Маре уже почти удалось снова провалиться в сон. Тело наливалось тяжестью, дыхание Веспериса убаюкивало.
Но вдруг он вздрогнул, проснувшись.
— Который час?.. — хрипло пробормотал Весперис.
Он отнял руку от её плеча чтобы, по-видимому, взглянуть на часы. Её тут же пробрал холод там, где только что лежала его ладонь.
Весперис выругался сквозь зубы. Похоже, рассмотреть циферблат в темноте ему не удалось. Его рука вернулась на то же место.
Но затем он замер.
Мара почувствовала, как бешено заколотилось его сердце под её ухом. Словно запоздалое осознание догнало его только теперь. Она услышала едва уловимый запах свежего пота.
Он не пошевелился. Только спросил, почти не дыша:
— Вы спите?
Дамиан что-то недовольно заворчал сквозь сон и устроился на её коленях удобнее. Его руки обхватили её крепче.
— Нет, — шёпотом ответила Мара.
Весперис сделал паузу, и его голос стал мягче, тише:
— Как твои глаза?
Мара несколько раз моргнула.
— Пятен уже нет. Но… будто бы в них насыпали песка.
— Попробуем зажечь свет? — осторожно предложил он.
И, не дожидаясь её ответа, щёлкнул пальцами.
Несколько старых светильников со свечами, которые в забытом классе магии крови так и не заменили на электрические, вспыхнули тусклыми огоньками.
Мара зажмурилась. Даже этот слабый свет больно полоснул по глазам. Всё вокруг немного расплывалось, но… она видела.
— Ну вот, мы не ослепли, — заключил Весперис с облегчением. — Всего пара часов целебного сна творит чудеса.
Свет от старых свечей дрожал на стенах. Всё было смутным, затуманенным, словно через грязное стекло.
Маре стоило бы отстраниться. Стоило хотя бы убрать руку с его живота. Весперис был таким худым, и его сердце стучало так гулко, что она чувствовала, как пульсирует какая-то крупная артерия в глубине его тела. Ей стоило хотя бы попытаться соблюдать правила приличия. Но она не могла. Не хотела.
Он не шевелился тоже и старался дышать как можно ровнее.
— Я бы отпустила тебя… — прошептала Мара, — но на мне спит Дамиан. Мне не хочется его будить.
Она почувствовала, как напрягся Весперис — совсем чуть-чуть, как бывает, когда кто-то в последний момент отказывается от движения. А потом он, как будто с облегчением, выдохнул:
— Тогда не буди. Он плохо спит в последнее время. Пусть хоть немного отдохнёт.
И в этих словах слышалась благодарность, и он вцепился в этот повод, как утопающий за соломинку.
Мара закрыла глаза.
Пускай поспит. Пускай все поспят.
На следующий же день Дамиан явился в класс магии крови с важным видом и сверкающими глазами. В руках у него были три массивные пары защитных очков, какими пользовались на десятом курсе при работе со сверхвысокими температурами.
— Та-дам! — торжественно произнёс он, раздавая очки. — Теперь мы точно не ослепнем.
Мара с сомнением повертела в руках громоздкое устройство.
— Ты снова давишь на неё, — спокойно заметил Весперис, принимая свой экземпляр. — Мара, ты не должна…
— Должна, — отрезала она. — Но, если уж мы действительно собираемся это повторить… нужно предусмотреть другие побочные эффекты.
— Какие, например? — осторожно спросил Мор.
— Ну… — Мара сглотнула. — В прошлый раз это был только свет. Но… а если в следующий раз он сожжёт всё вокруг?
Наступила короткая тишина.
— Хорошая мысль, — наконец сказал Весперис. — Предлагаю зонировать помещение. Отдых — там, — он указал на диван, — а эксперименты — вот тут.
Они засучили рукава и в течение получаса превратили старый класс в два лагеря: в углу, ближе к потемневшим от времени книжным шкафам, осталась «зона отдыха» — с диваном, пуфиками и тёплым пледом. А у противоположной стены — «полигон»: чистое пространство, огороженное перевёрнутой на бок партой. Она должна была служить укрытием на случай, если снова произойдёт нечто непредсказуемое.
Спрятавшись за баррикадой, Мара пыталась снова и снова.
Закрывала глаза. Делала десять глубоких вдохов. Пятнадцать. Двадцать. Повторяла. Сосредотачивалась. Успокаивалась. Но ничего не менялось.
Безобидная в прошлом году звёздочка оставалась беспощадным светилом. Ледяным, молчащим, выжигающим. Она не гасла сама — только по команде, и даже тогда будто сопротивлялась, как дикий зверь.
Мара тяжело опустилась на пол и прислонилась спиной к перевёрнутой парте.
— Я больше не могу… — выдохнула она. — Всё. Хватит. У меня ещё куча домашних заданий на завтра.
— К чёрту домашние задания, Сейр! — возмутился Дамиан.
— Я не смогу помочь, если меня отчислят!
— Из Эльфеннау никого не отчисляют, — начал было Дамиан, но запнулся, наткнувшись на взгляд Веспериса.
Мор не сказал ни слова, но и не нужно было. Под его суровым взглядом Дамиан наконец пришёл в себя.
Он быстро отвёл глаза. Его плечи опустились.
— Ты права, — сказал он глухо. — Хватит на сегодня.
Спэрроу поднялся, отряхнул ладони о штанины, снял очки и повесил их на край парты.
Мара хмыкнула, не открывая глаз. Она чувствовала, как напряжение постепенно уходит, оставляя после себя усталость и легкое головокружение.
Дамиан махнул рукой и направился к двери, потирая шею.
Весперис остался. Он всё ещё смотрел на Мару, не сводя с неё внимательного, сосредоточенного взгляда. И наконец протянул руку.
— Пойдём, — сказал тихо. — Я помогу тебе с домашним заданием по алхимии.
Он держал её ладонь дольше, чем было нужно. Гораздо дольше. Так долго, что Мара почти поверила — он уже и не отпустит. И, к собственному удивлению, ощутила разочарование и тонкую, непрошеную тоску, когда он всё же разжал пальцы.
Глава 7Репутационный ущерб
Тихий скрип перьевой ручки о бумагу заполнял пустоту секретного класса. Мара склонилась над своей тетрадью с домашней работой по алхимии. Профессор Прайс сказал, что больше не будет принимать её работы, если не сможет их прочитать, так что она продолжала методично выводить буквы, несмотря на затёкшие пальцы.
Мара устала, ей было скучно и неловко от долгого молчания. Она отложила ручку, потянулась, посмотрела на Веспериса, задумчиво читавшего книгу по истории.
Он сидел на диване, откинувшись на мягкую спинку, одной рукой держал раскрытую книгу, а второй привычно поигрывал с серебряным фамильным кольцом. Его длинные пальцы перелистывали страницы с небрежной элегантностью. Его серые глаза бегали по строкам.
Мара вдруг поняла, что не может отвести от него взгляд. От точёных черт его лица, от острых скул, белёсых ресниц… Конечно, ей и раньше было очевидно, что он красив, но эта красота была какой-то холодной, и как будто не предназначенной для неё. Он был как колье из драгоценных камней за стеклянной витриной: смотри сколько хочешь, но ты никогда не сможешь им обладать.
В этих чертах она искала хоть какой-то намёк на то, сколько времени у него осталось. Как должен выглядеть человек, в котором тикает смертельный механизм? Как должно проявляться проклятие, которое день за днём укорачивает жизнь? Станут ли его руки дрожать? Станет ли кожа серой, как у больных лихорадкой? Будет ли боль, о которой он не скажет?
Но Весперис сидел напротив, с той же невозмутимой грацией, что и всегда. Он и раньше не выглядел особенно здоровым — слишком худой, слишком бледный, с кожей, тонкой, как папиросная бумага. Её могли бы смутить синие венки, проступающие у висков, но она знала: они были всегда.
Будет ли хоть какое-то предзнаменование? Или однажды его просто… не станет?
Весперис вдруг поднял взгляд от книги, и его серые глаза на мгновение встретились с её.
— Тебя бабушка не учила, что пялиться на людей неприлично? — лениво поинтересовался он, тут же отводя взгляд.
Мара смущённо улыбнулась и пересела к нему на диван. Весперис отложил книгу и на мгновение замер, словно обдумывал что-то важное. Но прежде чем он успел заговорить, она тихо спросила:
— Как ты себя чувствуешь?
Весперис нахмурился и пожал плечами:
— Как всегда.
— Это хорошо или плохо?
Он шумно вздохнул.
— Я знаю о чём ты, — его голос сквозил недовольством. — Но я в порядке настолько, насколько это вообще возможно. У меня ничего не болит, я… Я в порядке. Правда.
Мара ещё какое-то время вглядывалась в его лицо, пытаясь понять, действительно ли он говорит правду. Но Весперис либо был искренен, либо умел очень хорошо врать.
— Ладно… — сдалась Мара. — Я помню: «делать вид, будто никакого проклятия нет».
Весперис удовлетворённо кивнул, но снова взглянул на неё серьёзно, даже немного напряжённо.
— Я тут подумал… — начал он. — Я ведь так и не поблагодарил тебя.
— За что? — растерянно спросила Мара.
— За то, что спасла мне жизнь тогда. В гроте.
Воспоминания хлынули на неё волной — мрак подземного озера, ледяная вода, мокрая, тяжёлая, липнущая к коже одежда, неподвижное тело Веспериса… Она вспоминала, как отчаянно умоляла его вздохнуть снова.
— Я не совсем понял, что произошло, — продолжил Весперис задумчиво. — Ты… вдохнула воздух в мои лёгкие?
Мара вспыхнула до корней волос.
— Ну… да, — пробормотала она, опустив взгляд.
Весперис чуть приподнял бровь, явно замечая её смущение.
— Никогда не слышал о таком способе, — признался он после небольшой паузы. — Но он, очевидно, сработал. Где ты этому научилась?
Мара сглотнула и заставила себя успокоиться. Она опустила взгляд и принять водить пальцами вдоль узора из золотистых драконов на обивке.
— Пару лет назад… — начала она медленно. — Я гуляла вдоль реки и увидела, как маленький мальчик упал в воду. Он барахтался, пытался плыть, но течение было слишком сильным. И тут какой-то юноша бросился за ним, вытащил на берег… и начал делать что-то странное.
Весперис слушал её, не перебивая, лишь внимательно смотрел.
— Он сначала надавливал мальчику на грудь, но тот не дышал. — Мара нахмурилась, вспоминая ту сцену. — И тогда юноша… приложил свой рот к его рту и начал вдыхать.