Рози нахмурилась, между бровями наметилась тоненькая, точно нарисованная карандашом, морщинка.
– Кто это?
– Дорогая моя! – вскричала Эсме, – ты не знаешь?! Это прекрасная персидская царевна из «Тысячи и одной ночи». Знаешь что, у меня есть роскошное издание, давай вместе почитаем? В детстве я обожала эту книгу, а теперь часто ищу вдохновения в арабских мотивах.
К ним приближалась Шарлотта Пеннифэзер с двумя тяжелыми на вид пакетами из супермаркета.
– Привет! – поздоровалась Лиз. – Простите, мы торопимся, иначе поболтали бы подольше.
Угрызений совести она не испытывала, потому что Шарлотта и Эсме прекрасно поболтают и без них.
– Почему это мы торопимся? – спросила Рози, когда они отошли.
– Не торопимся мы, – прошептала Лиз, – я просто побоялась, что мы зависнем на целый день.
Но Лиз и в самом деле торопилась – занести открытку до того, как в ресторане появится Роберт. Она понимала, что рано или поздно им придется встретиться, но сейчас с нее достаточно переживаний из-за Айрис. Рози, однако, желала как следует поблагодарить Роберта за чудесный подарок. Когда они свернули на Саут-стрит, Лиз устыдилась – убивается из-за своего глупого кокетства в тот вечер, но ведь Роберт был искренен. И наверняка ее холодность и очевидное нежелание встречаться с ним ранят его.
К счастью, ставни в «Улитке на часах» были закрыты, дверь тоже оказалась заперта. Большой медный почтовый ящик висел так низко, что почти доставал до земли.
– Толкай изо всех сил, – посоветовала Лиз, опустившись на колени возле дочери и поддерживая тяжелую крышку, – только осторожно, а то пальцы прищемишь.
Большой коричневый конверт с открыткой протиснулся в щель и со стуком упал на дно ящика. Лиз и Рози направились дальше, к пляжу, и хоть шагали они медленно, девочка с трудом передвигала ноги.
– Может, вернемся домой? – забеспокоилась Лиз, но дочь покачала головой.
– Мне так нравится гулять. Ой, смотри! – Рози показала на вывернувших из-за угла Дженни Ламберт и ее джек-рассела. – Это же Салли, да?
Конечно, они остановились погладить собаку, а потом увидели Рика Кейна в окне «Ларчика». Он вышел поздороваться и украдкой что-то сунул Рози в карман пальто.
– Угощение на потом. Маме не говори, – подмигнул он, и Рози ответила ему улыбкой.
Руби Додд, очевидно, заметила их из окна, она выбежала из дома и обняла девочку.
– Здорово, что ты снова на ногах, – сказала она, обхватив ладонями личико Рози.
А вскоре они уже болтали с Барбарой, которая шла из пекарни с двумя белыми бумажными пакетами, в компании незнакомой женщины.
– Мы так этого ждали – правда, Руби? – спросила она спутницу, и та кивнула.
«Так Рози себя королевой возомнит», – подумала Лиз.
Когда они добрались до пристани, девочка совсем утомилась.
– У меня щеки разболелись, столько я улыбалась, – пожаловалась она, устраиваясь на скамейке.
Лиз засмеялась. Она отметила, что бледные щеки дочери чуть порозовели.
Они сидели на скамейке и наблюдали, как серые волны налетают на скалы, окаймляющие бухту, белыми пиками взмывают вверх и рассыпаются брызгами. Прибой шуршал галькой, рокот волн завораживал.
– Хоть бы в этом году обошлось без такого шторма, как в прошлом, – сказала Лиз.
В прошлом ноябре затопило всю набережную, вода вплотную подступила к домам, скамейку, на которой они с Рози сейчас сидели, волны выдернули из креплений и расколотили о стену здания. Чудо, что никто не пострадал.
– Лиз! Рози!
Они обернулись. К ним почти бежал Роберт. На нем был плотный темно-синий свитер в белую крапинку, ветер беспощадно трепал его волосы.
– Спасибо за открытку! – выпалил он, слегка задыхаясь и глядя на Рози. – Я поставлю ее на камин.
Рози сползла со скамейки, застенчиво улыбнулась.
– Надеюсь, тебе понравилось. Там виды Тремарнока.
– Я понял, – мягко сказал Роберт, – ресторан, паб, мы втроем на пляже… – Он посмотрел на Лиз, но тут же отвел глаза. – Там все совсем как настоящее, совсем как…
Он закашлялся, и Лиз бросило в жар, но затем Роберт уставился на свои ботинки, и у нее отлегло от сердца.
– С твоей стороны очень трогательно… – Она хотела поблагодарить его за подарок, но Роберт ее перебил.
– Как ты? – спросил он, изучая свои ботинки.
Рози растерялась – кого он спрашивает? – и посмотрела на мать. Та кивнула.
– Гораздо лучше, спасибо, – ответила девочка. Ее рука потянулась к голубому берету, чтобы проверить, не съехал ли он. – Волосы уже отрастают.
– Это хорошо, – сказал Роберт, – и у тебя очень красивая шапочка.
Довольная Рози пустилась рассказывать, что после осмотра на следующей неделе ей, может, разрешат вернуться в школу. Но тут же пригорюнилась.
– Правда, я не очень-то и хочу.
Роберт провел рукой по взъерошенным волосам.
– Но снова увидеться с друзьями будет здорово, разве нет?
Рози замялась.
– Да ладно тебе, – сказала Лиз. – Все неприятности исходили от Кайла, но теперь-то он не станет тебя дразнить. Разве тебе не хочется увидеться с Мэнди, Рэйчел и другими девочками?
Дочь нехотя кивнула.
Лиз собиралась расспросить про Лавдей и остальных, чтобы продемонстрировать Роберту свою заинтересованность, хотя на самом деле ей не терпелось побыстрее уйти. Прошлая жизнь, ресторан остались далеко позади.
– Лиз?
Она обернулась к нему. Он нервно тер ладонями штаны. У нее снова перехватило дыхание. Что он собирается сказать?
– Ты ведь знаешь, что можешь вернуться на работу в любой момент? – пробормотал Роберт.
Лиз покосилась на дочь – та затаилась, ловя каждое слово.
– Спасибо, но я не могу. Рози станет ходить в школу разве что часа на два, мне надо будет ее отвозить и забирать.
– Нет, можешь! – не удержалась Рози.
Лиз удивленно посмотрела на нее.
– Ты же можешь работать по вечерам. А я прекрасно проведу время с Пэт. Ей у нас нравится, сама знаешь. И она скучает по нашим вечерам.
Лиз поморщилась. Другие отговорки на ум не приходили. Насчет Пэт Рози, конечно, права, вот только рубикон перейден, у них новая жизнь – вдвоем, на пособие.
– Да ты же от скуки маешься, когда я сплю, – не унималась Рози, – хватит уже.
Что ответить, Лиз не представляла.
Роберт наконец посмотрел на нее, вид у него уже был не такой поникший.
– Ты можешь начинать попозже – в семь, например.
Звучало заманчиво. Да, она не прочь опять зарабатывать себе на жизнь, не прочь общаться с коллегами.
– Что ж… – начала она.
Рози хлопнула в ладоши:
– Решено! – Она расплылась в улыбке и посмотрела на Роберта, который пристально глядел на море. – Мама позвонит после того, как мы сходим к врачу, и скажет, когда сумеет приступить, ладно?
Роберт послушно кивнул.
– Ладно, мам? – Палец Рози ткнул Лиз.
Такой поворот настолько обескуражил Лиз, что она выдавила:
– Да…
Домой Рози возвращалась едва ли не вприпрыжку. У нее будто второе дыхание открылось и сил прибавилось.
Свернув на свою улицу, они наткнулись на Валери Берроуз. Та силилась запихнуть гигантский чемодан в багажник машины. Лиз принялась помогать, и Валери сообщила, что уезжает в теплые края и что «Хатка» будет пустовать.
– Как же хочется солнца! – Она выпрямилась и с грохотом захлопнула багажник. – Здесь такая серость.
Валери скрылась в доме, и Рози подтолкнула локтем мать:
– Она хоть когда-нибудь говорит про Тремарнок что-нибудь хорошее?
– По-моему, ей здесь не особо весело, – ответила Лиз. – Ты правда не против, если я вернусь на работу? – недоверчиво спросила она. – Я думала, тебе больше нравится, когда я по вечерам сижу дома.
– Конечно, не против. Тебе надо встряхнуться. – И сделала картинную паузу, гордясь взрослым словечком. – А мне нравится с Пэт. И ты нужна Роберту.
Глава девятнадцатая
По дороге в больницу Лиз пыталась скрыть дурноту, но Рози было не провести.
– А что, если опухоль выросла? – тихо спросила девочка, когда они ехали по Теймарскому мосту в сторону Бристоля.
Часы показывали шесть утра, и разбудить дочь оказалось задачей непростой. Обе отвыкли от ранних подъемов.
– Не должна, – уверенно сказала Лиз, – но даже если вдруг выросла, то они знают, что делать. Врачи сейчас способны вылечить что угодно.
В больнице ждать им было не нужно, и Лиз с ностальгией вспомнила времена, когда из-за какой-нибудь мелкой болячки они часами просиживали в очереди. Опухоль перенесла их в совершенно другое королевство, где доктора и медсестры разговаривают почтительно, сразу же уводят из коридоров, в которых томятся обычные пациенты, в самое сердце больницы.
Но после скрупулезного обследования результатов пришлось ждать больше часа. Лиз места себе не находила, прятать тревогу от дочери было и впрямь непросто.
– Когда мы уже уйдем?
Измаявшаяся, несчастная Рози пинала ножку своего стула, и Лиз даже одернула ее. Она считала дочку идеальным ребенком, но самый идеальный ребенок, будучи не в духе, способен на дурное поведение.
Пожалуйста, пускай все будет хорошо. Пожалуйста, не надо плохих новостей.
– Недолго уже, – ответила Лиз.
Она сжимала руку дочери, дышала медленно, чтобы унять колотящееся сердце.
Когда наконец ее вызвали в кабинет, она, чтобы не упасть, ухватилась за локоть медсестры. Врач встретила ее ободряющей улыбкой, но объяснения – опухоль стабильна, в размерах не увеличилась, так что можно потихоньку отстраивать свою жизнь заново – доходили точно сквозь вату.
– Следующая томография через три месяца, и если все будет в норме, то дальше мы вас вызовем уже через полгода, – сказала врач, захлопывая коричневую папку. – Шрам заживает быстро, операция принесла хорошие результаты, и я не думаю, что будут какие-то задержки в развитии. Хирург отлично справился с работой.
У Лиз зазвенело в ушах, глаза застлала пелена, и хватило ее только на вздох облегчения, улыбку и едва слышные слова: