Мара чуть не поперхнулась, а Весперис, выдержав паузу, ровно ответил:
— Так и есть. Насколько мне известно, у отца пока нет постоянных поставщиков стекла. Уверен, он будет несказанно рад такому предложению.
Мара краем глаза посмотрела на Веспериса. Чуть напряжённый, но безупречно вежливый и собранный наследник Мор, умеющий вести переговоры, и заодно разыгрывающий какую-то странную, не до конца понятную ей партию.
Мистер Дьюар поднял бокал и победоносно возвестил:
— В таком случае за наш драгоценный союз, — сказал он, взглянув на Веспериса. — Не могу поверить, что наша непутёвая дочь наконец-то сделала что-то стоящее.
Мара напряглась, ковыряясь вилкой в тарелке. Изо всех сил она старалась сохранить невозмутимый вид.
Её отец продолжал:
— Ты знаешь, Весперис, наша Мара всегда была неуправляемой. Мы столько лет пытались её вразумить, но безуспешно.
Эванжелин сдержанно улыбнулась и добавила:
— Казалось, что она никогда не будет следовать традициям и уважать нашу семью.
Чувствуя, как внутри закипает злость, Мара изобразила подобие улыбки. Поливать её грязью при гостях было любимым развлечением её родителей. Теперь эти воспоминания вспыхивали в её памяти одно ярче другого. Обычно она сначала делала вид, что ей тоже весело. Но когда все расслаблялись, она начинала язвить в ответ, за что потом отбывала наказание в своей комнате несколько дней. Но эти дни она проводила, смакуя вид их перекошенных от злости лиц.
В другой ситуации, если бы идея выдать её замуж за Мора принадлежала мистеру и миссис Дьюар, Мара бы высказала всё, что она думает о помешанных на чистоте стихий волшебников, и про семейку Моров в частности, не упустив возможности отпустить несколько шуток о их близкородственных связях. И ещё, пожалуй, опрокинула бы на суженого тарелку.
Но теперь ей оставалось только глупо улыбаться, до боли сжав зубы, и думать о том, как ловко она обвела вокруг пальца своих родителей. Ведь Весперис был не тем, за кого они его принимали.
— Я надеюсь, что ты сумеешь её вразумить. — Наставлял Веспериса мистер Дьюар. — Она нуждается в крепкой руке, которая направит её на правильный путь.
Мара стиснула вилку так сильно, что побелели костяшки пальцев. Она покосилась на Веспериса, которому хватало выдержки сохранять хладнокровие.
— Мы с Марой хорошо ладим, — спокойно ответил он, ловко маневрируя между словами, чтобы не вызвать подозрений. — Она удивительная девушка с ярким характером. Это то, что мне в ней нравится.
Эванжелин сдержанно кивнула:
— Надеюсь, что ты сможешь сделать из неё достойную жену и сохранить наш союз. Мы всегда желали ей лучшего, несмотря на все её выходки.
У Мары перед глазами потемнело от гнева. Её терпению пришёл конец, и она уже было открыла рот, чтобы извергнуть из него самую ядовитую колкость в ответ, но рука Веспериса нащупала и сжала её колено. Её гнев моментально улетучился. Неожиданно для себя, она почувствовала совершенно неуместное возбуждение.
Теперь все её силы уходили на то, чтобы не дать своим щекам загореться. Она украдкой посмотрела на Веспериса. Он что-то говорил, его лицо сохраняло совершенно невозмутимое выражение.
Ужин продолжался, Весперису удалось перевести разговор в нейтральное русло обсуждения учёбы. Казалось, что люди могли быть сколько угодно разными, но всех объединяли тёплые чувства к академии Эльфеннау. И даже мистер Дьюар перестал быть таким угрожающим, мечтательно откинувшись на стуле и пустившись в рассказ о собственных студенческих временах.
После ужина Аврелий пригласил Веспериса в кабинет, чтобы поговорить о «мужских вещах», а Мара отправилась в свою комнату.
Как только она закрыла за собой дверь, её снова захлестнули воспоминания. В родительском доме всегда было непросто, и она частенько оставалась запертой в этой комнате «в наказание». Но она только делала вид, что страдала от этого. На самом деле, время, которое она проводила тут наедине сама с собой, с книгами, с куклами, с альбомами для рисунков, было лучшим временем за недолгие восемь лет. Эта комната с громоздкой мебелью из тёмного дерева, с кроватью с балдахином и мрачноватыми обоями никогда не была темницей — она была убежищем.
Её вещи были заботливо распакованы и разложены горничной. Мара помылась, переоделась в уютную мягкую пижаму и села в кровати, не забираясь под одеяло. Она ждала.
Она слышала, как её мать, не пожелав спокойной ночи, отправилась спать. Чуть позже её отец проводил Веспериса до соседней гостевой спальни. Они ещё какое-то время о чём-то оживлённо разговаривали, прежде чем попрощаться.
Свет в коридоре погас. Вскоре голоса в родительской опочивальне смолкли. Дом погрузился в тишину. Она ждала.
Прошёл, наверное, ещё час, когда дверь её спальни наконец тихонько отворилась. Мара с огромным облегчением выдохнула и подвинулась, услышав, как Весперис запирает дверь на замок.
— А твой отец вроде интересный человек, — прошептал он, забираясь к ней на кровать.
Мара невесело ухмыльнулась, обнимая его наконец за талию и прижимаясь к его груди.
— Шучу, он ужасен. — Весперис обнял её в ответ и принялся поглаживать по волосам.
— О боже! — захныкала Мара. — Я не знаю, как пережить даже неделю со своими родителями. Пока что это худшее лето в моей жизни.
— Ну-ну, — успокаивающе шептал он. — Нужно просто немножко потерпеть, и уже через пару недель мы будем загорать на заднем дворе какой-нибудь халупы в глуши, которую найдёт для нас Дамиан. Ты хорошо держалась сегодня.
— Шутишь? — Она приподняла голову, хотя в темноте всё равно не видела его лица. — Это ты держался хорошо! Просто потрясающе! Как тебе это удаётся?
— Ну, во-первых, я привык к вещам похуже, сама знаешь. А во-вторых, оказывается, подобное гораздо легче выносить, когда это не твои родители.
— Я так рада, что ты поехал со мной, — прошептала Мара, снова прижимаясь к нему. — Ты не представляешь, насколько я лучше себя чувствую, когда ты рядом.
— Я тоже рад, — он чуть повернул голову, чтобы зарыться лицом в её волосы, пахнущие чёрной смородиной. — Как ты себя чувствуешь здесь?
— Я бы ещё столько же не возвращалась.
Какое-то время они молчали. В этой комнате, в этой кровати с балдахином, за которым маленькая Мара пряталась от всего мира, в руках Веспериса она чувствовала себя словно на островке покоя и безопасности среди бушующего вокруг шторма.
— Не уходи, пожалуйста, — тихо попросила она. — Мы поставим будильник, чтобы ты мог вернуться к себе до того, как все проснуться.
Весперис колебался. Риск быть пойманным в постели незамужней юной девушки — совсем не то же самое, что зажиматься по углам Эльфеннау. От такого скандала было бы за всю жизнь не отмыться ни ему, ни ей. Но он и сам не хотел уходить, не хотел оставлять её одну.
Он обнял её крепче.
— Не уйду.
Глава 39Пока все спят
Следующие несколько дней были для Мары ещё более напряжёнными, чем первый. Ей приходилось по многу часов проводить наедине с отцом, решая юридические вопросы. Она не упускала возможности упомянуть, что этих проблем бы не возникло, если бы отец не решил изгнать её из семьи и лишить наследства. Но он только снисходительно ухмылялся и говорил, что лучше он лишний раз перепишет все свои документы, чем позволит неволшебнику иметь право наследования. Мистер Дьюар не забыл про случай со статьёй в газете, из-за которой на него обрушился шквал гневных писем. Мара не скрывала злорадной ухмылки, слушая об этом, и его оскорблённый тон был музыкой для её ушей. Даже несмотря на его слова о том, что за такие выходки он мог бы вообще не вписывать её обратно, так что Мара должна быть ему благодарна и ценить его великодушие.
Она кивала, как болванчик, на непрекращающийся поток уничижения, мыслями переносясь на несколько часов вперёд. Они снова чинно поужинают, прямо как настоящая семья. Мара снова будет глотать с трудом лезущую в горло еду и бахвальство своего отца. Она снова благопристойно пожелает Весперису спокойной ночи, не подходя к нему ближе, чем на расстояние вытянутой руки. Она снова вытерпит всё это, чтобы ночью, когда все точно уснут, Весперис снова прокрался к ней в комнату и забрался в её постель. Чтобы снова оказаться в его нежных объятиях и зарыться носом в его шею. Чтобы он снова гладил её по волосам и покрывал поцелуями её лицо. Чтобы маленький пузатый будильник разбудил их до того, как все проснуться.
Но в этот день их разбудил не будильник, а звуки шагов в коридоре.
— О нет… — Весперис рывком сел в кровати, сбросив с себя руку Мары.
— Что такое? — Она недовольно потёрла глаза, привставая на локте и щурясь от яркого света. Стоп, от яркого света?
Сон как рукой сняло. Перегнувшись через Веспериса, она потянулась за часами.
— О нет… Мы забыли завести его, сейчас уже восемь!
Весперис поспешно отбросил одеяло, вскочил и направился к двери. Как раз в этот момент Эванжелин постучала в дверь его спальни, чтобы разбудить.
Весперис замер. Через несколько секунд стук раздался в дверь Мары, но куда более настойчивый.
— Уже встаю! — крикнула Мара, с тревогой глядя на дверь и лихорадочно пытаясь вспомнить, не забыли ли они её запереть тоже.
Но миссис Дьюар не предприняла попытки войти в комнату.
Мара облегчённо выдохнула. Весперис прислушался к шагам, и, убедившись, что они стихли, выскользнул в коридор.
Но едва закрыв за собой деверь, он нос к носу столкнулся с Эванжелин.
— Что вы делали в комнате моей дочери, мистер Мор? — тихо спросила она.
— Я хотел попасть в уборную и ошибся дверью, — соврал он. — Прошу прощения, спросонья не сориентировался в незнакомом доме.
Миссис Дьюар нахмурилась.
— Следующая дверь.
— Благодарю вас.
Весперис слегка поклонился и с невозмутимым видом проследовал дальше.
Целый день Эванжелин словно призрак ходила за дочерью. Она то ли хотела поговорить, но боялась делать это, пока её муж поблизости, то ли следила за тем, чтобы её доч