Она опустилась на корточки и коснулась земли. Через мгновение из грядки, словно яблоки из воды, бодро выпрыгнули несколько картофелин.
— Почувствуйте корнеплод, — сказала Бринмор, поднимаясь и отряхиваясь. — И заставьте землю вытолкнуть его. Аккуратно. С уважением.
Мара окинула взглядом своих однокурсников. По выражению их лиц можно было безошибочно определить, кто родился с серебряной ложкой во рту. Большинство без лишних вопросов опустилось на землю возле кустиков картофельной ботвы. Но некоторые, как Весперис, смотрели на рыхлую, влажную землю с сомнением и лёгкой брезгливостью.
— Что такое, Мор? — поддразнил его Дамиан, складывая руки треугольником на грядке. — Боишься запачкать руки?
Мара хихикнула. Весперис тяжело вздохнул и опустился на корточки, но прикасаться к земле по-прежнему не торопился.
Пока Мара пыталась на ощупь отличить почву от корнеплодов, картошки Дамиана выпрыгнули почти так же легко и бодро, как у профессора Бринмор.
Мара удивлённо вскинула брови:
— Ты уверен, что у тебя доминанта огня?
Он чуть смутился и попытался скрыть это за улыбкой.
— Мой дядя с тётей выращивают сахарную свёклу, — пожал он плечами. — Я с самого детства помогал в поле.
— И что вы с ней делаете? Продаёте?
— Конечно, — кивнул он. — Причём большую часть — в не-магический мир. Маги-фермеры не боятся засух, у нас нет истощения почвы. Урожай всегда идеален. Так что, возможно, ты даже пила чай с сахаром из нашей свёклы.
Мара посмотрела на свою грядку. Земля нехотя расступалась, и каждая картофелина выглядела так, будто её только что вынудили против воли покинуть родной дом.
— Я и не знала, что маги торгуют с не-магами, — пробормотала она, разминая пальцы.
— Ещё как торгуют, — отозвался Дамиан. — Только не напрямую. Ферма Спэрроу — поставщик. А дядя Роберт не идёт сам на рынок, конечно. Для этого есть посредники.
Мара задумчиво кивнула, а потом повернулась к Весперису:
— А ваша семья торгует с не-волшебным миром?
Весперис, который всё это время с напряжённым видом медитировал над своей абсолютно неподвижной грядкой, даже не поднял глаз.
— Конечно. Иначе мы не были бы такими успешными. Большая часть трав, которые мы выращиваем, используется в обычной медицине.
Мор снова уставился на землю перед собой, как будто собирался договориться с ней. Картошка, впрочем, осталась глуха к его просьбам.
— Она… сопротивляется, — процедил он с укором.
Вдруг раздался чей-то крик, а за ним звон бьющегося стекла. Кажется, кто-то переусердствовал, и картофелина вылетела из земли со скоростью пушечного снаряда.
— Простите… — пробормотала Фей Локвуд, заливаясь краской.
К концу урока, с переменным успехом, но всё же, вся картошка была извлечена из земли и сложена в небольшие мешки. У каждого — свой. Независимо от того, у кого сколько получилось достать, добыча была поделена поровну.
Дамиан вытер рукавом лоб, оставив на коже грязную полоску, и уже потянулся за расписанием, чтобы проверить, где у них будет управление воздухом, как дверь в теплицу распахнулась, впуская в помещение ветер, солнечный свет, и Авела Пенроуза.
Он был, как всегда, улыбающимся. Острые, будто выточенные черты лица и зелёные, внимательные глаза, в которых всё время что-то блестело — то ли озорство, то ли безумие.
— Дорогие мои, — весело начал он, оглядывая студентов. — Вы уже умеете создавать смерчи и управлять ураганами. Но какой в этом смысл, если мешки с картошкой приходится таскать руками?
Он хлопнул в ладони.
— Сегодняшняя задача: заставить ваш мешок подняться в воздух и аккуратно доставить его на тренировочную площадку у реки. Желательно так, чтобы мешок не улетел в небо и не упал кому-нибудь на голову, как это было в прошлом году.
Мара почувствовала, как в животе зашевелилось знакомое напряжение. Она никогда не чувствовала себя уверенно с магией воздуха. Он был слишком капризным, слишком быстрым, непостоянным. Он шептал, смеялся, дразнил, и не слушался её.
Судя по лицам остальных драконов, она была не одна. Все маги с огненной доминантой плохо ладили с воздухом.
Все, кроме, конечно, Дамиана.
Он не только не нервничал — он, похоже, откровенно наслаждался. Без малейших усилий он заставил мешок взлететь — тот завис в воздухе, немного покачиваясь, но держался ровно и гордо, как флаг.
У Тарека Уэйнрайта дела шли куда хуже. Его мешок подскочил вверх, завертелся в воздухе, перевернулся, и осыпал присутствующих градом из земли и картофелин.
— Ничего страшного! — тут же попытался успокоить его профессор, хотя Тарек выглядел всего лишь немного раздосадованным.
Мара сосредоточенно колдовала над свои мешком, но тот только недовольно ёрзал по земле.
— Как у тебя всё так легко получается⁈ — в голосе Мары прозвучала зависть, когда она вновь покосилась на Дамиана.
Он пожал плечами, но в его голосе уже слышалась самодовольная ухмылка:
— Всю жизнь ждал, когда моё деревенское происхождение наконец подарит мне момент триумфа.
Наконец, у всех драконов худо-бедно получилось поднять свои мешки в воздух. У кого-то они парили почти так же легко и непринуждённо, как и у Дамиана. У других — угрожающе тряслись в воздухе. Мешок Ллейна Хаверфорда тащился за хозяином, время от времени тяжело ударяясь о землю.
Мешок Мары поднялся над землёй всего на несколько дюймов. Она шла, вытянув руки вперёд, будто удерживала невидимые поводья, и ловила каждую вибрацию воздуха с такой сосредоточенностью, словно везла в мешке не картошку, а хрустальный сервиз. Но задача считалась выполненной — она не несла его в руках.
Процессия медленно выдвинулась из теплиц к реке под звуки бормотаний и сдавленных ругательств.
И это оказалось куда сложнее, чем она ожидала.
Оба профессора были правы: двигать валуны, создавать огненные и воздушные вихри было гораздо легче, чем удерживать тяжёлый, упрямый мешок на одной и той же высоте, не давая ему ни взлететь, ни опуститься, и при этом ещё заставлять двигаться вперёд.
Это был всего второй урок, а Мара уже устала и вспотела. Она помогала бабушке в саду с её тюльпанами и розами. Поливала, полола, рыхлила. Но это… это и рядом не стояло с тем, что они делали сейчас.
Когда они, наконец, добрались до берега и сложили свои мешки, половина драконов почти синхронно опустилась на каменные ограждения, тяжело дыша. Другая половина тут же рванула к реке, чтобы хоть немного отмыться.
Мара с облегчением засунула руки в прохладную воду.
— Никогда бы не подумала, что мешок с картошкой может быть таким упрямым, — пробормотала она, стараясь вымыть грязь из-под ногтей.
Весперис стоял рядом и отчаянно пытался оттереть грязь с коленей брюк.
— А ты когда-нибудь… работал в саду? — спросила Мара, мельком бросив на него взгляд.
Он застыл на секунду, потом слегка смутился.
— Не совсем. Я… каждый август ездил к Дамиану в Арфордридж, — сказал он, выпрямляясь. — Но я был гостем. Хоть и не без пользы… я помогал по дому.
Мара чуть склонила голову, внимательно следя за тем, как меняется его лицо при слове «Арфордридж». Черты смягчились, взгляд стал рассеянным, тёплым.
— И что ты делал?
Он усмехнулся, проводя мокрой рукой по волосам.
— У меня сложилось впечатление, что мистер и миссис Спэрроу специально не подпускали меня к чему-то важному, чтобы я ничего не испортил. В основном я помогал с орошением и убирался в доме.
— Вы такие чистюли, что прям тошно, — Дамиан, подходя ближе, окинул их преувеличенно брезгливым взглядом.
Мара брызнула в него водой.
— А ты, Мара? — вдруг спросил Весперис. — Как ты жила до Эльфеннау? Чем занимается твоя бабушка?
— Бабушке от её отца досталась небольшая пекарня. Она ей и управляла… с тех пор, как его не стало. После того, как меня отправили к ней, уволила гувернантку — экономия. Я помогала как могла. Но теперь, наверное, пришлось снова кого-то нанять. Я ведь ей больше не помощница.
— А… что с твоими родителями? — осторожно поинтересовался Дамиан.
От ответа Мару спасла профессор Абернатти, объявившая о начале урока.
Она стояла у самой кромки воды, её длинная серебристая коса мягко поблёскивала на солнце, свисая через плечо, а глубокие синие глаза холодно скользнули по ученикам.
— Как вы, наверное, уже догадались, — произнесла она ровным голосом, в котором слышалась едва уловимая насмешка, — ваша сегодняшняя задача — сопроводить картошку из грядки до обеденного стола.
По рядам пробежал сдержанный смешок, кто-то фыркнул громче остальных. Профессор Абернатти чуть приподняла бровь и смерила смеяшегося взглядом, от которого даже воздух, казалось, охладился.
— Если вы не находите ничего более интересного, — продолжила она, — чем чистка картошки руками… что ж, я не стану мешать. Однако, это можно сделать быстрее и лучше с помощью воды.
Кто-то попытался скрыть новый смешок за приступом кашля.
— В следующем году, — невозмутимо вещала профессор, — мы поговорим о том, как с помощью воды можно разрезать металл.
На этот раз сдавленное хихиканье сменилось восхищёнными вздохами.
— Но сегодня вы должны быть деликатными и создать давление, необходимое для того, чтобы снять шкурку. Ни больше, ни меньше. Поэтому берите одной картофелине. Когда почувствуете, как нужно действовать, вы смогут очистить хоть целый мешок сразу.
Профессор Абернатти взмахнула руками. Из мешка к ней послушно поплыла одна из картофелин, а из реки — небольшой пузырь воды. Он обернулся вокруг картошки, окутал её, замер на долю секунды — а затем закрутился с поразительной скоростью. Через секунду в левой руке Абернатти осталась идеально чистая, гладкая, отполированная, картошка.
— Вот так, — сказала она. — Простая задача. Вода, движение, контроль. Мягкое касание. Попробуйте.
Некоторые студенты нервно переглянулись. Кто-то, наоборот, тут же принялся за дело. Вода вокруг заплескалась, а в реку то и дело с глухим «бульк» летели пострадавшие картофелины.