Машина блестела синим лаком капота и крыльев, хромом фар и радиатора, чистыми стеклами и эмблемой с крылышками. Колеса восхитительной белой резины, трубчатый бампер, тентованная крыша — все притягивало к себе взгляд тринадцатилетного парнишки, и он подошел поближе.
У водительской двери стоял щеголеватый чернявый тип в синем же костюме в полоску и поглаживал тонкие усики:
— Эй, мальчик! Хочешь получить мороженое и прокатиться?
— Нет! — шарахнулся Джимми.
За машиной прекратилось журчание и оттуда, застегивая на ходу штаны, вышел не человек, а скорее, горилла в кепке и костюме, тоже в полоску. С людьми его роднила разве что щетина на мощной челюсти.
— Эй, Розарио, мальчик не хочет кататься! — скверно улыбнулся щеголь.
— А ну, полезай в машину! — набычился Розарио.
Перед носом мелькнули волосатые пальцы, продетые в кольца кастета, Джонни почувствовал, как ноги отрываются от земли. Его грубо затолкали в автомобиль и уложили на пол.
— Главное, не дергайся, и все будет в порядке, — повернулся с переднего сиденья щеголь и добавил что-то на итальянском.
— Va bene, non preoccuparti! — прогудел в ответ громила и накрыл Джимми чехлом от тента.
Машина тронулась.
В темноте, стукаясь на ухабах о дверцу, Джонни глотал слезы отчаяния и умирал от страха, когда громила придерживал его сверху ногой в ботинке. Потом машина встала, мальчика выволокли наружу, так и не сняв с головы чехол, провели по ступенькам, втолкнули в подвал, а сами занялись другими заложниками.
Джонни еще раз оглядел свое узилище — отец выкупит, но когда? На полицию сейчас никакой надежды нет, они заняты поиском анархистов, взорвавших Уолл-стрит*, во всяком случае, так вчера говорил отец, когда читал вечерний «Нью-Йорк Таймс».
* Взрыв на Уолл-стрит произошел 16 сентября 1920 года. Погибло 40 и пострадало несколько сотен человек.
Надо попробовать выбраться самому, но как? За дверью бандиты, а малюсенькое окошко под самым потолком завалено снаружи то ли ящиками, то ли мешками и непонятно, можно ли в него пролезть. Хотя сперва надо до него добраться.
Мальчик попробовал пододвинуть ящик, но за ним что-то глухо звякнуло, оттуда выскочила и метнулась в угол крыса, а следом пополз запах прокисшего вина. Джонни кинулся обратно, на спасительный стул и замер, прислушиваясь к происходящему за стеной.
Наконец, немного уняв бьющееся в ребра сердце, он решился, подошел к двери и сделал то, что надо было сделать с самого начала — осмотрел ее в поисках щелки или замочной скважины. В замке снаружи торчал ключ, но в уголке филенка треснула и, если прижаться глазом, кое-что видно.
Громила стащил со стула обмякшее тело и унес его. Щеголь с усиками подошел к самой двери и Джонни с ужасом отшатнулся, но ничего не произошло и он снова припал к щели.
На стул посреди комнаты водрузили еще одного связанного человека. Громила отошел к щеголю, закрыв обзор. Щелкнула зажигалка, потянуло табачным дымом. Несколько мгновений ничего не происходило.
— Finiamola! — проговорил щеголь, бросил и растер окурок подошвой.
Но тут внезапно взревел сидевший на стуле, а потом грохнуло что-то деревянное, послышались сиплые итальянские ругательства, удары, звуки драки, крик щеголя «Pugnalatelo!», странный шелест, хрип и падение тела.
По двери проскребли ногтями, а в щель под ней просочилась черная струйка.
— Che bestia!
Джонни макнул палец и поднес к носу.
Кровь… Там кого-то зарезали.
Мальчик в ужасе попятился, его охватила противная слабость, коленка дрогнула, он оступился и упал между колосниками. В последний момент угасающим сознанием он увидел зеленоватое свечение на чугунных решетках.
Глава 2А кто я есть? Простой российский парень
Блин! До окончания срока оставалось пятнадцать минут, а блок никак не хотел вставать на место. Похоже, в суматохе нам прислали неверные размеры посадочных мест. Или с ними в той же суматохе ошиблись мы сами.
Только сейчас не время разбираться, кто накосячил. Пять лет работы могут пойти прахом.
Спокойно, без кипеша.
Так, еще раз. Если я сажаю его передними контактами, то блок не влезает целиком… Если я впихиваю его на место, расходится контактная группа… Думай, ищи решение, вся жизнь на кону…
А если вообще снять контакты и вытянуть их на кабеле? Ну да, на соплях, потом переделаем… Да, другого выхода нет, приступим.
Я выудил универсальную отвертку и занялся блоком, краем уха слушая легкий треск на решетках установки — там время от времени проскакивали зеленоватые искорки. Как объяснили мне хозяева, ничего страшного, установка вырублена, блуждают безопасные остаточные токи, максимум можно ощутить легкий укол, будто комар укусил.
Но когда сбоку будто вспыхнул фонарик от телефона, я чуть не выронил отвертку. Выругался сквозь зубы — ну почему все так складывается? Повернулся посмотреть на решетчатые блоки, между которыми я и заполз в установку, вдруг их можно раздвинуть или отсоединить?
И тут по глазам ударила вторая вспышка.
Я ослеп и оглох.
И даже перестал различать, где верх и низ.
Но соображал я при этом четко, в панику не впал, а решил проморгаться и вылезти наружу. Если это аварийная ситуация, то срок отладки увеличат, а если нет, мне хватит пары минут — контакты я почти освободил.
Перед зажмуренными глазами плыла и никак не желала уходить зеленая муть, в ушах стоял гул как от рефрижератора, только громче.
Наощупь я определил верх и низ, рискнул раскрыть веки — в темноте вокруг плавают зеленые искры. Проморгался, открыл глаза снова — сквозь муть все так же чернеют решетки, а вот блока и отвертки, которые должны быть перед носом, нету. Я чуть не взвыл от отчаяния, но тут же осекся — вокруг творились вещи покруче.
По мере восстановления зрения стало ясно, что никакой лаборатории № 7 ФГБУ ФНЦ ВНИИ «Калибр» им. Л. Д. Фаддеева вокруг не наблюдалось — я валялся на полу грязного, мрачного и тесного помещения.
Заваленного, к тому же, всяким хламом, который не рухнул мне на голову только потому, что его удерживали две чугунные печные решетки слева и справа.
Вместо бодрящего озона тут пахло мышами, в точности, как у моей бабки в деревенском подполе. Вместо лабораторной чистоты — грязь, мусор и потеки на стенах. Вместо люминесцентного освещения — щель под потолком, из которой еле-еле пробивались сероватые лучики, в которых густо плясала пыль.
Здорово меня приложило, совсем головой тронулся… Как там, «А я сошла с ума, а я сошла с ума!»
Я с грехом пополам встал и помотал головой — мираж не пропадал, наоборот, он становился детальнее с каждой секундой. Пустые бутылки, рваные тряпки, единственная дверь… К ней я и двинулся на ослабевших ногах, опираясь на шаткие ящики. Уже у цели чуть не поскользнулся на какой-то черной луже, но удержался.
И тут «врубили звук»… В отличие от зрения, слух вернулся не постепенно, а скачком и лучше бы он вообще не возвращался — за дверью ругались на непонятном языке, а когда я от растерянности присел на ступеньку, то вляпался в натекшую кровь.
Ругань нарастала и как-то сразу стало ясно, что там зарезали вовсе не курицу и не барашка. Там зарезали человека.
Мать моя женщина…
Зачем я вообще поперся в «Калибр»??? Ну да, последний шанс поднять бизнес на серьезный уровень. Но, блин, мне на хлеб с маслом (а частенько с икрой), вполне хватало! Все нереализованные амбиции… все желание вылезти наверх, доказать всем, что я сам из себя что-то представляю!
Ага, сам, как же. Не назначили бы дядю Сергея в администрацию — как бы я попал в ФНЦ? Кому в закрытом городе «Желтогорск-4» нужна фирмешка из двух с половиной калек? Да у них федеральная программа и финансирование такое, что любые компании, хоть из Москвы, хоть из Питера, по первому зову мчатся! Да что там наши — японцы с корейцами и китайцами у ворот локтями толкаются, невзирая на санкции и логистику.
У обшарпанной двери на стуле валялась перевязанная бечевкой пачка старых газет. И все, как одна, на английском! Про какие-то вроде New York Times и Philadelphia Inquirer я краем уха слышал, а вот всякие New Jersey Herald и Trenton Times мне вообще неведомы.
Блин, отставить, не время газеты читать. Оторвал от станицы полоску, сложил вчетверо, провел в щели между дверью и косяком — заперто. Оглядел обшарпанную дверь — вроде в трещинку филенки что-то видно, припал глазом…
Мать моя женщина!!!
Лучше бы не смотрел.
Два перца в костюмах грузили труп. Во всяком случе, тело в сознании так не обвисает, а для бессознательного вокруг слишком много крови. И еще двое полусидят на полу в уголке, вроде бы связанные, никак не разглядеть.
Так, сейчас нас будут убивать и грабить. Не зря же я в этом подвале оказался… Надо найти хоть какое-то оружие, просто так я не сдамся. Блин, почему стулья тут такие большие? И бутылки тоже…
А-а-а-а! Мать моя женщина!!!
Это не они большие, это я маленький!!!
Руки маленькие, ноги маленькие, рост маленький!!! Где мои метр восемьдесят шесть??? Где мои девяносто два килограмма, накачанные в спортзале? Подсунули какого-то дрища в чудной одежде — бриджи чуть ниже колен, а дальше гетры или гольфы, как их…
Тело совсем не взрослого человека. С одной стороны, это хорошо — дите вряд ли будут пытать и убивать, но валить отсюда все равно надо. С другой — даже если я полгода провалялся в отключке, я не мог превратиться из здоровенного лба в ребенка. Похоже, я действительно рехнулся. Или… или все-таки это взаправду? Первый вариант предпочтительней — он, по крайней мере, не так страшен, как второй.
Поэтому буду исходить из того, что кукушечка наконец-то отъехала.
Я — невменько.
А такие, к тому же, ответственности за свои деяния не несут.
Господи, ну за что мне это все? Мало мне было последнего обвала из-за санкций, когда весь бизнес пришлось перестраивать! По сути, всю логистику пришлось делать с нуля. Нет, что-то давал «Платан», но у них тоже многие пути отвалились, пока еще обходы наладили… И это мы только-только восстановили обороты после новых таможенных правил в 2018-м!