Каждое движение его языка по тугому узелку нервов Аллегры уносило ее все выше и выше. И ее наслаждение было таким острым, что ей казалось, что она не выдержит. А потом ее накрыла волна блаженства, заставляя почувствовать себя не разбитой вдребезги, но как никогда целостной.
Кристиан обнял ее и, уложив на пол, раздвинул ей ноги. А затем он рывком вошел в нее, изгибая свои бедра, чтобы проникнуть в нее еще глубже. Чтобы насытиться ею и наполнить собой без остатка.
Он был вокруг нее, над ней, внутри ее. Его аромат, вес его тела и пронзительный, обжигающий взгляд сводили ее с ума.
В этот момент Кристиан был всем для нее. Самим воздухом, которым она дышала.
Он опустился и, обхватив ее лицо рукой, поцеловал с такой сокрушительной нежностью, что ее сердце болезненно сжалось. И этот поцелуй каким-то образом был таким же интимным, как и его стальная плоть, находившаяся внутри Аллегры.
Когда Кристиан начал двигаться, в его движениях не было сдержанности. Что только радовало Аллегру, потому что ей хотелось, чтобы он наконец расколол эту стену внутри себя и стал таким же целостным, как она сама. Чтобы Кристиан перестал прятать самое лучшее, что было в нем, желая защитить то, что однажды было ранено настолько сильно, что почти не поддавалось исцелению.
Аллегра обвила ногами его узкие бедра и выгнулась навстречу ему, призывая его продолжать. А потом она почувствовала, как он начинает терять контроль над собой.
Тело Кристиана начало вздрагивать, и при виде этого мужчины, в остальных случаях абсолютно невозмутимого, но теперь теряющего голову у нее на глазах, ее саму унесло потоком бурного наслаждения.
Они вцепились друг в дружку, переживая бурю эмоций, и держали друг друга в объятиях, пока она не затихла. Дыхание Аллегры выровнялось, и к ней снова вернулась способность соображать.
И когда туман рассеялся и все стало предельно четким, она заговорила:
– Кристиан, я люблю тебя.
Слова Аллегры поразили его в самое сердце. Кристиан очень хотел услышать их и вместе с тем очень их боялся.
Они с Аллегрой лежали на полу, потому что у него не хватило выдержки добраться до кровати, которая находилась всего в нескольких шагах. Во что превратила его эта маленькая ведьма? Почему с ней он терял всякое самообладание?
Этот вопрос Кристиан задавал себе с того самого момента, когда посмотрел на нее и увидел женщину, а не ребенка. С тех пор он язвил в ее присутствии и все пытался найти в ней какие-то недостатки. Найти что-то такое, что могло бы помешать ему добраться до истины. А истина заключалась в том, что в Аллегре не было недостатков, потому что она была само совершенство.
И это самое совершенство могло просочиться сквозь его оборонительные сооружения и разрушить все, что он выстроил для себя.
– Нет. – Кристиан оттолкнул ее и поднялся на ноги.
– Ты… говоришь мне «нет»? Так, словно ты можешь контролировать мои чувства?
– Аллегра, ты не любишь меня.
– Это не тебе решать.
– Ты на самом деле избалованный ребенок. Тебе показалось неинтересным строить свою жизнь с принцем, поэтому ты придумала заняться любовью с незнакомцем. И сейчас ты продолжаешь жить своей фантазией. Неужели ты не понимаешь этого? – Кристиан отчаянно пытался убедить себя в том, что говорил.
– Какая увлекательная история. Кристиан, если у тебя не заладится карьера герцога, попробуй свои таланты в литературе.
– Я знаю, что ни один ребенок не любит, когда ему говорят, что он еще маленький. Но в этом случае тебе лучше прислушаться ко мне.
– Зачем? Чтобы ты попытался выставить меня сумасшедшей? Что бы ты ни говорил мне, там, на балу, я знала, что это был ты.
– Неправда. Ты просто придумала эту историю, когда поняла, что ситуация вышла из-под твоего контроля и ты ничего не можешь изменить. Ты пытаешься превратить то, что случилось, в какую-то сказку и мечтаешь о счастливом конце. Но, Аллегра, со мной ты напрасно рассчитываешь на «жили они долго и счастливо».
– Ты уверен?
– Я уже видел подобный сценарий. Брак моих родителей обернулся настоящей трагедией. Отец спился, а мать после его смерти отправилась колесить по Европе, чтобы попытаться забыть, как хрустели кости сына в руках ее мужа. И не будем забывать Сильвию. Беззащитную, хрупкую женщину, которой достался в мужья мужчина, способный лишь крушить и ломать все то, что красиво. Она хотела от меня того, что я не мог ей дать. И это убило ее.
– Но ты сам сказал, что у нее были проблемы с психикой.
– Да, но многие люди продолжают жить с такого вида психическими расстройствами. А моя жена мертва. Почему? Да потому, что я не оказал ей поддержку, в которой она так нуждалась.
– Кажется, я поняла, в чем дело. Тебе нравится быть мучеником. Потому что тогда ты можешь держать людей на расстоянии.
– Ты хочешь сказать, что у меня комплекс мученика?
– Именно так. Ты убедил себя, что отравляешь все вокруг одним только прикосновением, и таким образом никого не подпускаешь к себе. Чтобы никто не увидел в тебе израненного и напуганного маленького мальчика. – Черты ее лица смягчились. – Мне кажется, так оно и есть.
– Аллегра, только не надо думать, что я потерянный ребенок, которого ты можешь спасти. Я сам спас себя. Потом вырос и превратился в мужчину. Пусть взросление далось мне нелегко, потому что оно было больше похоже на выживание. Но я ни о чем не жалею. Только оно сделало меня человеком, который не годится в мужья такой женщине, как ты. И отца хорошего из меня тоже не получится. Самое лучшее, что ты можешь сделать, – это развестись со мной. Чтобы у нашего ребенка появился приемный отец, который будет заботиться о нем по-настоящему.
– Ты хочешь, чтобы я спала с другим мужчиной? И чтобы другой мужчина воспитывал нашего ребенка?
– То, что я хочу, и то, что я считаю правильным, разные вещи.
– Ты просто прячешься. Но правильным для тебя будет оставить прошлое в прошлом и продолжать жить. Со мной. С нашим ребенком.
– Я сделаю все необходимое, чтобы ребенок родился в законном браке и чтобы обеспечить свое герцогство наследником.
– Кристиан, речь идет не просто о наследнике или продолжателе рода. У нас будет ребенок, малыш. Маленький мальчик или маленькая девочка, которые захотят, чтобы у них был отец.
– Тогда им не повезло.
– Ты не обидишь нашего малыша, – покачала головой Аллегра.
– Аллегра, чтобы причинить кому-то боль, не обязательно ломать ему ребра. Чем, по-твоему, могут обернуться годы холодного пренебрежения? По отношению к тебе самой. И к ребенку.
– Но ты не холоден.
– Ты говоришь о сексе.
– Но ты говоришь правду именно во время нашей близости. Когда ты внутри меня, ты честен насчет своих чувств.
– Ты путаешь чувства с оргазмом. Так делало много девственниц до тебя. – Услышав его ответ, она дернулась, как от пощечины. – Просто я очень хорош в постели. Но это не значит, что ты для меня значишь больше, чем любая другая женщина, которую я укладывал в кровать. А их, поверь мне, было предостаточно. Я воздерживался последние несколько лет, но до того, как жениться на Сильвии, я вел далеко не монашеский образ жизни.
– Хватит, – резко оборвала его Аллегра. – Я уже начинаю думать, что ты на самом деле веришь в то, что говоришь. Но ты просто придумываешь отговорки и называешь их правдой. Смешиваешь правду с ложью так, что уже непонятно, где та, где другая. Кристиан, ты одурачил себя. Но со мной этот номер не пройдет.
– Выслушай меня, – попросил он. – Мы поженимся на следующей неделе, как и планировали. И разведемся сразу же после того, как ты родишь. Для меня главное – чтобы ребенок появился на свет в законном браке. Что касается наших с тобой отношений, между нами нет ничего серьезного. Я больше не притронусь к тебе.
– Кристиан, пожалуйста, не делай этого, – взмолилась Аллегра. – Ты ведь знал, что это была я. А я знала, что это был ты. С самого начала. Вот почему… Вот почему мы не могли. Мы думали, что этим все и закончится. Но это не конец. Тебе просто нужно набраться храбрости.
– Хватит. У меня было достаточно храбрости, чтобы подняться утром со сломанными ребрами и появиться перед отцом за завтраком. У меня была смелость. Но если бы ее было достаточно, я был бы свободен уже давным-давно. Но ты хочешь воскресить во мне то, что уже умерло. Оно не прячется. Оно просто исчезло. И рад, что так случилось, и никогда не сожалел по этому поводу. – Его ложь обжигала. Потому что он жалел о том, что в нем погасло навсегда. Больше, чем ему когда-либо хотелось. – Я все сказал. Решение принято. И ты не можешь вынудить меня оставаться в браке, которого я не хочу.
– Я и не буду, – сдавленно ответила Аллегра. Кристиан посмотрел на нее и увидел, что ее глаза полны слез. Он очень надеялся, что она не расплачется, потому что он не был достоин ни одной ее слезинки. – Я не хочу быть с мужчиной, который не хочет меня. Исступленно. Безудержно. Меня уже однажды ждало такое будущее, так что увольте.
– Прекрасно. Значит, мы договорились. – Кристиан отвернулся от нее, чувствуя, как его сердце трещит по швам. – Возможно, это даже к лучшему, что у меня появились дела в Париже. – Он говорил неправду. Но он поедет в свою парижскую квартиру, чтобы избавить Аллегру от своего присутствия. – Я вернусь перед самой свадьбой. Пусть твоя мать организовывает торжество на свой вкус. Она будет только рада.
– Она – да. – Аллегра намекала, что она сама вряд ли будет счастлива. Но ведь Кристиан никогда и не обещал ей счастья.
– Одевайся, – бросил он, что прозвучало грубо даже для его собственных ушей.
В лице Аллегры произошла какая-то перемена. Едва заметная. Но ему показалось, что он допустил ошибку, только он не мог понять, какую именно.
– Как тебе будет угодно, – кивнула она.
Значит, она решила быть покорной, что так раздражало Кристиана.
И ему впервые в жизни вдруг так сильно захотелось поругаться с ней.
Глава 14
Наступил день свадьбы.