— Что ты знаешь про Ллиурэн Торн? — Дамиан старался звучать твёрдо, но голос его дрожал так сильно, что Мара едва разобрала слова.
Голова Вейлора дёрнулась, челюсть с треском открылась и из его груди вырвался не то скрип, не то крик.
Мара попятилась, врезалась в Веспериса и замерла, но чары не разорвала.
— Что ты знаешь про Ллиурэн Торн⁈ — громче, чётче повторил Дамиан.
Тело Вейлора скрутило в судороге, руки прижались к груди, снова влажно захрустели суставы. Среди непрекращающегося хрипа удалось разобрать слова:
— Яяяя… ччтттоооо…
— Ну же! — почти в отчаянии выкрикнул Дамиан. — Ллиурэн Торн!
— Яяяя… нннееее…
Ставший более чётким голос вдруг оборвался, оставляя только хриплый свист. Что-то щёлкнуло. Наверное, с таким звуком окончательно лопаются сгнившие голосовые связки.
Если бы Мару могло стошнить через уши, её бы стошнило.
— Дьявол! — Дамиан разорвал чары. Пламя вспыхнуло в его кулаках — яркое, гневное, живое. И оно разрасталось, поднимаясь по рукам.
Он больше не колдовал — он горел.
Мара отшатнулась и даже Весперис сделал шаг назад.
Дамиан сбросил пламя с себя, направляя его в мёртвое тело. Мощный огненный поток ударил в грудь, но он не загорелся. Вейлор словно поглощал пламя, превращая его в чёрный, чадящий, вонючий кошмар.
Вскоре пламя иссякло. Огонь в Дамиане — тоже. Он тяжело дышал, лицо искажено. Один быстрый шаг — и он яростно пнул то, что осталось от Торна. А затем, не оборачиваясь рванул к порталу.
— Дамиан! — окликнула Мара, но он уже не слышал. Или не хотел слышать. Он уже исчез в клубах белого тумана.
Она хотела побежать за ним, но не смогла пошевелиться. Её тело всё ещё находилось в оцепенении от увиденного.
— Пусть идёт, — раздался рядом слабый, севший голос Веспериса. — Ему нужно остыть.
Они остались вдвоём в тишине.
Труп Вейлора продолжал коптить. Густой чёрный дым собирался в воздушную ловушку Веспериса под потолком.
Они оба понимали, но не хотели говорить этого вслух: их последняя надежда раздобыть информацию о Ллиурэн только что оборвалась. Надежда спросить. Понять. Найти зацепку. Ключ. Что угодно.
Теперь — ничего. Только пепел и мрак. Мёртвый не заговорил.
Мара осталась с эфирной магией наедине.
Опять.
Никто не скажет ей, что делать. Никто не научит. Никто не подскажет, как спасти Веспериса, как вытащить его из петли этого проклятия. Если она не справится сама — он умрёт.
Она перевела на него взгляд. Весперис продолжал смотреть на дымящиеся останки, и Мара ещё никогда не видела его таким разбитым.
— Не знаю, о чём я думал, когда соглашался на это, — сказал он тихо, почти беззвучно. — Это всё… неправильно. Я это с самого начала знал. Тёмная магия не даёт ничего хорошего. Она не снимает проклятия. Не спасает жизни. Она только забирает.
Он повернул к ней голову, и их взгляды встретились.
В глазах Веспериса стояло что-то слишком тяжёлое: безысходность, усталость, глубокая, бесконечная тоска.
— Я не должен был позволять вам делать это, — прошептал он. — Не должен был.
Мара не смогла выносить этот взгляд. Она отвернулась и пошла, не чувствуя, как ступает. Словно всё происходило с кем-то другим.
К порталу. К тому самому, что раньше вёл в Хранилище.
Вдохнула — и, как всегда, положила руку на раму. Пурпурные символы вспыхнули под её пальцами, выстрелили искрами по древним линиям.
На мгновение вместе с ними вспыхнула и надежда. Глупая, детская, отчаянная — на то, что хоть что-то ещё можно исправить. Что, может быть, если портал сработает, если удастся пробиться, там, за завалом, найдётся хоть что-то, хоть какой-то путь…
Но портал остался зеркалом.
Чёрным. Мёртвым.
На той стороне его больше не существовало.
Мара стояла, глядя в своё отражение, и дышала тяжело, мерно. Потому что ей нельзя было сдаться. Потому что кто-то должен держаться.
Она прикрыла глаза и вздохнула.
За спиной послышалось движение. Тихое, осторожное. Ей не нужно было оборачиваться — она всегда знала, когда он рядом. Даже когда не смотрела.
— Пообещай, — сказал Весперис тихо. — Пообещай больше не обращаться к тёмной магии.
Мара долго не отвечала. Она думала о том, что было бы, если бы портал работал. И она прекрасно знала, что именно.
— Он пошёл бы ради тебя на всё, — сказала она наконец, почти шёпотом. — Он нарушит клятву, если это спасёт тебя. Даже если это убьёт его.
Она обернулась и встретилась с Весперисом взглядом.
— И я тоже, — добавила она, твёрдо и чётко. — Так что нет, Весперис. Я не могу тебе этого пообещать.
Весперис обречённо закрыл глаза. Между его бровями залегли складки. Наконец он коротко кивнул.
— Я знал, что ты так ответишь, — сказал он спокойно со смирением в голосе. — Но я должен был попытаться.
Он окинул взглядом помещение и добавил:
— А теперь, пожалуйста… давай уйдём отсюда.
Глава 15Память воды
Сначала ему казалось, что это был сон.
Только со временем он понял, что это не так. Он был без сознания тогда, в Башне Ворона. Не мог пошевелиться или произнести хоть слово, но чувствовал будто издалека, как она плакала над ним и умоляла очнуться, как её горячие слёзы падали на его лицо, как она гладила его по волосам, и как поцеловала в лоб.
Это было по-настоящему.
И когда она вышла их портала, вся в крови… он обнимал её наверное целую вечность и чувствовал, как она дрожит.
Это было по-настоящему.
Но теперь он отталкивал её, хотя нуждался в ней сильнее, чем когда-либо. Теперь он уговаривал себя, что так будет лучше.
Он перестал касаться её — намеренно. Но от этого каждый случайный контакт казался болезненным, как электрический разряд. Каждое мимолётное прикосновение пробирало до костей.
Он думал, что она уже ушла.
Все разошлись, оставив Дамиана одного в общей комнате. Он не стал гасить камин — ему нравилось смотреть, как огонь медленно умирает, как трепыхаются последние язычки пламени на обугленных дровах.
Ему нравилось быть одному.
Но когда он поднял взгляд, то понял, что один он не был.
Мара свернулась клубком на подоконнике, будто просто засиделась, но Дамиан знал лучше.
Она ждала.
— Ты чего не спишь? — спросил он, хмуро отводя взгляд к камину.
— А ты? — отозвалась она.
Голос у неё был ровный, но он уловил в нём что-то… внимательное. Как будто она изучала его.
— Ты же знаешь, я плохо сплю, — буркнул Дамиан.
— Вот и я тоже, — тихо сказала она.
Он услышал, как она спрыгнула с подоконника, и напрягся, когда её шаги приблизились.
— Дамиан… — Она села рядом, и он почувствовал тепло её тела, слишком близко. Слишком знакомо.
Он молчал, не поворачиваясь к ней.
— Ты избегаешь меня, — сказала Мара наконец, прямо, без обиняков.
— Глупости, — ответил он, но даже сам услышал, как неубедительно это прозвучало.
— Ты и сам это знаешь, — продолжила она. — Раньше ты не был таким… отстранённым.
Дамиан глубоко вздохнул и потер переносицу.
— Мы все изменились, Мара.
Она замолчала, а потом тихо добавила:
— Это из-за меня, да? Из-за того, что я разбила пробирку?
Дамиан повернулся к ней, его глаза сверкнули.
— Нет!
Он не собирался говорить ей правду. Не собирался рассказывать, как его разрывает изнутри. Но он не мог позволить ей думать, что виновата она.
— Нет, — повторил Дамиан мягче. — Ты не виновата, это Ноксиан…
Он сглотнул, вздохнул и продолжил:
— Это Ноксиан виноват. Эта пробирка разбилась бы у любого другого в руках.
Мара опустила взгляд на свою ладонь, где осталось несколько крохотных шрамов от вонзившегося глубоко в кожу стекла.
— Тогда почему? — спросила она.
Он сжал зубы.
— Просто так надо.
Мара выпрямилась.
— Ты сам-то слышишь, что говоришь?
Дамиан устало провёл рукой по лицу.
— Мара…
— Нет, Дамиан. — Она двинулась ближе, её рука легла на его локоть, и от этого прикосновения у него перехватило дыхание. — Я не могу так больше. С тобой что-то происходит. Я не уйду, пока ты не скажешь правду.
Он стиснул зубы сильнее, его сердце бешено колотилось.
Он не мог ей сказать. Не мог сказать, что каждый раз, когда она рядом, он забывает, кто он. Забывает, кем себя считает. Забывает что он сделал.
Не мог сказать, что он держит дистанцию, потому что боится. Боится, что стоит ему снова позволить себе чувствовать, и он не сможет остановиться.
Дамиан смотрел в камин, стараясь не встречаться с ней взглядом.
Она ждала.
Она всегда ждала.
Раньше он находил это милым — её упрямство, её настойчивость. Её способность не отпускать, даже когда её отталкивают. Но сейчас… Сейчас это было пыткой.
О чём он только думал… Ей удалось пробраться даже под броню Веспериса. У него нет ни шанса протв неё.
Мара не уйдёт.
Она никогда не уходила.
Дамиан перевёл взгляд на неё, и в его глазах промелькнуло что-то тёмное, что-то слишком сложное, чтобы выразить словами.
— Я не могу, — вдруг вырвалось у него.
— Не можешь что?
— Я не могу быть как раньше, — выпалил он. — Я не могу… я не должен…
Мара нахмурилась.
— Почему?
Он опустил голову, и сдался.
— Потому что мне слишком хорошо с тобой.
Она моргнула, по её лицу мелькнуло изумление.
Дамиан закрыл глаза и выдохнул:
— Потому что, когда ты рядом, я забываю, что я…
Он запнулся.
Мара не сводила с него взгляда.
— Что ты что? — спросила она тихо.
Он открыл глаза и посмотрел прямо в её впервые за много дней.
— Что я не заслуживаю этого, — признался он шёпотом.
Мара почувствовала, как её горло сжалось.
— Дамиан…
Он усмехнулся, но это была самая грустная усмешка, которую она когда-либо видела.
— Я совершил слишком много ошибок, Сейр. Я… Я не тот, кем ты меня видишь.
— Ты думаешь, я не знаю, кто ты? — её голос дрогнул, но она продолжала. — Дамиан, я была с тобой с самого начала. Я знаю тебя.