На мгновение она испугалась, что её доминанта может стать препятствием. Что только маги с доминантой воды способны исцелять эфиром. Но Ллиурэн снова улыбнулась и покачала головой.
— Это не имеет особого значения. Главное — кто ты. Главное, что ты эфирный заклинатель. Всё, что тебе нужно, это…
Её голос оборвался.
Изображение в воде исказилось, как от порыва ветра, которого в подвальном классе, конечно, быть не могло. Лицо Ллиурэн исчезло, оставив только круги на поверхности.
— Нет! — выдохнула Мара, вылавливая кольцо и опуская его обратно. — Я хочу поговорить с Ллиурэн Торн! Ллиурэн Торн! Пожалуйста… вернись! Скажи, что мне нужно сделать…
Но вода оставалась молчаливой.
Мара обернулась к Весперису в надежде, что он скажет, как вернуть её, но он покачал головой.
— Никто не знает, как долго можно разговаривать таким образом. Скорее всего связь утеряна до следующего полнолуния.
— Но.…мы же так ничего и не узнали… — в её голосе послышались слёзы.
Дамиан шагнул ближе и замотал головой. Его глаза горели.
— Как это ничего⁈ — возмутился он. — Мы узнали, что это возможно! Она сказала, что это похоже на исцеление водой, а ты умеешь исцелять водой! Значит, в тебе есть это! Она сказала, что нужно по-настоящему хотеть. Ты ведь хочешь?..
— Конечно хочу! — крикнула Мара так громко, что Дамиан даже немного попятился.
Мара бросила косой взгляд на Веспериса. Он не должен был ни на секунду подумать, что она не хочет.
— … но ещё она сказала — не бояться.
И вот это представлялось куда более сложным.
С новым запалом Дамиан выпрямился и начал расхаживать взад-вперёд.
— Мы не можем просто сидеть и ждать, когда с неба упадёт новая крупица информации, — заговорил он, размахивая руками. — Нужно действовать. Прямо сейчас. Нужно начать тренировки. Чтобы ты почувствовала уверенность. Чтобы ты знала: у тебя получается.
Он остановился, обернулся к ней и продолжил:
— Начнём с малого. Со сломанных карандашей. С порванных тетрадных листов. Потом — на что-нибудь живое. Ну… в смысле, на растения. Возьмём гнилые яблоки или засохшие цветы. А потом… если получится — на мух. На крыс. На птиц, если найдём.
Мара кивнула, и в её глазах появилась решимость.
Это казалось ей правильным. Последовательным. Безопасным. Она не знала, где именно лежит грань между жизнью и смертью, но знала, что Дамиан прав — неизвестно, сколько времени у них осталось.
Весперис стоял чуть поодаль, прислонившись к стене. Он молчал, но его брови были напряжённо сдвинуты к переносице.
— А если… — наконец заговорил он. — Если у эфирной магии есть последствия, которых мы не понимаем? Что, если ты вредишь себе, даже не зная об этом?
Дамиан развернулся к нему.
— Тогда ты и следи за этим.
Он шагнул ближе, с вызовом глядя в глаза Весперису.
— Ты ведь чувствуешь магию. Эфир — в том числе. Вот и используй свои таланты. Если тебе так важно всё контролировать — контролируй её состояние.
Весперис моргнул, немного ошарашенный. Это именно то, чего он хотел, но он был удивлён, что Дамиан так легко передал ему контроль. Но, конечно, кивнул.
— Идёт.
Он посмотрел на Мару, и она ощутила странную смесь тепла и раздражения: вроде бы о ней заботились, но эта забота больше походила на заботу о подопытной мышке.
Они смотрели друг на друга, втроём, и в воздухе повисло невидимое, но очень явственное ощущение новой надежды. Такое осязаемое, что его почти можно было потрогать руками.
— У нас получится, — тихо сказал Дамиан, глядя на Мару.
Он осторожно взял её лицо в ладони и поцеловал — коротко, но так, что у неё закружилась голова.
А потом вдруг покосился на Веспериса, отпустил её, отступил и виновато улыбнулся, поправив галстук.
Весперис недоумённо нахмурился, но ничего не сказал.
Глава 25Что-то сломанное
Как и предлагал Дамиан, они начали с малого.
Сломанные карандаши, треснувшие деревянные линейки, порванные листы бумаги — всё, что годами копилось в глубине ящиков и на дне сумок, теперь перекочевало на парту в секретном классе.
Мара долго сидела над этой кучей канцелярского мусора, соединив пальцы домиком, и не знала, с чего ей начать.
Вдруг Дамиан подскочил, порылся в своей сумке, и с победным видом вытащил две половинки деревянной линейки.
— Вот, — сказал он и положил обломки перед ней, как некий дар. — Сломал в Битве На Линейках с Весперисом пару лет назад.
Мара повертела половинки в руках. На одной из них, в уголке, были аккуратно выжжены инициалы: «Д. С.».
— Почему ты не купил новую?
— А зачем? — Дамиан пожал плечами. — Во-первых, она исполняет свои функции в большинстве случаев. Во-вторых — я к ней за столько лет прикипел.
Она попыталась сложить половинки так, чтобы сколы совпали.
— Подумал, что тебе будет проще захотеть починить что-то, что принадлежит мне, — добавил он.
— Я не принадлежу тебе, — ворчливо вмешался Весперис, не поднимая головы. Он сидел за соседней партой, склонившись над домашней работой по алхимии.
Из-за этих экспериментов Мара и Дамиан стали пренебрегать учёбой, и ему приходилось отдуваться за них тоже, чтобы поддерживать приличные оценки.
— Ещё как принадлежишь, — усмехнулся Дамиан. — У меня даже квитанция есть — за моральный ущерб и хроническое занудство.
Весперис закатил глаза, но ничего не ответил, и вернулся к своей алхимии.
— Ладно…— Мара поставила локти на стол разместив соединённую линейку перед лицом и закрыла глаза.
Как это должно работать?
Нужно хотеть и не бояться.
И она действительно хотела.
И почти не боялась.
Она продолжала применять эфирную магию по мелочам с тех самых пор, как создала сахар на Рождество. С каждым разом всё получалось чуть увереннее. И главное — ничего подобного тому, что случилось тогда, с деревом, больше не повторялось.
«Это произошло с тобой всего один раз,» уверял её Дамиан. «И тогда всё было как-то… наперекосяк. Да и я вёл себя как болван… Слушай, может это всё-таки из-за меня. Мара, ну ты сама посуди: как только мы помирились, у тебя сразу всё начало получаться…»
Мара тогда отмахнулась. Сказала, что он переоценивает свою значимость, как всегда.
Но внутри себя она не могла не задуматься: а вдруг он прав?
Что, если это и правда из-за него?
Дамиан был рядом, когда эфирная магия пробудилась. Это Дамиан сказал ей, что она — эфирная заклинательница. Это он предложил ей сделать мел, и у неё получилось. И она утратила контроль, когда их отношения не ладились. Что, если каким-то образом дело действительно было в нём?
Мара тряхнула головой. Ей была неприятна мысль, что её магия зависит от кого-то другого, даже от Дамиана. Но если это и правда так…
Если это и правда так, то всё должно получится. Ведь он рядом и смотрит на неё с дурашливой улыбкой, а его галстук выглядит так, будто кто-то совсем недавно наматывал его на руку.
Мара снова сосредоточилась на линейке, постаравшись отогнать все ненужные мысли.
Ещё раз: хотеть, не бояться.
Бояться было, в сущности, нечего. Даже если она испортит линейку. Даже если дерево вспыхнет или рассыплется в пыль — это ведь всего лишь линейка.
Она сделала глубокий вдох и выдох, пытаясь настроиться на что-то неуловимое, но интуитивно понятное, что исходило от предмета в её руках.
Тонкое дерево потеплело, воздух едва ощутимо дрогнул.
— Получилось… — благоговейно прошептал Дамиан.
Мара открыла глаза.
Линейка была как новая.
Даже затупившиеся углы стали острыми, словно только из канцелярской лавки. Но инициалы «Д. С.» всё же остались.
Она протянула линейку Дамиану. Он взял её бережно, осторожно, и поднёс к глазам, внимательно рассматривая место былого слома. Постучал ею по парте, а затем вскочил и сделал эффектный выпад в сторону Веспериса.
— Я требую реванш! — провозгласил он, тыча в друга линейкой на манер шпаги.
Весперис, не моргнув, молниеносно выхватил «оружие» у него из рук.
— Эй! — возмутился Спэрроу, отшатнувшись с таким видом, будто его только что ограбили. — Это было подло! Отдай!
Но теперь была очередь Мора изучать линейку. Он даже достал из кармана маленькое серебряное увеличительное стекло.
Дамиан раздосадованно рухнул обратно на стул.
— Действительно, — наконец проговорил Весперис, отложив стекло и протягивая линейку. — Ни следа. Даже шва нет. Поверхность ровная, структура волокон восстановлена. Возможно, даже лучше, чем была раньше.
Вдохновлённая результатом, Мара взялась за порванный тетрадный лист.
Весь следующий час она чувствовала себя больше чувствовала себя ремесленником, чем магом. Она вправляла графит, словно хирург кости, и сшивала бумажные волокна, словно портниха.
— Ты вообще понимаешь, что делаешь? — поинтересовался Дамиан, наблюдая за ней с живым любопытством. — В смысле… Ты понимаешь, как это работает?
— Не совсем, — честно призналась Мара. — Я просто… Стараюсь представить, как оно должно быть, но не в голове, а… Почувствовать. Понимаешь?
— Нет, — он мотнул головой. — Но главное, чтобы ты понимала. Что ты при этом ощущаешь?
Мара устало откинулась на спинку стула и помассировала виски.
— Странное покалывание в теле и лёгкую головную боль.
— Значит, ты на верном пути.
— Головная боль — не индикатор магического прогресса, — возразил Весперис. Он подсел к ней с другой стороны. — Это индикатор того, что ты игнорируешь отдых.
— Спасибо, доктор Мор, — буркнула Мара.
— Правда, отдохни, — его голос смягчился, и он погладил её по спине. — Ты не сможешь мне помочь, если умрёшь от магического истощения.
Подперев голову одной рукой, другой Дамиан коснулся её плеча.
— Доктор Мор прав, — сказал он. — Другого эфирного заклинателя у нас нет. Мы должны тебя беречь.
Мара потёрла уставшие глаза.
— Ладно. Но завтра я хочу попробовать что-то посерьёзнее.