Он повернулся к Весперису, приподняв бровь:
— Ну а ты, Мор? Признавайся. Каким ты себе представлял идеальный День Всех Влюблённых?
Весперис помолчал. Потом повёл плечами.
— Никаким. Я никогда не думал об этом. Не считал, что мне это пригодится. Но вот я здесь — мой первый День Святого Валентина. Первый, и последний…
— Весперис!!!
— Ладно, ладно, простите… — он замахал руками. — Мне всё нравится. Очень.
Мара вытянула затёкшие ноги.
Дамиан отставил пустую кружку и ухмыльнулся:
— А помните, как в прошлом году мы упражнялись в комплиментах?
— Помню, — откликнулась Мара живо. — Это было неожиданно весело.
Весперис кивнул, без особого энтузиазма, но и без сарказма.
— Только в этот раз, — сказал Дамиан, хитро прищурившись, — выкладывайте всё как есть. Нам незачем больше друг друга стесняться.
Мара одобрительно хлопнула по подушке:
— Я за.
— Согласен, — просто сказал Весперис.
— Отлично, — Дамиан потёр руки. — Тогда начнём с важнейшего… Твоя нога, Мара.
Она моргнула, застигнутая врасплох:
— Что с моей ногой?
Он смотрел на неё так пристально, что Мара дёрнулась:
— Что? Там кто-то ползёт⁈
— Нет, нет! — рассмеялся Дамиан, осторожно беря её за лодыжку. — Просто дай сюда.
Он мягко устроил её ноги себе на колени, будто это было самым естественным в мире.
— Ты же помнишь, как я исцелял её после Башни Волка?
— Помню, — хмуро ответила Мара, насторожённо глядя на него. — И ты обещал смотреть на меня исключительно как врач.
— Я пытался! — театрально воскликнул он. — Но ты же не даёшь мне шанса. Эта нога… она не выходит у меня из головы с тех пор. Такая тонкая лодыжка, такая аккуратная коленочка… изящество воплоти.
Дамиан благоговейно провёл рукой по её голени.
В это время Весперис наклонился, обнял её за плечи и подтянул ближе, так чтобы она мягко облокотилась о его грудь.
— Каков нахал, — мурлыкал он, перебирая пряди её волос. — Твои волосы всегда пахнут так необычно… Что это?
Мара смутилась, чувствуя, как млеет от их прикосновений.
— Это… отвар из чёрной смородины, — пробормотала она. — Я сама его делаю. Мне кажется, после него волосы более мягкие и гладкие.
— Это так, — Весперис зарылся носом в её макушку.
— Твоя очередь, — напомнил Дамиан. Его пальцы осторожно разминали её ступни через носки.
Мара, растерявшая всю свою неловкость, не стесняясь откинулась на Веспериса.
— Даже не знаю, с чего начать… — проговорила она, глядя в потолок, где лениво покачивались огненные шарики.
— Начни с любого пункта в списке своих нескончаемых восхищений, — подсказал Дамиан, не поднимая глаз.
— Хорошо… — Мара на мгновение замолчала. — У тебя очень красивые руки. Я… много раз ловила себя на том, что не могу оторвать от них взгляд. Когда ты жестикулируешь, что-то рассказываешь… даже когда просто сидишь и крутишь ручку. Они… сильные. И при этом изящные, ловкие.
Дамиан самодовольно ухмыльнулся, его щёки порозовели.
— А я? — спросил Весперис с почти детской робостью.
Мара откинула голову, чтобы посмотреть на него снизу вверх. В нём было прекрасно всё, и если бы она начала перечислять, то не смогла бы остановится.
— У тебя… идеальные черты лица, — наконец сказала она. — Даже раздражающе правильные. Как будто тебя лепили с линейкой.
Весперис издал странный звук, что-то между фырканьем и недоверчивым смешком.
— Это правда, — подтвердил Дамиан. — Я всегда немного завидовал твоей внешности.
— Ты? — рассмеялся Весперис. — Завидовал мне? Посмотри на себя! Эти кудри, эти глаза, эта горбинка на носу… Ты выглядишь почти как ожившая греческая статуя!
— О, нет, только не горбинка, — застонал Дамиан, тут же приложив пальцы к переносице. — Вот уж не думал, что кому-то она может нравиться. Она же всё портит!
— Неправда, — твёрдо заявила Мара и подтолкнула его ногой в бедро. — Мне тоже очень нравится. У неё есть… характер.
Дамиан расплылся в смущённой улыбке, всё больше заливаясь краской.
— Кажется, мы все здесь друг другу очень нравимся, — подвёл он итог и завалился на ковёр, устроив голову на коленях у Мары.
Она незамедлительно принялась за своё любимое занятие — продевать пальцы в его кудри.
— Похоже на то. — Весперис крепче обнял её за плечи, прижимая к себе и кладя щёку на её голову. — Может, останемся здесь навсегда?
— Я не против, — прошептала Мара, прикрывая глаз.
Пришлось принять очевидное: они заснут здесь. А Дамиан на её руках, кажется, уже спал.
Глава 30Черная смородина
Дамиан чувствовал её даже сквозь рубашку: жар её тела, мелкую дрожь напряжённых мышц. Мара была такой тонкой и хрупкой под ним, но в то же время такой сильной и живой.
Дамиан коснулся губами её шеи за ухом и вдохнул. Она пахла чёрной смородиной. Не приторной, как варенье, а как дикая, только что сорванная с ветки ягода, терпкая и прохладная, как растёртые в пальцах листья. И под этой смородиной было что-то ещё. Что-то едва уловимое, почти недоступное, как полузабытое воспоминание. Что-то, присущее только ей одной.
Её руки — в его волосах, на шее, на груди на боках. Его кожа искрилась под её ладонями. Тело отзывалось на каждое её движение с какой-то острой, почти болезненной радостью.
Он поцеловал её снова, глубже, интенсивнее, провёл языком по её губам. Её пальцы сжали рубашку на его боках.
Дамиан знал, что должен был остановиться. Он знал, что есть граница, которую нельзя переходить, но он и не собирался. Он читал об этом в книгах. Не в библиотечных, конечно же. Он знал, что она хочет этого так же сильно, как и он. Точнее, был в этом уверен, когда его бедро оказалось между её ног.
И в первое мгновение она откликнулась, издала короткий едва слышный стон и подалась навстречу.
Но уже в следующую секунду Мара вдруг отпрянула так резко, что будь они чуть ближе к краю, она бы точно упала с дивана.
— Мара? — Дамиан испуганно отстранился. — Я… сделал что-то не так?
— Прости… — прошептала она, голос дрогнул.
Он моргнул, пытаясь уловить, за что она извиняется.
— За что?
Мара замотала головой. В уголках её глаз блеснули слёзы.
— Я не хотела, — она едва не плакала. — Я… я не специально.
Теперь он был уже не просто смущён — он был не на шутку встревожен.
— Мара, подожди, — Дамиан мягко погладил её по плечам. — Объясни мне. Что случилось?
Мара попыталась улыбнуться.
— Ничего. Всё в порядке.
Дамиан наклонился ближе, его глаза не отрываясь следили за её лицом.
— Прошу тебя… — умолял он.
И тогда она подняла на него взгляд.
— Разве тебе не противно? — её голос звучал тихо, но в нём слышался настоящий ужас.
— Противно?
— Ты… ты тронул меня… там…
Дамиан закрыл глаза. Дьявол… Значит, дело всё-таки в этом. Зря он поторопился, зря он…
— Извини, ты права, наверное ещё слишком рано…
— Ты сделал это специально?
Он моргнул и посмотрел на неё.
— Да, я…
— Но зачем?
Несколько мгновений он молчал и просто смотрел на неё. Она не отчитывала его, она… Кажется, она правда не понимала.
— Я хотел быть ближе к тебе, — признался он, чувствуя, как краснеет. — И… хотел сделать тебе приятно.
Он торопливо добавил:
— Но если ты не готова, я не буду…
Но Мара больше не слушала.
— Приятно? — повторила она.
И Дамиан наконец понял. Понял, что эта взбалмошная девчонка, с которой они применяли магию крови друг на друге, с которой сражались с пауками, воскрешали мертвеца, с которой вместе открыли Башню, и которая убила человека, чтобы спасти его… Эта девчонка только в прошлом году узнала, откуда берутся дети. И она чуть не плакала от ужаса, осознав эту информацию.
— Мара, — он заговорил очень осторожно, тщательно подбирая каждое слово. — Ты… знаешь, что на твоём теле есть… места, прикосновения к которым могут быть очень приятны?
Мара моргнула. В её взгляде читалась смесь смущения и непонимания.
— Опять я чего-то не знаю…? — пробормотала она, хмурясь.
Дамиан вздохнул. Он уже даже не удивлялся.
— Скажи, тебе нравится, когда я тебя касаюсь? — спросил он, по-прежнему осторожно.
— Конечно, нравится, — немедленно ответила она. — Очень.
— Когда я тебя обнимаю?
— Да.
— Когда глажу по волосам?
— Да.
— А когда мы целуемся… — он замялся, но всё же продолжил. — Ты… чувствуешь что-то необычное внизу живота?
Мара втянула носом воздух и, прежде чем успела себя остановить, воскликнула:
— Откуда ты знаешь⁈
Дамиан захихикал чуть-чуть самодовольно.
— А то я уже начал переживать… — пробормотал он.
— Переживать о чём? — подозрительно прищурилась она.
— Неважно, — он помотал головой, но улыбка не сходила с его губ. — Это совершенно нормально. Я тоже это чувствую.
Мара на секунду застыла, переваривая информацию.
А потом Дамиан вдруг понял ещё кое-что.
Склонив голову, он снова осторожно спросил:
— Мара… ты же… ну… — он понизил голос. — Трогала себя… там?
Мара фыркнула.
— Конечно трогала. Я же моюсь регулярно.
Дамиан закрыл лицо рукой.
— Ох, Мара…
Он чувствовал себя невероятно глупо, обсуждая такие детсадовские вещи с семнадцатилетней девушкой, но… Деваться некуда. Он должен был предугадать, что ему предстоит проводить эту воспитательную работу ещё тогда, когда она запустила в него образовательной книжкой.
Он снял руку с лица и ещё раз уточнил, глядя ей прямо в глаза:
— Нет. Я имею в виду… Ты трогала себя, чтобы… ну… сделать себе приятно?
Мара поморщилась.
— Как может быть приятно трогать себя в таком мерзком месте? — недовольно буркнула она.
— В таком… каком⁈ — переспросил он, не веря своим ушам.
— Ну… — Мара замялась, но затем всё же с вызовом вскинула подбородок. — Оно же… мерзкое.
Дамиан цокнул языком и откинулся назад, сложив руки на груди.