— Дамиан… — начала Мара, стараясь дышать ровно. — Я искала тебя, я… — она запнулась.
Её глаз зацепился за алую струйку, стекающую из-под наскоро натянутого рукава.
— У тебя кровь! — воскликнула она и потянулась, но он отдёрнул руку.
— Порезался, — буркнул он, отводя взгляд. — Всё в порядке.
— Порезался? Покажи. — Она уже делала шаг вперёд, тянулась к его руке.
Он отпрянул, не грубо, но быстро.
— Да перестань, — устало сказал он. — Я просто хотел попробовать новый приём с исцелением.
Мара нахмурилась. В классе было пусто. Ни кружек, ни сосудов, ни бутылок
— Здесь нет воды, Дамиан — тихо сказала она.
Он открыл было рот, но не нашёл, что ответить. Только отступил ещё на полшага, глядя куда-то в пол.
Сердце Мары ухнуло куда-то вниз. Неужели он…
— Ты не можешь этого делать, — сказала она севшим голосом. — Ты поклялся, Дамиан. Ты поклялся, что не вернёшься к магии крови. Ты умрёшь, если нарушишь клятву.
— Я знаю, — перебил он торопливо. — Я не… Это не магия крови. Я просто… забыл взять воду для исцеления. Понял это, когда уже… начал.
— Дай мне руку, — попросила она, и в её голосе не было приказа — только тревога.
Он поколебался, потом тяжело вздохнул и протянул руку.
Мара взяла его запястье и аккуратно подвернула рукав. На тыльной стороне предплечья — три тонкие, ровные царапины. Чёткие, не глубокие. Без суеты. Без колебаний.
Дамиан когда-то говорил об этом, с усмешкой, как всегда. Рассказывал, как упражнялся в исцелении — сначала причинял себе вред, а потом лечил. И только сейчас, глядя на свежую кровь, на ровные линии, она осознала, насколько это всё по-настоящему… жутко.
Он ведь сказал, что тренировался. Просто забыл воду.
Да. Наверное, так и есть. Наверное, иначе быть и не может.
Мара постаралась не думать, почему от этого объяснения всё равно стало холодно внутри.
— У меня есть вода, — сказала она. — Научи меня.
Он удивлённо посмотрел на неё.
— Разреши мне исцелить тебя, — повторила она, мягко. — Пожалуйста.
Дамиан выдохнул. На его лице мелькнуло что-то, похожее на облегчение.
Мара всё ещё держала его запястье, когда он слегка дёрнул её за руку и мягко потянул к дивану.
— Сядь, — тихо сказал он, и в его голосе не было ни капли раздражения.
Она села рядом, сняла рюкзак и достала флягу с питьевой водой.
— Что мне делать? — спросила она.
Дамиан помедлил, потом поднял правую ладонь и показал несложную формулу.
— Сосредоточься на хорошем, — сказал он. — Вода очень… чувствительная. Она впитывает настроение, как губка. Если ты в ярости или тебе страшно — у тебя ничего не получится. Надо… хотеть исцелить. Надо действовать через…
Он поперхнулся, отвёл глаза и добавил чуть тише:
— Через… любовь.
Мара удивлённо моргнула.
Дамиан чуть покраснел, но не стал отшучиваться. Он продолжал, уже спокойнее:
— Не ту, которую поют в балладах. Не романтику. Человеческую. Не каждый маг может исцелять. Потому что не каждый умеет… любить.
Мара смотрела на него внимательно, ожидая продолжения.
— А чтобы стать настоящим целителем, — добавил он, — нужно уметь любить всех своих пациентов. Искренне. Чисто. Даже если это кто-то противный, колючий… как я.
Он усмехнулся, но Мара не ответила ни улыбкой, ни словом. Только посмотрела на его руку, потом на воду в фляге. Она повторила жест, жидкость послушно выпорхнула из горлышка и обернулась вокруг её руки. Вода была прохладной, от прикосновения к коже у неё побежали мурашки.
Мара несколько раз глубоко вздохнула и постаралась отогнать все нехорошие мысли, связанные с Дамианом, которые преследовали её в последнее время. Она вернулась в ту ночь в ванной, когда он исцелял её рану. Когда он сказал, что ему не всё равно. Когда она поцеловала его в щёку.
Словно отзываясь на её мысли, вода в её руке потеплела и засияла золотистым светом.
Дамиан улыбнулся, по-настоящему, мягко, как раньше.
— Я знал, что у тебя получится, — сказал он.
Мара не ответила. Она лишь осторожно положила руку с водной перчаткой ему на предплечье, туда, где были ровные свежие порезы.
— Я видела, как ты пытался исцелить Ноксиана, — прошептала она.
Он напрягся.
— Ты… любил его?
Она подняла на него глаза и увидела, как сжались его челюсти. Как заиграла жилка на виске.
— Весперис любил Ноксиана, — сказал он резко, сухо. — А я люблю Веспериса. Такой несложной цепочки достаточно для удачного исцеления. Если пациент, конечно, не мёртв.
В его голосе проскользнуло раздражение.
— Дамиан… — начала она.
— Пожалуйста, — перебил он. — Давай… давай никогда больше не говорить о том, что случилось в том гроте. Никогда.
Мара опустила глаза.
— Хорошо. Прости.
Повисла тишина. Напряжённая, как натянутая струна. Мара чувствовала, как внутри нарастает глухая, щемящая вина за то, что затронула рану, которая ещё кровоточила.
— Зачем ты меня искала? — спросил наконец Дамиан, стараясь, чтобы голос звучал мягко.
Мара на миг растерялась. Она уже успела забыть, зачем пришла.
— Дилан принёс мне генеалогическое древо Айров, — ответила она. — Мы сможем отыскать эфирную заклинательницу.
Его глаза вспыхнули, хотя это был только призрак огня, который горел там прежде.
Мара отняла руку — медленно, не спеша, опасалась нарушить хрупкую магию, только что сотворённую. Вода всё ещё мягко обвивала её пальцы, но под её ладонью не осталось и следа от порезов. Ни ран, ни покраснений, ни шрамов — только ровная, чистая кожа.
Она уставилась на свою руку, растерянно, с лёгким изумлением. Не зная, что теперь делать с водой, покрутила запястье.
— Её всё ещё можно… пить? — неуверенно спросила она.
Дамиан усмехнулся.
— Если не брезгуешь тем, что она касалась моей руки, — сказал он, — то можно. Структурно она не изменилась. Всё ещё обычная вода.
Задумавшись всего на мгновение, она позволила воде стечь обратно в флягу. Закрутив крышку, она подняла взгляд.
— Я не брезгую тобой, Дамиан, — произнесла она серьёзно.
Он замер. Моргнул. А потом отвёл глаза.
— Зря, — пробормотал он, стараясь, чтобы это прозвучало шутливо, но голос подвёл. — Я ведь… не самое лучшее, к чему можно прикасаться.
— Тебя только за смертью посылать, — проворчал Весперис, даже не поднимая головы, когда Мара вместе с Дамианом вернулась в библиотеку. Он уже успел обложиться со всех сторон старыми архивными альбомами, пыльными томами и коробками с газетами.
Мара опустилась на стул рядом и с тревогой оглядела всё это великолепие.
— Какой у нас план?
— Сначала сузим круг, — отозвался Весперис. — Аэллард умер около ста лет назад. И он — единственный эфирный заклинатель, о котором сохранилась хоть какая-то информация. Значит, он был последним. После него никого не было.
— До Мары, — вставил Дамиан, усаживаясь с другой стороны и подтягивая к себе одну из коробок.
Мара кивнула, нахмурившись.
— Аэллард писал, что сам уничтожил всё, связанное с эфиром. Значит, и информацию о предыдущих заклинателях тоже. Весперис прав. Та, кого мы ищем, была до него.
— Они даже могли быть знакомы, — сказал Дамиан. — А значит, мы берём информацию примерно столетней давности… и копаем назад.
— Хорошо, но… — Мара прикусила губу. — Разве мы сможем хоть что-то найти, если Аэллард действительно всё уничтожил.
Весперис наконец оторвался от своей книги.
— Мы будем искать отсутствие, — многозначительно сказал он, складывая пальцы домиком. — Айры — древняя и влиятельная семья. Невозможно, чтобы о каком-то из её членов нигде не упоминали. Если она не вышла замуж, об этом обязательно писали. Если вышла — тем более. Если заболела, умерла, родила, сбежала, исчезла — в любом случае, об этом знали. Всё печаталось в «Серебряной ложке».
— Где? — переспросила Мара.
— Газета, — пояснил Весперис. — Светские новости. Сплетни, помолвки, рождения, смерти. Моя мама её обожает. Если какое-то имя не всплывёт нигде — ни в газетах, ни в альбомах, ни в светских обзорах — тогда это и будет наш ключ.
Мара снова посмотрела на гору коробок.
— Думаешь, Аэллард мог пробраться прямо сюда, в Эльфеннау? В архив?
— А почему нет? — пожал плечами Дамиан. — Он же был известным магом. Почтенным, если верить всему, что мы о нём читали. Захотел бы — получил бы доступ. В конце концов, у него могли быть связи.
— Или покровители, — мрачно добавил Весперис.
Мара тяжело вздохнула.
— Ладно. Значит, ищем… отсутствие, — подытожила она, пододвигая к себе одну из коробок.
Глава 9Ллиурэн Торн
— Есть! — воскликнул Дамиан, и Мара, уже почти заснувшая, дёрнулась, едва не уронив на пол кипу газет.
Время давно перевалило за полночь. Уже который день подряд они брали интересующих их архивные записи с собой и допоздна засиживались в общей комнате.
Дамиан с триумфом выложил перед ними несколько газетных листов.
— Смотрите. Никакой информации о Ллиурэн Айр, в девичестве Торн. Ни одного упоминания. Но за период её жизни: одна залитая чернилами страница, три отсутствующие страницы, три полностью пропавших выпуска «Серебряной ложки».
— Торн?.. — переспросила Мара, склоняясь над страницами родословной Айров. — Тот самый Торн?
При одном только воспоминании о Вейлоре Торне по её спине пробежал холод. Странное, щемящее чувство — смесь отвращения, вины, страха и… чего-то ещё. Чего-то, о чём ей не хотелось думать.
Но она помнила. Помнила слишком хорошо, как ощущалась его кровь — горячая, тягучая. Помнила, как он смотрел на неё, когда понял, что уже умер. И помнила, как внутри неё вспыхнуло нечто тёмное и хищное, когда его жизнь оборвалась прямо в её руках.
Мара тряхнула головой.
Пальцы быстро скользнули по ряду имён, пока взгляд не остановился на строчке Ллиурэн Торн/Айр. Над именем — небольшой, выцветший портрет. Красивая девушка с прямыми каштановыми волосами, собранными в низкий пучок, и ясными голубыми глазами. Улыбки на её лице не было, только какая-то печальная мягкость.