоистичным мерзавцем. Аллегра все еще дрожала и стонала от пережитого удовольствия, как он вошел в нее, и одного ощущения ее тугой плоти было достаточно, чтобы оказаться на краю бездны. Но он пока еще не был готов отправляться туда. Кристиан обхватил руками ее округлые ягодицы и, крепко прижимая к себе, начал проникать в нее с каждым толчком все глубже и глубже.
Аллегра выгнула спину, и Кристиан наклонился вперед, принимая подставленную ему восхитительную грудь и лаская ее своим горячим языком. Она обняла его и крепко прижалась к нему, пока он своими быстрыми и ритмичными движениями сводил их обоих с ума.
Неужели он никогда раньше не замечал, что скрывалось под каждым словом, которым он обменивался с Аллегрой? И не понимал, почему его бросало в жар каждый раз, когда она оказывалась рядом? Теперь все встало на свои места. Очень многие вещи приобрели смысл, когда Кристиан погрузился в эту женщину так глубоко, как только возможно.
Он забылся. В ней. В Аллегре. Ни одна женщина не соблазнила его после смерти его жены, и, по правде говоря, он не мог вспомнить, чтобы какая-нибудь женщина соблазнила его до этого. Либо он хотел женщину, либо нет. Но Аллегра попала в какую-то необычную категорию, принадлежащую ей одной. Кристиан сходил с ума по ней. Ему хотелось убежать, но его тянуло к ней с непреодолимой силой. Аллегра нужна была ему как воздух. Или, правильнее сказать, как доза для наркомана. Кристиан понимал, что их связь всего лишь временный взлет, который приведет к оковам, отчуждению и страданиям. Но все равно не мог ничего с собой поделать.
Прямо сейчас Кристиану казалось, что то, что происходит между ними, стоило всей боли, которая ждала в будущем. Волна наслаждения, накрывшая его с головой, унесла все мысли, все переживания и страхи, стирая их в пыль.
Когда он пришел в себя, то понял, что Аллегра так же, как и он, достигла вершины блаженства и кричала от удовольствия, вонзив ногти в его кожу. Ее внутренние мышцы сжимались вокруг его плоти, вызывая еще одну волну сладкой истомы.
Кристиан не сразу осознал, что шум прибоя раздавался не у него в голове. Это пенные волны накатывали на берег. Сам он сидел подогнув под себя ноги в песке перед своим домом, а сверху на нем, широко расставив ноги, сидела Аллегра. Кристиан кончиками пальцев провел линию по ее хрупкому позвоночнику и запустил пальцы в ее волосы, повернув ее лицо к себе, так как она отворачивалась, избегая его взгляда.
– Не смей, – потребовал он.
– Что именно? – тихо переспросила Аллегра.
– Не смей прятаться от меня. – Она подняла глаза, встретившись с ним взглядом, и он провел пальцем по ее верхней губе. – Сегодня тебе не нужно надевать маску.
– С ней было проще, – едва слышно ответила она. – Проще, когда ты потом ушел и бросил меня.
– Почему проще?
– Потому что. Я… – Она тяжело сглотнула и поднялась на ноги. И на него потоком устремился холодный воздух, заставив поежиться. – Мне нужно в дом.
Полностью обнаженная, Аллегра развернулась и зашагала обратно в дом.
Кристиан смотрел на ее силуэт, даже сейчас очарованный соблазнительными изгибами ее тела.
Он понимал, что ей нужно дать время, чтобы прийти в себя. Так поступил бы каждый порядочный мужчина на его месте. Но Кристиан Акоста перестал притворяться, что он когда-либо был порядочным. Сегодня вечером он овладел Аллегрой, а это значило, что пути назад не было.
Аллегре отчаянно хотелось уединиться. Принять душ. Побыть одной.
Эта близость была совсем не похожей на тот быстрый секс у стены на балу. Да, мужчина был тот же, но переживания абсолютно другие. Теперь Аллегра знала, что это он, она видела его лицо, смотрела ему в глаза…
Она чувствовала себя беззащитной. Ее больше волновало не то, что она узнала, каким Кристиан бывает в моменты близости, она больше переживала, что он мог заметить те глубокие, нежные чувства, над которыми ей не хотелось задумываться.
Аллегра влетела в ванную и включила душ.
Она хотела наконец выдохнуть и начать мыслить трезво. Потому что рядом с Кристианом у нее не получалось ни то ни другое. В нем было что-то такое, что заставляло ее вести себя не так, как обычно. Но Аллегра страшилась узнать, что именно сводило ее с ума.
Возможно, больше всего ее смущало то, что она узнала, насколько Кристиан великолепен, и то, что он и есть ее загадочный любовник. Мужчина с бала-маскарада больше не мог оставаться какой-то отдельной величиной. Теперь, когда она снова почувствовала его внутри себя. Когда она видела, каким становилось его лицо во время наслаждения. Когда она дрожала и горела, пережив не один, а два оргазма.
Аллегра крепко зажмурилась. Ей хотелось плакать, чтобы хоть как-то уменьшить давление в груди. К сожалению, ее глаза упрямо отказывались проронить хоть слезинку, несмотря на то что теплая вода каскадом лилась по ее коже.
– Аллегра?
На пороге ванной стоял Кристиан, полностью обнаженный, что, судя по всему, его совершенно не смущало. Аллегра не смогла бы вести себя настолько непринужденно.
Она не могла отвести от него глаз. Кристиан был единственным мужчиной, которого она когда-либо видела голым, и это зрелище завораживало.
Аллегра находила его красивым, проводя взглядом по его широкой мускулистой груди, узким бедрам и плоскому животу, косые мышцы которого указывали на его самое главное мужское достоинство.
Она смотрела на голого Кристиана. Кристиана Акосту. Мужчину, которого знала почти полжизни. Но только в одежде. Всегда. А теперь она знала его обнаженным. Теперь она знала, каким он может быть внутри ее.
От этих мыслей ей снова захотелось спрятаться куда-нибудь. Но она не могла, потому что он был здесь.
– Ты в порядке? – спросил он, стоя у стеклянной кабинки, которая нисколько не скрывала Аллегру от его глаз.
– Я просто подумала…
– Что сможешь смыть меня со своей кожи? – Его голос прозвучал немного резко.
– Нет, дело не в этом. Мне просто нужна была минутка.
– Тогда я присоединюсь к тебе. – Он открыл дверцу душевой кабины и шагнул внутрь.
– Кажется, ты не понял. Я хотела немного побыть одна, – сделала шаг назад Аллегра.
– Почему?
– Потому что ты единственный мужчина, с которым я когда-либо занималась сексом. А это всего лишь второй раз. И я… Я чувствую себя немного потерянной.
– А ты единственная женщина, с которой я занимался сексом с тех пор, как умерла Сильвия. И если кому-то нужна минутка, так это мне.
Его слова прозвучали на удивление спокойно.
– Ты… Я… Я?
– После ее смерти я ни с кем не встречался. И та ночь на балу…
Аллегра не знала, что ей думать. Она понимала, что, если узнает, что Кристиан постоянно заводил знакомства на одну ночь с совершенно незнакомыми ему женщинами, ей уже будет не по себе. Но представить, что она оказалась в его объятиях только потому, что он слишком долго воздерживался…
– И что случилось? Ты просто потерял самообладание?
– Ты так говоришь, будто потерять контроль над собой – это что-то незначительное. Может, для других так оно и есть. Но не в моем случае. Аллегра, я никогда не теряю самообладания. – Он шагнул к ней и, обняв ее за талию, притянул к себе. Его кожа была гладкой, горячей, и тело Аллегры тут же отозвалось. – Но рядом с тобой…
Я даже не могу сказать, было мне что терять или нет. Может, все это время я обманывал самого себя. Потому что я никогда не переживал ничего подобного.
– Все так просто и есть. Знаю, ты считаешь себя каким-то божеством, но ты всего лишь человек. – Аллегра протянула руку и провела кончиками пальцев по его груди, задрожав от ощущения этого ни на что не похожего сочетания разгоряченной мужской кожи и жестких волосков.
Ей не следовало прикасаться к нему, когда она нуждалась в том, чтобы хоть немного побыть наедине со своими мыслями. Но Аллегра не могла остановиться и снова провела ладонью по его коже. Вдруг то, о чем говорил Кристиан, приобрело чуть больше смысла. Когда дело касалось их двоих, Аллегра не могла сказать с точностью, существовала ли вообще такая вещь, как самообладание. Стоило им сойтись вместе, как их поведение становилось далеко не «типичным».
– То, что ты не видишь тут ничего сложного, только говорит о твоей неопытности. Ты не понимаешь, насколько все необычно. И не знаешь, во что мы играем.
– Во что-то особенное?
– Я никогда не переживал ничего подобного. Все эти вещи… То безумие, которое овладевает тобой и заставляет вести себя подобно какому-то животному, редко доводит до добра. – Кристиан провел пальцем по линии ее подбородка. – Оно доставляет удовольствие, но не долго, и может привести только лишь к разрушению.
– Ты думаешь, что мы уничтожим друг друга?
– Мне кажется, мы уже это сделали.
– Значит, нам больше нечего бояться? – с гулко бьющимся сердцем спросила Аллегра.
Все и так шло хуже некуда, так почему им отказывать себе в том единственном, что приносило удовольствие? Аллегра внутренне затрепетала. Мысль о том, чтобы дать волю своим чувствам, одновременно пугала ее и приводила в восторг.
Такой была вся ее жизнь. Дверь всегда оставалась открытой. Никто никогда не принуждал Аллегру к чему-либо, но она всегда на все соглашалась, потому что боялась огорчить родителей. Сделать неправильный шаг. Даже сейчас, с Кристианом, она закрывалась в себе, потому что боялась, что сделает что-то не так и раскроет себя.