На работу поехал без завтрака, все валилось из рук и старший уборщик, устав покрикивать на Осю, просто покачал головой и сказал:
— Смотри, парень, как бы тебе сегодня не лишиться работы.
До полудня Ося кое-как вытягивал свои обязанности, намывая туалеты и выкидывая очередные мешки с ворохами тикер-тейп — ленты с котировками, но за полчаса до обеда не успел увернуться в коридоре от стремительного коротышки, брокера с поребрика*. Толчок был так силен, что Ося не удержался, упал на колено и попутно свалил тележку, залив грязной водой из ведра весь коридор.
* Брокеры с поребрика, curbstone brokers — низшая страта биржевиков, торговавшая буквально на тротуарах финансового дистрикта Манхеттена.
— Шлимазл!* — завопил брокер, потрясая короткими и толстыми, как сардельки, пальцами. — Понабрали поляков!
— Я не поля… — возразил было Ося и потянулся за шваброй собрать воду.
Но страшно деловой брокер не стал терять время, убежал за своими гешефтами*. В тот же момент лифт бодро тренькнул звонком, бой услужливо распахнул дверцу, и в коридор совершенно некстати вышел менеджер здания.
* Шлимазл(идиш) — придурок, неудачник; гешефт — сделка.
— Что здесь происходит? — под его взглядом Ося почувствовал себя блохой под микроскопом. — Кто это все устроил?
— Прошу прощения, — неожиданно раздалось сзади, — это я бежал с поручением и налетел на тележку.
— Вам надо быть внимательней, мистер Грандер, — скривил лошадиную морду менеджер и двинулся к одной из контор.
Джонни подмигнул Осе и умчался, а менеджер, прежде чем замер перед дверью, обернулся и добавил:
— Когда я закончу разговор, тут должно быть чисто и сухо.
— Будет сделано, мистер менджер.
— Я, конечно, верю мистеру Грандеру, но это значит, что ты поставил тележку поперек коридора. Поэтому вместо ланча вымоешь оба туалета на этаже.
Ося едва успел и удостоился сухого кивка менеджера. Кружилась голова — то ли от вчерашнего, то ли от голода, то ли от нервов. Когда Ося собрал свой инвентарь, погрузил его на тележку и потащил ее к служебному лифту, ему навстречу попался Джонни:
— Блин, парень, ты в порядке? На тебе лица нет.
— Спасибо, все окей.
— Менеджер заставил его работать весь ланчтайм, — негромко шепнул в ухо Джонни телохранитель.
— Ого, а ну-ка, пойдем с нами, — и Джонни целеустремленно, как муравей гусеницу, потащил Осю за собой.
Каморка, в которой стояли плитка, кофейник и стол, была пуста — клерки и служащие уже съели содержимое своих ланчбоксов, но телохранитель принес еще два, а Джонни разделил их на троих.
Наверное, потому Ося и не сдох в тот день.
За едой (никаких лобстеров и фунтовых стейков — вполне обычные, но очень вкусные сэндвичи) Джонни понемногу вытягивал из постепенно розовеющего Оси подробности иммигрантской жизни в целом и сегодняшнего происшествия в частности.
Бонусом Осе достались старые учебники английского языка, из которых «вырос» телохранитель Панчо. А чуть позже — личный подряд на уборку около «доски Грандера-младшего».
Торговавшие под открытым небом на тротуарах у Нью-Йоркской биржи местные брокеры делали такие деньги, что известные в Одессе маклеры в пикейных жилетах просто удавились бы от зависти, а сам Ося просто не мог вообразить таких сумм. Год назад «брокеры с поребрика» обрели собственное здание, New York Curb Exchange. Новая «Биржа-на-Поребрике», расположилась прямо на том же Тринити-плэйс, через здание от того, где снимал помещение под контору Майкл Кролл. Вместе с новым зданием пришла и новая техника — десятки телеграфных аппаратов под стеклянными колпаками, беспрерывно печатавшие ту самую тикер-тейп, сотни телефонов, машинки для передачи запросов и так далее.
Тогда же в количестве появились специальные доски, аккуратно разлинованные на графы для записи ордеров или котировок. Одну такую доску лично для Грандера-младшего затащили в контору Ося и Панчо и, пока устанавливали, успели услышать заявку Джонни:
— Торговать мне еще нельзя, но я попробую представить, что торгую.
И золотой мальчик вывел мелом ордера на продажу двух акций и на покупку пяти других, где-то на «тысячу долларов».
Из своего кабинета выплыл мистер Кролл с неизменной сигарой.
— Зачем тебе это, Джонни? — он показал на доску вынутой изо рта гаваной.
— Учиться!
— Чему ты можешь научиться, не рискуя своими деньгами? — хозяин конторы уцепился большим пальцем за жилетный кармашек, из которого вилась золотая цепочка для часов.
— Хотя бы как открывать и закрывать ордера, — насупился Грандер, а потом вдруг поднял голову: — Хотите пари, что у меня за месяц получится не меньше ста долларов прибыли?
Те вокруг, кто понимал в биржевой торговле, посмеялись — кто тихо, в кулачок, кто громоко, как мистер Кролл:
— Спорить тебе не на что, но посмотрим, посмотрим…
Ося протирал вокруг «доски Грандера» и мало-помалу проникался происходящим в конторе — для почти что выпускника коммерческого училища и артиллерийского вычислителя особых хитростей тут не было.
Персонал конторы поделился на два лагеря: половина болела за Джонни, половина против, и первыми торжествовали скептики — через неделю «торговли» Грандер зафиксировал «убыток» в двадцать долларов.
— Мал ты еще, опыта не набрался, — покровительственно гудел мистер Кролл.
— Посмотрим-посмотрим, — таинственно улыбался Джонни.
И в самом деле, когда через неделю его «торги» вышли в плюс на двадцать пять баксов, торжествовали уже оптимисты. Через две недели — еще пятнадцать в плюс, через три — целых сорок… К концу месяца «на ум пошла» сотня с хвостиком.
Еще на сотню стали бедней скептики и богаче оптимисты — клерки и брокеры делали ставки на результаты Джонни.
Первым успехом дело не ограничилось — Джонни понемногу объяснил Панчо и Осе, какую информацию для него стоит выуживать из носившейся в воздухе, на лентах и в биржевых сводках. Во второй месяц торговых позиций стало десять, «прибыль» вплотную подошла к двум сотням. В третий — пятнадцать позиций и двести пятьдесят.
Кое-кто из старших брокеров конторы, да и парочка младших партнеров даже воплотили сценарии Джонни в реале и малость наварили.
Наконец, в «торговлю на доске» вложился мистер Кролл. Вложился на полном серьезе, рискнув тысячей долларов, чем мгновенно превратил «чистую математику» в реальные деньги. На взрослых условиях — двадцать процентов с прибыли за квартал отходило Джонни, при успешных операциях сумма вложений увеличивается.
Вторую тысячу, узнав об этом, вложил Грандер-старший.
— Итак, джентльмены, наш трест заработал первую сотню долларов, — высоко задирая нос, сообщил через месяц Джонни.
Впрочем, долго он не выдержал, расплылся в улыбке и хлопнул Осю по плечу:
— Сегодня отмечаем, тут рядом с церковью Троицы есть бар, где обычно гуляют брокеры.
Впустили их туда не сразу, а только после клятвенного заверения, что они — сотрудники брокерской конторы и менеджмента здания, где эти конторы расположены. Да и то этого оказалось маловато — все портил возраст Джонни. Но один из мелких брокеров его узнал и заступился:
— Эй, Пол, пропусти мальца! Он действительно трейдер у Кролла! И позаботься о нем как следует — может, это твой лучший клиент в будущем!
Отмечали стейками под содовую — сухой закон свирепствовал, тем более никто бы никогда не налил пятнадцатилетнему. Веселье не портил даже своеобразный пейзаж за окном — кладбище при церкви Троицы, старейшей в Нью-Йорке.
— Вон, белая пирамидка, надгробие Александра Гамильтона, создателя здешней финансовой системы, — показывал Джонни местные достопримечательности. — А вон там лежит Джон Астор, самый богатый человек в стране.
— Тут что, только банкиров и хоронили? — удивился Панчо.
— Полно юристов, конгрессменов и прочих. А, еще Джон Фултон.
— Кто? — хором спросили не-американцы.
— Фултон, изобретатель парохода. Большое дело сделал, доказал, что можно без паруса. Мне бы так.
— А ты разве не по финансовой части хочешь? — на этот раз удивился Ося.
Джонни сморщился и потер глаза.
— Мне радио интересно. Кстати, есть у меня одна идейка, только времени на нее нет. Бли-ин, — он повернулся к Осе, — а ты потянешь нашу торговлю, если я на месяц отключусь?
— Совсем? — рисковать чужими деньгами казалось страшнее, чем собственной жизнью.
— Ну, я буду рядом, общее направление, а вся рутина твоя. И вся прибыль за месяц тоже, — поспешил добавить Джонни.
— Мне придется бросить работу, — печально улыбнулся Ося. — А что потом? Обратно ведь не возьмут.
— Так, давай тогда на постоянную, пэйчек у тебя будет в полтора раза больше, чем сейчас, плюс процент.
— Давай его к нам жить заберем, — предложил Панчо. — Все равно комната пустует.
Еще месяц Джонни, от которого несло канифолью и особым запахом радиоприемников, появлялся в конторе от случая к случаю, что-то вымеряя, или тихо советуясь с вызванным электриком, или затаскивая в каморку мотки провода.
Ося с головой ушел в котировки, биржевую прессу и тикер-тейпы. По вечерам он падал от усталости, но выслушивал указания на следующий день от вымотанного не меньше Джонни. Кому было легче всех — так это Панчо, он разве что таскал ящики с деталями и складывал многочисленные непонятные чертежи.
Наконец, Джонни представил Майклу Кроллу доску наподобие телефонного коммутатора, только с медной шиной вдоль каждого ряда гнезд, и нескольких коробок с лампочками, кнопками и наушниками.
— Начинаем демонстрацию! — провозгласил Джонни.
Несколько клерков, внимательно изучавших инструкцию, надели наушники и уселись перед коробками, а две барышни, точь-в-точь как телефонистки, встали у доски.
— Мистер Кролл, выставьте маржин-коллы.
Глава брокерской конторы свел брови к переносице и на каждой шине подвинул полозки слева и справа к отверстиям, под которыми были подписаны цены.
— Берем вчерашнюю ленту, — продолжил Джонни и принялся диктовать котировки.