Трехглавый змей: Проклятие семьи Мор — страница 14 из 52

Она подошла к несчастному растению и, преодолевая брезгливость, положила ладони на покрытую странным мхом кору. Закрыла глаза. Сосредоточилась.

Через несколько мгновений она почувствовала её — тоненькую, едва ощутимую жизнь. Где-то внутри, под слоями боли, под грязной коростой. Откликаясь на её прикосновения, что-то в дереве вздрогнуло. Мара сосредоточилась. Она хотела, чтобы короста ушла, чтобы дерево очнулось.

На секунду ей показалось, что у неё получилось.

А потом — всё исчезло.

Не вспыхнуло. Не сгорело. Просто… сгинуло. Сначала внутри. В груди. Пошло по рукам, по воздуху вокруг.

Мара открыла глаза и увидела, как дерево умирает. Кора почернела. Листья скрутились, зашипели и осыпались, превратившись в пыль. Ствол треснул и начал крошиться.

Мара отшатнулась и попятилась.

— Вот, что будет с Весперисом… — шептала она. — Вот, что будет с Весперисом…

Золотая листва и трава под её ногами тоже чернела, сморщивалась и превращалась в пыль.

Она подняла взгляд на Дамиана, и увидела неподдельный ужас в его глазах. Но только на мгновение.

Несмотря на собственный страх, несмотря на черноту, расползающуюся от Мары всё дальше, он сделал шаг вперёд. Он должен был бояться. Любой бы испугался. Но он сделал ещё шаг, будто тьма вокруг не могла коснуться его. И она действительно не коснулась.

Последний шаг — и Дамиан крепко обнял её.

— Ничего страшного, — тихо сказал он, прижимая её голову к своему плечу. — Всё хорошо. Ты сильная. У тебя получится. Всё получится. Прости… Прости, что я… прости.

Она обняла его в ответ, и тьма отступила, оставив только выжженную поляну вокруг них.

Мара долго молчала, но он чувствовал, как быстро она дышит, как плечи всё ещё вздрагивают. И когда она наконец заговорила, голос её был еле слышным.

— Пожалуйста… — всхлипнула она. — Больше не проси меня делать это. Пока мы не найдём хоть что-то от Ллиурэн. Пока я не пойму, как…

Она сглотнула.

— Потому что теперь… когда я думаю об эфире… всё, что я вижу — это тех жутких тварей из Хранилища Паука. И ещё… — она сжалась в его руках, — тот стол. Ту штуку, к которой меня приковал Ардонис, когда пытался вытянуть из меня магию. Как будто… как будто я — сосуд, и он решил, что может выпить меня. Как это сделал Аэллард с теми несчастными людьми.

В груди Дамиана кольнула вина. Неужели он такой же, как Ардонис, который видел в ней только инструмент, только источник эфира?

— Я действительно хочу взглянуть на него по-другому, — продолжила Мара, — но сейчас… я вижу только страх и смерть.

Дамиан обнял её крепче. Он чувствовал её острые лопатки под своей рукой, её волосы, мягкие и распушившиеся на влажном воздухе, пахнущие осенней сыростью и чёрной смородиной. Он не такой, как Ардонис. А она — человек, а не функция.

В последнее время он думал о том, что это судьба. Что Мара была послана кем-то свыше в ответ на его молитвы о спасении Веспериса. Но теперь Дамиан понял, что она — не провиденье и не пророчество. Она носила в себе не свет, а бремя. Силу, которая грозила её раздавить. Он видел это сейчас отчётливо — в том, как она дрожала в его руках, в том, как сжимала зубы, чтобы не разрыдаться. Видел это в её нежелании касаться магии, которую она должна была «понять», будто бы эфир — это урок, который можно вызубрить.

Но эфир не был уроком. Эфир был кошмаром.

Он вспомнил, как в первый раз она зажгла эфирную звезду в тот момент, когда уже собиралась сдаться. Как её лицо светилось восторгом. Как это чувство ушло. Осталась только тьма.

Как же легко было забыть, что она просто девочка. Как же легко было требовать от неё невозможного, прятаться за «она справится», «она должна», «она может»…

Она не должна.

Не обязана.

И он был чудовищем за то, что забыл об этом.

— Прости меня, — тихо сказал он. — Я не буду. Обещаю.

— Я не отступлю, Дамиан, — произнесла она уже куда спокойнее. — Ллиурэн нужна не только Весперису. Она нужна мне.

Глава 11Ддевисвид

Директор Дьюар и впрямь без особых колебаний организовал для троих студентов приглашение в Ддевисвид — с одним, но важным условием: только после занятий. И они должны быть одеты подобающе, чтобы не позорить честь Эльфеннау. Он лично проверит.

Когда закончился последний урок, надев накрахмаленные рубашки, заправив их в брюки и застегнув на все пуговицы, аккуратно повязав бордовые с золотой вышивкой галстуки, драконы выдвинулись из общей комнаты в холл.

Но, к удивлению Мары, вместо того чтобы направиться к выходу, Весперис свернул в сторону лестниц учебного крыла.

— Погодите, — сказала она, указывая большим пальцем за плечо, на дверь. — Мы разве не поедем на карете?

— Нет, — без особых эмоций отозвался Весперис. — Мы пойдём через зеркало.

— Через зеркало? — переспросила Мара, нахмурившись.

Весперис повернул к Дамиану голову с тем самым выражением, каким учителя смотрят на учеников, не выучивших урок.

— Я сам их даже не видел никогда, — пробормотал Дамиан, виновато пожимая плечами.

Весперис остановился, вздохнул и начал объяснять:

— Есть способ перемещения через особые зеркала. В их амальгаму добавляют порошок из рога единорога, а затем накладывают заклятие. Эфирное, конечно. Большинство таких зеркал создали ещё сотни лет назад, но некоторые мастера до сих пор умеют их делать. Это… династическое ремесло. Навыки передаются по наследству.

— То есть, — протянула Мара, — некоторые волшебники сохранили больше способностей к эфирной магии, чем другие?

— В какой-то мере, да, — кивнул он. — Но речь не о могуществе. Это скорее… как умение сворачивать язык в трубочку.

Мара тут же попыталась скрутить язык в трубочку, но у неё ничего не вышло.

— Вот, — невозмутимо сказал Весперис. — У некоторых это получается, у других — никогда. Маги всё ещё умеют кое-что. Но это очень, очень далеко от того, что умеешь ты.

Мара с тревогой покосилась на Дамиана. Они решили не рассказывать Весперису про инцидент с деревом. Уловив её взгляд, Дамиан торопливо напомнил:

— Так что там с зеркалами?

— Все эти зеркала связаны друг с другом, — продолжил Весперис. — Между ними можно перемещаться. Но из-за дороговизны, редкости и… спорной этичности, чаще всего они служебные и используются только в важных учреждениях: академиях, больницах, госинстанциях… или у тех, кто может себе их позволить. Например, у нас дома такое зеркало есть.

— То есть… — повторила Мара. — Технически любой человек с таким же зеркалом может попасть к тебе домой?

— Технически — да, — сдержанно ответил он. — Но не принято являться без приглашения и предупреждения. Существует определённый этикет…

— Но это же просто слова, — продолжила Мара с живым интересом. — Я всё равно могу вломиться к тебе в дом, если у меня тоже будет такое зеркало?

Весперис на секунду замер, а потом с явным раздражением произнёс:

— Можешь. Но это будет очень, очень невежливо, мисс Сейр. В этом, собственно, и состоит этическая проблема. Даже если у кого-то есть деньги, далеко не все хотят иметь у себя дома дверь, которую можно открыть снаружи.

— Справедливости ради, — вмешался Дамиан, — вломиться в твой дом можно и через окно. Не только через зеркало.

Весперис крепко задумался.

— Вообще-то ты прав. Если с такой точки зрения смотреть, то действительно нет особой разницы…

— Кажется, мы опаздываем, — нервно поторопила их Мара.

Кабинет директора находился на третьем этаже, где жили преподаватели. В него вела массивная дверь с искусной резьбой в самом конце коридора.

Весперис вежливо постучался и после приглушённого «Входите» толкнул дверь.

Кабинет оказался просторным, с обитыми деревянными панелями стенами и увенчанным резным карнизом потолком. В центре стоял внушительный письменный стол из тёмного дерева. По одну его сторону возвышалось кресло с высокой спинкой, обтянутое кожей, в котором восседал директор Дьюар, склонившись над бумагами. По другую — два кресла попроще, видимо, для гостей.

Завидев их, Дьюар поднялся, обошёл стол и остановился, придирчиво осматривая каждого. В конце концов он одобрительно хмыкнул, кивнул и направился к огромному, выше человеческого роста зеркалу в изящной серебряной раме. На вид зеркало было очень старым. Несмотря на то, что за ним явно тщательно ухаживали, амальгама местами почернела.

— Директор Аверин встретит вас, — сказал он, глядя на своё отражение и поправляя усы. — Она любезно пригласила остаться на ужин в Ддевисвиде, если ваше исследование затянется. Но вы должны вернуться за час до отбоя. Ждать я вас не собираюсь и закрою кабинет на ключ. Опоздаете — пеняйте на себя.

— Да, сэр, — нестройно отозвались все трое.

— Мор, ты за главного.

— Да, сэр, — повторил Весперис, слегка поклонившись.

Ещё раз окинув их взглядом, Дьюар коснулся зеркала рукой и произнёс:

— Ддевисвид.

По стеклу тут же прошла рябь. Оно заволновалось, как пруд под ветром, поверхность расплылась, и в глубине мелькнули смутные силуэты комнаты с высокими сводами.

Мара невольно попятилась, но Весперис взял её за руку.

— Пойдём, — шепнул он и, не отпуская руки, шагнул вперёд.

Мара почувствовала уже знакомое проваливание в пустоту, на этот раз сдобренное каким-то металлическим холодом, но всего на мгновение. Она занесла ногу в кабинете директора Дьюара в Эльфеннау, а завершила шаг в уже совершенно другом месте.

Эта комната выглядела иначе. Светлая, просторная, с высоким потолком и лёгким ароматом лаванды и старых книг. Стены — из полированного светлого камня, увешанные картинами в богатых резных рамах. Почти вся дальняя стена была занята окнами, вытянутыми и узкими, от самого пола.

— Добро пожаловать в Ддевисвид, — раздался приятный, звонкий голос.

Из-за резного стола, кажется, слоновой кости, поднялась высокая, утончённая женщина лет сорока пяти. На ней было солнечно-жёлтое платье, которое потрясающе контрастировало с её ясно-голубыми глазами. Светлые, пшеничные волосы собраны в элегантный пучок, и только у самых висков серебро выдавало возраст.