Она тяжело вздохнула, шагнула к нему и взяла его руку в свою.
— Доволен?
Дамиан наклонил голову, разглядывая их сцепленные пальцы.
— Очень, — кивнул он с самодовольной улыбкой, но тут же нахмурился. — Но знаешь, это всё равно ничего не объясняет.
Мара нахмурилась.
— Что не объясняет?
— Ты же говоришь, что в твоём «приличном обществе» нельзя даже прикоснуться друг к другу, если вы не женаты, да? Но по сути, ведёшь себя довольно… свободно, как для тех строгих правил, которые только что сама описала. Ты уже нарушила это правило… сколько раз?
Мара перебирала снег носком ботинка, раздумывая над его словами.
— Выходит, — продолжил его размышления Весперис, — Ты осознанно нарушаешь существующие правила.
— Может, я просто не могу устоять перед запретами, — она бросила взгляд на Дамиана, возвращая ему его же фразу. Он усмехнулся. — А может…
Мара притихла, снова глядя под ноги.
— Что? — мягко подтолкнул её Дамиан, чуть сжимая руку.
— Прошлым летом я могла гулять с соседскими мальчишками сколько угодно и где угодно, — её голос стал неожиданно серьёзным и печальным. — Мы лазали по деревьям, строили плоты, ходили к реке… И это было нормально. Никто не смотрел на нас косо.
Она замолчала, на её лице отразилось странное, тяжёлое чувство, которое она сама до конца не могла понять.
— Но этим летом, вдруг, стало нельзя, — добавила она, горько усмехнувшись. — Мы всё те же люди. Я всё тот же человек. Но теперь для всех я почему-то… не человек. Теперь я девушка.
Дамиан слегка нахмурился, а Весперис чуть склонил голову набок, внимательно слушая.
— И что это значит? — мягко спросил Мор.
— Это значит, что ничего больше не имеет значения, — она чуть не плакала от злости и несправедливости. — Ни то, что я знаю этих мальчишек с самого детства, ни то, что у нас общие интересы. Для всех это больше не важно. Теперь я «девушка», а они «юноши».
— И? — не понял Дамиан.
— И это значит, что я больше не могу с ними дружить. Потому что теперь… — Она закатила глаза и передразнила строгий голос, пытаясь смягчить боль обиды. — «Люди подумают о тебе дурно, Мара. Ты теперь молодая девушка. Ты должна вести себя как положено!»
Весперис вдруг шагнул ближе и осторожно взял её за вторую руку.
— Ты больше не принадлежишь «тому» миру, Мара, — произнёс он уверенно. — Ты принадлежишь этому. Здесь ты в первую очередь человек. И мы тоже. Здесь можно держаться за руки и обниматься… по-человечески.
Его слова отозвались в ней странным, тёплым эхом. Она подняла взгляд, встретившись с его невидящими глазами, и на секунду растерялась, не зная, что сказать.
Дамиан с притворным ужасом произнёс:
— Но что бы подумали в твоём «том» мире, если бы увидели, что ты держишься за руки сразу с двумя юношами? Вот это был бы скандал!
— Боюсь представить, что было бы, если бы я в «том» мире сделал так, — Весперис взял Дамиана за руку тоже.
Мара наконец рассмеялась.
— Думаю, в «том» мире мне бы запретили даже смотреть на вас обоих, — хохотнула она.
— Ну, ещё бы, — согласился Дамиан. — Уверен, я одним своим видом вызываю неприличные мысли.
Мара закатила глаза.
— Только в твоей голове, Дамиан, — вставил Весперис, едва заметно усмехнувшись.
— Вообще-то, Мор, — мгновенно парировал Дамиан. — Ты тоже вносишь свой вклад в эту «картину неприличий». Мы вместе бы сильно пошатнули их пуританские устои.
Мара, всё ещё смеясь, подняла их сцепленные руки выше.
— Знаете, — сказала она, — за это в «том» мире мне, наверное, пришлось бы выйти замуж за вас обоих.
— А у вас так можно? — сразу уточнил Весперис таким серьёзным тоном, что Мара прыснула.
— Нет, нельзя, — она покачала головой.
Дамиан разочарованно вздохнул.
— Для нас двоих, думаю, можно было бы сделать исключение
Не переставая хихикать, Мара бросила взгляд через плечо на переплетённых в объятиях Беатрис и Ллейна, которые даже не собирались расплетаться, и их похоже совсем не волновало, что кто-то может их увидеть. В её голове неизбежно зародился вопрос: а что ещё было можно?
Глава 47Что еще можно?
Мара долго ходила вокруг да около. Она уже трижды обошла библиотеку и заглянула в соседние залы, прежде чем решиться направиться к столу, за которым сидел Весперис. Хуже всего было то, что она не могла обратиться ни к кому, кроме него и Дамиана. Только они знали, что она большую часть осознанной жизни прожила в немагическом мире. Какие ещё очевидные для всех вещи могли выясниться? Может быть, девушкам здесь можно было ходить с голыми лодыжками или даже открывать счёт в банке? От одной только мысли о том, как много ещё она могла не знать, ей стало не по себе.
С Дамианом она могла говорить практически обо всём. Но всё же… всё же… По крайней мере, Весперис может спокойно объяснить, не превращая это в цирковое выступление.
Собравшись с духом, Мара уверенно зашагала к его столу.
— Весперис, — промурлыкала она, подсаживаясь к нему неприлично близко.
Он вздрогнул, и Мара вдруг поняла, что ведёт себя с ним в точности, как Дамиан ведёт себя с ней. Весперис с лёгким раздражением покосился на неё, но не отодвинулся.
— Что ещё можно? — загадочным голосом спросила она.
— В каком смысле?
— Ну… можно держатся за руки, можно целоваться. Что ещё можно?
Весперис замер. Казалось, его мозг на мгновение отключился, а потом заработал в аварийном режиме. Решив, что Мара пытается завуалированно выспросить о других вещах, он принял невероятно невозмутимый вид и ответил без обиняков:
— Если ты спрашиваешь о том, о чём я думаю, то вступать в интимные отношения до брака нельзя.
Мара нахмурилась, на её лице отразилось непонимание.
— Что значит «нельзя вступать в интимные отношения до брака»? — спросила она. — Я думала, брак и есть довольно интимные отношения.
Весперис застыл, пытаясь понять, разыгрывает она его, или нет. Его щёки порозовели, а невозмутимость сменилась лёгкой паникой.
— Подожди, ты… Нет-нет… Нет, не может быть… — вся его спесь разом слетела, и он едва подбирал слова. — Так, ты… Ты знаешь откуда берутся дети? — наконец спросил он шёпотом.
Мара фыркнула.
— Конечно я знаю, откуда берутся дети! Мужчина и женщина женятся и… — она вдруг запнулась, поняв, что ни разу в жизни об этом не задумывалась. — … и появляются дети.
Эти слова вызвали у Веспериса то ли нервный смех, то ли подавленный стон отчаяния и он схватился за голову.
— О нет! — сокрушался он. — Боги, за что мне это? Почему ты пришла с этим ко мне? Почему не к Дамиану?
— Потому что ты можешь объяснить нормально, без шуток. — Мара сложила руки на груди, с обидой глядя за реакцией Мора.
— О, да, прекрасно. Отлично. Только один момент! — он взмахнул руками. — Я понятия не имею, как это объяснять! Я не подписывался на роль… образовательного пособия!
Мара сузила глаза, недоверчиво глядя на него.
— Ты тоже не знаешь?
— Знаю! — выпалил он, нервно перебирая пальцы. — Но я не собираюсь говорить об этом вслух, особенно тебе.
Он залился краской ещё больше и спрятал лицо в ладони.
— Ты же знаешь, я не могу никого другого спросить! — Мара снова перешла на шёпот, заметив, что люди за соседними столами уже навострили уши. — Иначе они поймут, что я самозванка. Об этом что, все знают?
— Боже, надеюсь, что да, — простонал Весперис, проклиная себя за то, что поднял эту тему. Он всего лишь хотел над ней подшутить.
— И что мне теперь делать? — шипела Мара. — Дамиан будет надо мной смеяться!
— О, ещё как будет! Но в конце-концов он тебе расскажет даже больше, чем ты хотела бы знать, уж поверь мне.
Поняв, что от Веспериса она ничего не добьётся, Мара поднялась, оставив его в полнейшем замешательстве.
Мара шла по коридорам академии, чувствуя, как её щёки горели, но она упрямо прикусила губу. Если она не спросит сейчас, то стыд захлестнёт её полностью, и она не сможет задать этот вопрос уже никогда. Весперис был прав — Дамиан должен объяснить. Он ведь обещал ей рассказывать о магическом мире всё, что знает сам.
Её пальцы нервно сжимались в кулак, пока она мысленно повторяла себе: «Ничего страшного, это просто ещё одна часть обучения. Просто знание. Всего лишь знание. Если все знают, то и я должна знать.»
Она нашла его на тренировочной площадке. Дамиан двигался изящно, грациозно, словно в танце, заставляя огромные каменные столпы вырываться из-под земли, и тут же возвращая их обратно. Несмотря на зимнюю стужу, его пиджак лежал на скамейке неподалёку, рукава рубашки были закатаны до локтя, и его руки…
Мара тряхнула головой. Она и не заметила, что засмотрелась на него, пока он не обратил на неё внимание. Дамиан улыбнулся, вернул землю на место и двинулся к ней, убирая со взмокшего лба прилипшие волосы.
— Мне нужно кое-что спросить, — начала она, и, заметив, что её голос дрогнул, поспешно добавила: — Но только не смей смеяться.
Дамиан скрестил руки на груди, в его глазах промелькнул интерес.
— Не могу ничего обещать.
Она сделала глубокий вдох и выпалила:
— Весперис сказал, что нельзя вступать в интимные отношения до брака. Что это значит?
Он замер. Его глаза округлились, затем брови взлетели вверх, и уголки губ начали подниматься в слишком широкой для этого случая улыбке.
— Подожди, подожди, подожди… — начал он. — Ты… ты что, на самом деле спросила об этом Веспериса?
Мара нахмурилась, её смущение сменилось лёгкой обидой.
— Да! А что? Он хотя бы всё объясняет спокойно и без шуток, — с вызовом ответила она.
На этих словах Дамиан разразился смехом.
— Я бы отдал всё, что у меня есть, только чтобы увидеть лицо Мора в этот момент! — выдохнул он, утирая уголки глаз.
Мара сложила руки на груди, глядя на него с немым упрёком.
Дамиан на секунду замер, его улыбка застыла.