Весперис только кивнул, и прижал её к себе крепче.
Дамиан толкнул дверь в спальню, собираясь просто упасть лицом в подушку, как обычно, но шагнул в комнату и застыл на месте.
В тесной, привычной, слегка неубранной спальне не осталось ни свободного пятачка. Здесь были все. Девочки. Мальчики. Вся группа драконов девятого курса.
— Эм… — хмурясь, пробормотал он, закрывая дверь. — Я думал… девочкам нельзя в мужские спальни?
— Глупости, — тут же отозвалась Мара. Она сидела рядом с Весперисом, но тут же пересела поближе к Дамиану, как только он опустился на кровать. — Ты же сам меня сюда приводил на прошлых каникулах.
Где-то сбоку послышался свист. За ним — улюлюканье, многозначительное хихиканье и фальшивое «уууууу». Мара только качнула головой и даже не покраснела.
Дамиан, всё ещё растерянно хмурился. Весперис, подсел с другой стороны и прислонился плечом к его плечу.
— Я слышал, что Спэрроу хандрит, — весело произнёс Тарек Уэйнрайт, поднимаясь с пола и отряхивая брюки. — А это, друг мой, недопустимо. Не по-драконьи.
— Да, — кивнул Ллейн, скрестив руки. — Мы же как одна стая. Один горит — греются все. Один угасает — всем холодно.
— Так что, — протянула Лилан с подоконника, — пришло время проявить знаменитую драконью поддержку.
— Тем более, что ты, Дамиан, всегда нас поддерживал, — тихо добавил Меррик Глин-Дур.
— Да! — подхватил Ллейн с энтузиазмом. — Я помню, на третьем курсе Кейд Ллевелин пытался дразнить меня, но ты обложил его так, что он забыл, как его зовут!
— Точно, — засмеялась Беатрис. — Он и меня пытался обзывать из-за рыжих волос, но после того случая даже смотреть в мою сторону боялся!
— Мы все так гордились тобой, когда тебя назначили капитаном дуэльного клуба, — серьёзно сказала Рози. — Ты ведь был первым драконом-капитаном за четыреста лет.
Дамиан покачал головой и попытался отмахнуться:
— Так же, как и Дьюар — первый дракон-директор за четыреста лет. Это не совпадение.
— Дьюар уже лет десять как директор, — резонно заметил Меррик. — А ты всё равно был первым.
— Зря ты ушёл из дуэльного клуба, кстати, — добавил Тарек. — Тебя очень не хватает. Сейчас капитан — титан с десятого курса. Он неплох, но…
— Ты был лучше, — закончила за него Рози. — Гораздо лучше. Все это признают. Даже Сесил, хотя и делает вид, что нет.
Дамиан закрыл лицо руками. Его плечи опустились.
— У меня нет сил сейчас на это, — глухо сказал он. — Я устал доказывать, что драконы не хуже остальных.
— А помнишь, как ты загорался раньше? — с искренним восхищением вспоминала Лилиан. — Вот это было зрелище! Очень эффектно. Я даже немного скучаю по этому.
— Много же ты школьной формы сжёг за годы, — усмехнулся Весперис. — Я до сих пор помню запах опалённой ткани.
— А как ты поджёг Ноксиана на шестом курсе!
Беатрис тут же прикусила язык и потупила взгляд.
Секунда. Другая. Третья. Дамиан побледнел. Атмосфера сгустилась.
— Нам всем жаль Ноксиана, — неожиданно сказала Фей Локвуд, до этого молчавшая. — Но он был той ещё занозой в заднице. Извини, Весперис.
— Ничего, — отозвался тот, пожав плечами. — Это правда.
Мара поняла, что разговор зашёл куда-то не туда. Ситуацию нужно было спасать.
— А помнишь, как ты взял меня под крыло в самый первый день? Как показал мне академию, чтобы я не заблудилась. Ты не представляешь, как мне страшно тогда было, и как сильно ты мне помог.
Она взяла его за локоть
— Ты всегда знал, когда кому-то нужна помощь. Даже если сам был в это время не в лучшей форме.
— Ты лучший из нас, — вдруг сказал Тарек без тени иронии.
Мара удивлённо взглянула на него. От высокомерного и вечно самодовольного Уэйнрайта это признание было на вес золота.
— Если бы был конкурс на лучшего дракона курса, я бы не раздумывая проголосовал за тебя.
— Я тоже, — тут же подхватила Беатрис.
— И я, — добавил Ллейн. — Без сомнений.
— Если и существует живое воплощение огня, — сказал Весперис, положив руку на его плечо, — то это ты, Дамиан.
Он молчал и не поднимал головы. Только подбородок дрожал, еле заметно.
— Ладно вам… — наконец пробормотал Дамиан, слабо усмехаясь. — Смотрите, как бы я слишком в себя не поверил, и не стал новым Каем Ардонисом.
Кто-то хохотнул. Кто-то хлопнул его по плечу. Кто-то кивнул с одобрением. И он улыбался. Чуть натянуто, но старательно. Благодарил, кивал, отшучивался. Делал вид, что тепло этих слов достаёт до самого сердца.
Но только Мара и Весперис, сидящие по обе стороны, понимали, что это не так.
Когда Мара вместе с остальными девочками вернулась в свою спальню, Лилиан, расправляя кровать, бросила через плечо:
— Дамиан из-за тебя хандрит, дурочка.
— Глупости, — отмахнулась Мара, переодеваясь в пижаму.
— Никакие это не глупости, — подхватила Беатрис. — Он влюблён в тебя с самого первого дня.
Мара запнулась на пуговице и отвернулась к окну, чтобы никто не видел её лица.
— Мы просто друзья, — неуверенно пробормотала она. Голос получился слишком ровным, почти искусственным.
— Друзья, как же, — фыркнула Рози. — Ты же его тоже любишь. Все это видят. Так к чему вот это вот… представление?
— Спокойной ночи! — бросила Мара вместо ответа и наглухо задёрнула балдахин.
Ей почти хотелось, чтобы Дамиан хандрил из-за неё. Это было бы куда проще решить, чем-то, что происходило на самом деле.
Глава 10Увядание
В последнее время Дамиан редко оставался с Марой наедине. Стоило разговору стать более личным — он тут же находил повод исчезнуть. Либо кому-то срочно нужна была его помощь, либо у него появлялось неотложное задание, либо он вспоминал, что обещал потренироваться с кем-то другим.
Она бы соврала, если бы сказала, что её это ни капельки не беспокоит. Мара начала задумывать о том, что дело в ней.
Возможно, так оно и было. После сотни неудавшихся попыток сотворить нормальную звезду, Мара избегала тренировок в эфирной магии. Она боялась того, что может сделать неконтролируемая форма любого другого заклинания.
Но было кое-что, чего Дамиан боялся больше. Мара знала об этом точно. Потому что она боялась того же самого.
Что у неё не получится спасти Веспериса.
А вместе с ним, и Мара была в этом уверена, она потеряет Дамиана тоже.
В последнее время Мара боялась почти всего и вязла в холодном, липком болоте страха. Он обволакивал её по утрам, когда глаза ещё не успевали открыться, когда небо за окном было серым, и не хотелось ничего, кроме как спрятаться обратно под одеяло, зарыться в подушки и не выходить. Никогда.
Боялась проснутся и узнать, что уже поздно. Боялась, что Веспериса убъёт её магия, а не проклятие. Боялась, что ниточка Ллиурэн оборвётся, и они останутся ни с чем. Боялась, что кто-то узнает правду про Ноксиана. Боялась, что кто-то узнает о её неподобающих чувствах к двум своим лучшим друзьям одновременно. Ещё хуже, если об этом узнают они.
Теперь Мара часто находила утешение в земле. Ей нравилось чувствовать её стабильность, надёжность. Что бы ни происходило вокруг, она оставалась под её ногами прочной, незыблемой.
Именно там, на заросшей мхом тренировочной площадке, где редко кто занимался, её и нашёл Дамиан.
— У меня… появилась одна идея, — сказал он, опуская руки в карманы брюк. — Я не уверен, что это сработает, но… хочешь попробовать?
Мара глядела на него долго, изучающе.
Он избегал её так много дней, уходил первым, не смотрел в глаза, натягивал улыбки… А теперь стоял здесь. Сам. Говорил, что у него появилась идея.
— Что за идея? — спросила она осторожно.
— Увидишь, — уклончиво ответил он. — Пойдём?
Она кивнула.
Без лишних слов они покинули площадку и вышли за пределы территории академии. За высокой кованой оградой начинался лес. Листва уже опала наполовину и теперь шуршала под ногами. Дамиан шагал уверенно, а Мара не задавала вопросов.
В иной раз она бы не замолкала ни на секунду. Куда ты меня ведёшь? Что за идея? Почему мы идём в лес? Ты меня ненавидишь? Но сейчас Мара молчала и шла следом.
Раньше Дамиану нравилось командовать, нравилось всё контролировать, нравилось быть главным. Он и не скрывал этого. Мара помнила, как он злился, когда она поступала по-своему, и как искренне наслаждался, когда обстоятельства вынуждали её повиноваться.
И вот теперь — когда он, наконец, захотел снова что-то взять на себя — она подчинилась. Не из слабости, не из страха, а потому что это был он. Потому что где-то глубоко внутри она всё ещё помнила, каково это — чувствовать себя в безопасности рядом с ним.
Мара шагала молча, позволяя ему вести. И собиралась сделать всё, что он скажет, какой бы безумной или глупой не оказалась его идея.
И наконец он остановился.
Октябрьский лес, казалось, замер в перетекающем золоте. Где-то кроны всё ещё хранили летнюю зелень, где-то — уже алели, будто горели изнутри. Но дерево, у которого остановился Дамиан, выделялось. Оно было… не мёртвым — больным.
Кора его пузырилась, словно смола под ней кипела. Листья висели не сухие и не живые, со странным налётом, похожим на серо-зелёный пепел.
— Я знаю, чего ты боишься, — произнёс Дамиан, не глядя на неё. — И я боюсь того же.
Он указал на дерево.
— Попробуешь?
Мара смотрела на него с недоверием и тревогой.
— Я не знаю формулу исцеления, — проговорила она.
Его лицо оставалось мягким, бесконечно серьёзным.
— Формулу мела ты тоже не знала, — напомнил он. — И формулу дивана. Ты просто… сделала это. Представила — и воплотила.
Он помолчал немного.
— Я думаю, ты можешь всё прямо сейчас. Безо всякого Аэлларда, безо всякой Ллиурэн. Просто… пойми эфир. Позволь ему быть тобой. Или тебе — быть им.
Мара обречённо вздохнула. Она не могла не почувствовать, как его слова придают ей сил и уверенности. Как раньше. Как всегда было.