— И что было дальше?
— Сначала толпа возмутилась. Люди начали шептаться, что это какое-то колдовство или что он просто сумасшедший. Но тогда он крикнул, что он врач и знает, что делает.
Она сделала паузу, восстанавливая события в памяти.
— Через несколько повторений мальчик вдруг закашлялся и задышал. Все ахнули, откуда-то появилась его мама, а юноша… просто встал, улыбнулся и ушёл, как будто ничего особенного не произошло.
Весперис молча обдумывал услышанное, затем, словно вспомнив что-то, залез в карман пиджака, извлёк оттуда маленькую шоколадку и протянул Маре.
— Это тебе, — негромко сказал он. — За то, что спасла меня.
Мара удивлённо посмотрела на него, а затем перевела взгляд на шоколадку.
— Боюсь, одной шоколадкой тебе не отделаться, — проворчала она, разглядывая обёртку.
— Никакой шоколадкой невозможно компенсировать жертву, которую ты тогда принесла.
Мара недоумённо нахмурилась.
— О какой жертве ты говоришь? — спросила она с лёгким беспокойством.
Весперис вдруг приобрёл то выражение лица, которое всегда сбивало её с толку — на грани насмешки и абсолютной серьёзности.
— Скажем так… Ты провела довольно неортодоксальную реанимацию. В процессе которой, возможно, понесла… репутационный ущерб.
Мара ошеломлённо моргнула.
— Репутационный ущерб?
— Именно. — Мор кивнул. — Дело в том, что твои действия… технически квалифицируются как… ну… поцелуй.
Она замерла, пытаясь осознать услышанное.
— Ты ведь вдохнула воздух в мои лёгкие, так?
— Да… — медленно кивнула она, чувствуя, как её лицо снова начинает пылать.
— И для этого… ты приложила свои губы к моим, верно?
Мара не выдержала и закрыла горящее лицо руками.
— Технически… — продолжал Весперис абсолютно серьёзно. — Это был твой первый поцелуй, если я правильно помню наш недавний разговор.
— Но… это же не считается! — простонала она сквозь сомкнутые ладони. — Я тогда вообще ни о чём таком не думала!
Он был непреклонен.
— Возможно. Но факт остаётся фактом: первый поцелуй состоялся. И я не уверен, что это можно исправить.
— Весперис Мор! — выдохнула она, поражённая его невозмутимостью.
Он всё так же спокойно смотрел на неё, но в его глазах плясали задорные огоньки.
— Прости. Мне просто кажется, что мы должны были прояснить этот момент. Ведь это… важное событие в твоей жизни.
Вдруг она отняла руки от лица, подалась вперёд и прищурилась.
— Постой-ка… — её губы растянулись в хитрой усмешке. — Для тебя это тоже был первый поцелуй!
— Эм… Ну, да… — осторожно ответил Весперис. — Но я был без сознания, если ты не забыла.
— Вот именно! — Она победоносно вскинула подбородок. — Значит, это я украла твой первый поцелуй! С кем бы ты ни поцеловался в будущем, я всегда буду первой!
Он ошеломлённо моргнул, всё ещё не до конца понимая, что только что произошло.
Мара же поднялась на коленях, упёрла руки в бока и закричала во весь голос:
— Я украла первый поцелуй Веспериса Мора!
Весперис, посмеиваясь закрыл уши руками.
— Боже, ты такая громкая!
— Хотя… — пробормотала Мара, опускаясь обратно, — эта мысль бы грела меня, если бы пришлось целоваться с Диланом.
Она осеклась, поняв, что сболтнула лишнего, и сделала вид, что её очень интересует узор из драконов на подлокотнике.
— Ты хочешь сказать… — медленно проговорил Мор. — … что предпочла бы думать, что это был я, а не Дилан?
Мара молчала, ковыряя шов.
— Предпочла бы думать, что это был я, а не самый красивый парень школы? — не унимался Весперис.
Она, не поднимая головы, встала и наскоро запихнула тетради и учебники в рюкзак.
— Я тут вспомнила, что у меня есть кое-какие дела, — пробормотала она, набрасывая его на плечо.
— Эй, мы не договорили! — в голосе Веспериса слышался нескрываемый триумф.
Так и не глядя на него, Мара направилась к выходу.
— Мара Сейр!
— Пока! Увидимся!
Что происходит?
Мара лежала в своей постели, наглухо задёрнув балдахин, и не могла заснуть уже которую ночь. На соседней кровати хихикали и шептались о чём-то Фей и Беатрис. А её не переставал мучить один и тот же вопрос:
«Что происходит?»
Ей ведь это не кажется. Нет, совершенно точно не кажется. Внимание, которое она получала от Веспериса выходило за рамки их привычных отношений. Он стал иначе смотреть на неё, иначе касаться — даже в мелочах, неуловимых, почти случайных. И каждый такой взгляд, каждый жест отзывался в ней странным, тревожным теплом. И ей это… нравилось?
Мара с досадой перевернулась на другой бок. В голове было так шумно, что мысли звучали громче голосов её подруг.
Но как же… Как это было возможно?
Во-первых, ей долгое время казалось, что она сама Весперису вообще-то совсем не нравится. Что он просто терпит её из-за Дамиана. Что он смирился с тем, что их теперь трое, но никогда не был в восторге от этой идеи.
А теперь? Теперь он приносил ей шоколадки, помогал с домашними заданиями, подолгу держал её за руку, не отводил взгляд, даже когда это становилось почти невыносимо. И от этого у неё внутри всё сжималось.
А во-вторых…
Мара шумно вздохнула и зажмурилась.
Если быть честной — по-настоящему честной — она знала это давно. Просто не хотела признаваться. Но летом, оставшись одна, закрывшись в своей комнате, она поняла.
Она скучала по Дамиану. Не только по их общим разговорам, не только по их тренировкам или перепалкам — по нему. По его запаху, по его смеху, по тому, как он всегда умел поддержать её, даже когда у него самого не оставалось сил. По его небрежной доброте, по тому, как он внимательно слушал, даже когда делал вид, что не слушает. По тому, как он смотрел на неё, когда думал, что она не видит.
Дамиан был с ней с самого начала. Он защищал её, шутил, спасал, знал, что сказать, и когда промолчать. В прошлом году, до того, как случился Ноксиан, она чувствовала, что между ними есть… что-то. Что-то кроме дружбы и общих тёмных секретов, что-то кроме магии крови, что-то гораздо большее.
Мара не знала, что собиралась с этим делать.
Она старалась не думать об этом. В конце-концов, им всем сейчас было не до того. Она обязательно разберётся с этим позже. Сейчас самое важное — спасти Веспериса.
Перед закрытыми глазами снова всплыл его образ. Его тонкие черты лица, высокая линия скул, лёгкая тень под глазами, которая почему-то только подчёркивала красоту, его улыбка только правым уголком рта, его тихий смех, от которого у неё каждый чёртов раз щемило в груди.
Дьявол, да что с ней такое?
Ведь и Дамиан не шёл у неё из головы. Его веснушки, лукавые искорки в его тёмных глазах, его неиссякаемый огонь и его горячие руки. Он был таким тёплым. Настоящим. Горячим — во всех смыслах этого слова.
Мара спрятала голову под подушку.
Нет, это просто невозможно. Этого не может быть. Только не с ней. Она бы не удивилась, если бы узнала, что у Дилана Айра сразу две пассии. Или у Лилиан Грэй. В конце концов, они были красивые, уверенные в себе, всегда знали, чего хотят от жизни и как этого добиться. Они были такими с детства — воспитаны, обучены и отполированы до блеска, как фамильное серебро. Но она… Она же просто… просто Мара. Самая обычная Мара. Мара, которая, ещё полтора года назад собиралась впервые поцеловаться только под венцом. И у этой самой обычной Мары не выходило из головы воспоминание о том, как она заснула на груди Веспериса, и как Дамиан обнимал её колени. И о том, как правильно она себя чувствовала — как будто так и должно было быть. Как будто она наконец-то оказалась на своём месте. Но разве это может быть правильным?
Глава 8Серебряная ложка
Огромный фолиант приземлился на столешницу с таким грохотом, что Весперис вздрогнул, а мадам Розье зашипела на всю библиотеку.
— Извините… — прошептала Мара, заливаясь краской. Она села рядом, пытаясь спрятать лицо за волосами.
Весперис поднял бровь и склонился над книгой:
— Что это?
— Это, — торжественно произнесла Мара, — генеалогическое древо Айров. Тут все — портреты и имена, начиная от Дилана и его братьев и сестёр, и уходит… — она похлопала по тяжёлому переплёту, — на шестьсот лет назад.
Весперис изучил изящную обложку с укреплёнными серебром краями, а затем осторожно, с превеликим уважением, открыл первую страницу.
— Старинная работа, — пробормотал он, перелистывая пожелтевшие страницы. — Потрясающая каллиграфия. Смотри, даже чернила разные — в зависимости от века…
Они добрались до последней заполненной страницы. На ней — родители Дилана. Первое поколение, у которого вместо портретов фотографии. Ниже — имена детей. Фотографий пока не было: по всей видимости, они появлялись только после официального совершеннолетия.
— Отлично, — сказал Весперис. Его пальцы скользнули по последней строчке. — Попробуем найти твою заклинательницу.
Мара оглянулась.
— А где Дамиан? — спросила она, вертя головой.
Весперис пожал плечами.
— Не появлялся.
— Найду его, — бросила Мара, уже вскакивая. — Он должен это увидеть.
Мор только неопределённо махнул рукой, уже полностью погрузившись в изучение.
В комнате самоподготовки его не было. На тренировочных площадках — тоже. Не нашёлся он и в общей комнате. Мара даже порядком устала, оббегав всю академию, но оставалось только одно место, где он мог прятаться ото всех.
Дверь в забытый класс магии крови со скрипом распахнулась, впуская тусклый свет из коридора в полутёмное помещение. И тут же раздался шум — что-то упало.
— Дьявол, нельзя так врываться!
Дамиан стоял, явно только что вскочив с дивана, напряжённый, как подстреленный зверь. Одна его рука опущена вдоль тела, но слишком неестественно, слишком старательно. Он выглядел так, будто его застали за чем-то непозволительным. Виноватый. Опасный.