Мысленно она перенеслась в те времена, когда еще работала в «Дельфине» и каждую неделю заходила в магазин за лотерейным билетом. Встреча всегда проходила по одному и тому же сценарию: они с Айрис жаловались друг дружке на жизнь, затем Лиз смотрела на часы, а подруга передавала ей пачку сигарет и «счастливый билетик», открывала кассу, складывала туда полученные деньги и протягивала сдачу.
Дальше Лиз непременно записывала на обороте свое имя и адрес, прятала билет в сумочку и мчалась на работу, чтобы успеть к началу смены. Ритуал никогда не нарушался – за исключением того дня, когда она не смогла вернуться за билетом. Теперь казалось, что произошло это сто лет назад.
На полках почти ничего не осталось – только шоколадка, пакетик конфет да газета. Пыль, пеленой повисшая в воздухе, набилась в нос, и Лиз чихнула. Даже огромный холодильник в дальнем конце помещения стоял открытый. Его отодвинули от стены, и шнур мертвой змеей печально и безжизненно вытянулся на полу. Больше здесь не купишь ни диетической колы, ни сока. Да и вообще ничего не купишь.
Стоя к ней спиной, высокий светловолосый парень в белом комбинезоне перекладывал из обесточенного холодильника в черный мусорный мешок сыр, молоко и ветчину, которые никому не понадобились.
– Что случилось? – спросила она дрожащим голосом. Оказывается, пока ее не было, время не стояло на месте.
Парень резко обернулся, но, увидев Лиз, улыбнулся и ответил ей с сильным местным выговором:
– Магазин закрывается. Сказали ничего не оставлять. – В руках он держал пачку масла и, взглянув на срок годности, спросил: – Не хотите? Оно еще не испортилось. А то все равно выкидывать.
Лиз отрицательно покачала головой и сглотнула комок в горле.
– Владельцы еще здесь?
Он бросил масло в мусорный мешок, взял упаковку яиц и прокомментировал:
– Просрочены на два дня. – А потом добавил: – Наверху вроде кто-то есть. Ваши друзья?
Лиз кивнула:
– Мы не виделись какое-то время. Дочка заболела. Я не знала.
– А-а, – протянул он, – они сказали, в Лу перебираются. В виллу на берегу. Неплохо, да?
Лиз растерялась. Неужто он не понимает? А может, ему ничего не сказали? И она промолчала.
Пришли четыре татуированных носильщика в белых комбинезонах с закатанными рукавами. Старший, в красной шапочке и с сигаретой во рту, кивнул Лиз и что-то промычал.
– Мик, ты за тяжелым? – спросил парень. – Я б с того холодильника начал. Он прямо монстр.
Мик подозрительно оглядел холодильник:
– На свалку, говоришь? Не позарился никто?
Парень завязал узел на разбухшем мешке и перекинул его через плечо.
– Не-а. Все на свалку. Вообще все.
– А можно было б выручить деньжат, – сказал Мик, – ну ладно, братцы, поехали.
Пока они топтались вокруг холодильника и толковали, как лучше его поднять, Лиз ринулась наверх. Остановившись возле распахнутой двери в квартиру, она увидела, что развешенные на стенах семейные фотографии и корнуолльские пейзажи исчезли и вместо них остались уродливые пятна и дырки от гвоздей.
С порога Лиз заметила, что гостиная тоже опустела. На бордовом ковре – раньше его едва видно было из-за разбросанных игрушек – зияли отметины от мебели и пятна, которые прежде, когда комната полнилась людьми, не бросались в глаза.
Лиз прошлась дальше по коридору. Кухня, где они с Айрис сидели и болтали, тоже казалась нежилой и без разных кружечек, кастрюлек, сковородок и рамочек приняла дешевый, жалкий вид. Стиральную машину и плиту унесли, обнажив островки грязного коричневого линолеума.
Внезапно Лиз вздрогнула – откуда-то из комнаты до нее донесся шум.
– Айрис? – позвала она. – Джим?
Никто не откликнулся, и она принялась заглядывать во все комнаты подряд. Маленькая ванная, первая спальня, вторая. Ни души. Тогда она постучалась и заглянула в третью.
Согнувшись с инструментами над велотренажером, там стояли Даррен и Джим. Появление Лиз заставило их поднять головы. Она была настолько счастлива их увидеть, что не удержалась и воскликнула:
– Слава богу! Я думала, вы уже уехали!
Отступив назад, Джим вытаращил глаза, словно встретил привидение, а Даррен не шелохнулся, но тоже пялился на нее.
– Лиз! – выдавил наконец Джим, как будто пытался, назвав имя, превратить привидение в человека. – Ты что тут делаешь?
Лиз пропустила вопрос мимо ушей и бросилась Джиму на шею.
– Мне так жаль, – сказала она, чувствуя, как он немного расслабился, – я ведь понятия не имела…
Следом она обняла Даррена. На ощупь он напоминал мебель – из-за угловатых плеч и одеревеневших, негнущихся конечностей, – а еще от него сильно пахло потом. Футболка была насквозь мокрой. Похоже, банкротство совсем выбило их из колеи.
– Как там Рози? – спросил он и, едва Лиз разжала объятия, отступил. Она вкратце сообщила им новости последних четырех недель. – Хорошо, – ответил Даррен, избегая смотреть ей в глаза, – круто, что она идет на поправку.
Его ответ звучал странно и отчужденно, но Лиз списала это на расстройство.
– Расскажите мне все, – попросила она, закончив рассказ. – Как Айрис? И бабушка?
Стульев в комнате не оказалось, но Лиз была готова усесться прямо на пол, однако Даррен с Джимом присесть не предложили, поэтому все так и остались стоять возле полуразобранного тренажера.
Джим объяснил, что они решили закрыть дело.
– Мы устали, – он почесал подбородок, не отрывая глаз от своих грязных белых кроссовок, – и решили переехать севернее. Айрис всегда хотелось жить у моря. Она уже на новом месте. А тут мы просто… – Он посмотрел на тренажер и умолк. Лиз кивнула. Ясно было, чем они занимались. – Мы тоже уезжаем, вот буквально через минуту и выдвинемся, – продолжил он, – эту лошадку чуть не выбросили, но Айрис в итоге решила ее оставить.
Лиз недоумевала, почему они обсуждают старый тренажер. Ее смутила и неловкость бывшего друга, отчасти потому что это напомнило ей о Роберте, но потом она сказала себе, что у Джима, как и у любого другого, есть гордость и что он, наверное, ненавидит признаваться в своих неудачах.
Чтобы не сыпать соль на рану, Лиз попыталась направить разговор в более приятное русло:
– У моря?
Она предположила, что друзья сняли одно из тех бунгало или шале, которыми усыпано побережье, особенно там, где летом много отдыхающих. Зимой там промозгло, но зато дешево, а этим критерием они, вероятно, руководствовались в первую очередь.
– Айрис там наверняка понравится.
Никто из собеседников не подхватил нить разговора. У Лиз возникло подозрение, что они ждут ее ухода, но она отогнала эту мысль.
– Как у нее дела? – задала она новый вопрос. – Я давно не получала от нее новостей, даже уже испугалась, вдруг что-то стряслось. И я бы обязательно позвонила, вот только с Рози столько хлопот сейчас…
Даррен скрестил руки на груди.
– Она в порядке – правда, пап? – Он перевел взгляд на отца, и тот утвердительно кивнул. – Сначала мы, конечно, опешили, но…
– Не поверишь, нам вдруг перепало немного денег, – неожиданно выпрямившись, встрял Джим, – очень кстати. И мы решили выбраться отсюда, пока возможность есть.
– Но это же чудесно! – воскликнула Лиз. – Я так рада за вас!
Джим растянул губы в улыбке.
– Да уж, Айрис счастлива, что ей больше не придется торчать здесь целыми днями. Она чуть с ума не сошла – впрочем, я тоже.
– А что вы теперь делать будете? – поинтересовалась Лиз. Скорее всего, найдут работу при каком-нибудь кемпинге, а может, даже и свое что-нибудь откроют. У них здорово бы получилось.
Джим тяжело вздохнул.
– Пока не знаем – да, Даррен?
Он приобнял сына, и тот впервые улыбнулся:
– Наверное, ничего особо и не будем.
Лиз растерялась. Если Джим с Дарреном, да и Кристи тоже не будут зарабатывать, то Айрис их всех не прокормить. Но совать нос в чужие дела не годится. Ей просто надо удостовериться, что с ними все будет хорошо.
– Какой у вас адрес? – спросила она, чтобы больше их не задерживать. – Мы с Рози приедем в гости, это поднимет ей настроение. После операции она еще нигде не была и точно захочет посмотреть на ваш новый дом, воздухом свежим подышать.
Джим отвел взгляд и похлопал себя по карманам.
– У меня его с собой нету, – ответил он наконец, – а наизусть я не помню. А ты, Даррен?
Он повернулся к сыну. Даррен решительно покачал головой:
– Я вообще без понятия.
– А грузчики? Они знают?
Теперь лоб наморщил Джим.
– Вряд ли. Я им его не давал. Они же просто освобождают место, а на новый адрес ничего не перевозят.
Лиз уже собиралась посоветовать ему написать Айрис и спросить у нее, но ее вдруг осенило: они же просто-напросто не хотят давать ей свой адрес. Не может Джим не знать, куда переезжает его семья, а Лиз достаточно было бы названия кемпинга – дальше она и сама нашла бы.
Ей вдруг стало неловко и грустно, она густо покраснела, но затем в голову ей пришла спасительная мысль: наверное, Джиму стыдно показывать новый дом.
– Я позвоню Айрис, – сказала она неуверенно, но и не сомневаясь, что разговор с подругой все прояснит. Как будто она, Лиз, судит о людях по их жилищу. Ее собственный дом тоже роскошным не назовешь. Самое главное – дать понять, что она думает об Айрис и хочет с ней увидеться.
Джим заправил в брюки красно-белую клетчатую рубаху, которую удобства ради надел навыпуск.
– Признаться, ей сейчас особо не до разговоров. Переезд и прочие дела.
Лиз растерянно смотрела на него, но Джим старательно отводил глаза.
В животе у Лиз будто образовалась пустота. Он разговаривает с ней так, точно они друг другу чужие.
– Подожди пару недель, – сжалился Даррен, – она сейчас как бешеная – все ей надо в порядок привести. Ты же ее знаешь. Вот обустроит все и уймется.
Сама того не желая, Лиз подумала, что на обустройство крошечной квартирки едва ли уйдет пара недель, но послушно кивнула.
– Передашь ей привет?
Лиз хотелось побыстрее выйти на улицу и глотнуть свежего воздуха. Ей вдруг стало тут тесно, она почувствовала себя подростком, которого не пригласили на вечеринку.