Лиз смотрела ей вслед. Ханна стучала каблуками, и прохожие оборачивались, когда она проходила мимо.
Близился полдень, пробежаться по магазинам Лиз не успевала, но ничего – от этой затеи она уже отказалась. Список покупок сводился лишь к нескольким подаркам для Рози и какой-нибудь мелочи для Пэт. Приедет в другой день, время позволяет.
Она направлялась на парковку – так и не сняв сверкающую диадему, которая, должно быть, выглядела в это серое будничное утро до нелепости нарядно, – как вдруг на противоположной стороне улицы послышались крики.
Лиз повернула голову и резко остановилась. У Королевского театра стояла женщина в длинной белой шубе, явно очень дорогой. Истошно крича, она тыкала пальцем в низковатого полного мужчину средних лет, одетого в стильную твидовую куртку и грубые коричневые ботинки.
Вокруг начала собираться толпа, но парочку это мало заботило. Несмотря на расстояние, Лиз узнала Айрис, только теперь она выглядела как кинозвезда пятидесятых. А объектом ее ярости был Джим.
Айрис продолжала кричать и яростно жестикулировать. В черных туфлях на высоком каблуке, она возвышалась над Джимом и размахивала руками в блестящих золотых браслетах перед его лицом. Муж пытался отодвинуться, словно перед ним бесновалась пантера.
– Что происходит?
За спиной Лиз остановилась женщина с коляской. Лиз пожала плечами:
– Без понятия.
Она никогда не слышала, чтобы Айрис и Джим спорили, не говоря уж о подобных ссорах. Они были любящей и заботливой парой. Нынешняя сцена совершенно не вязалась с прежними Айрис и Джимом. Что-то явно пошло наперекосяк.
Словно из ниоткуда на улице появился полицейский и, остановив рукой поток машин, пересек улицу.
Лиз машинально устремилась за ним, она перепугалась, что Айрис вот-вот попадет в беду. Она напрочь забыла, что они больше не подруги.
– Разойдитесь, полиция! – велел полицейский, жестом раздвигая толпу.
Люди расступились, но продолжали глазеть. Некоторые хихикали, подталкивая друг друга локтями, а кто-то покачивал головой и приговаривал: «Только подумайте – вести себя так на публике» или «Это их дело!»
Одна девочка прошептала другой:
– Это же победители лотереи?
Лиз замерла. Полицейский развел скандалистов и тихо заговорил со взбудораженной Айрис. Та закрыла лицо руками и разрыдалась. На ее безымянном пальце сверкнуло крупное золотое кольцо с бриллиантами. Джим стоял, уставившись в землю и заложив руки за спину, вид у него был упрямый.
– Айрис! – окликнула Лиз.
Ей хотелось подбежать, сказать полицейскому, что все в порядке, что она позаботится о подруге.
Услышав ее голос, Айрис опустила руки и оглянулась. Под носом у нее поблескивало, по щекам текли черные ручейки из слез и туши.
Она увидела Лиз, но вместо облегчения и радости на лице ее нарисовался страх, даже ужас.
Потрясенная Лиз отступила назад. Дыхание у нее сбилось, в животе заныло.
– Уйдите, – приказал полицейский. Палец его был наставлен на Лиз. – Она не успокоится, пока вы все не разойдетесь.
Лиз побрела прочь. Никто и никогда, увидев ее, не приходил в подобный ужас. Если бы на Айрис накинулся с топором какой-нибудь чокнутый, она и то меньше бы испугалась. А ведь она всего лишь хотела помочь. Когда она успела превратиться в чудовище? Лиз никак не могла избавиться от чувства, что люди провожают ее взглядами, недоумевая, кто эта навязчивая женщина, которая умудрилась так напугать явно не особо пугливую особу. В машине она какое-то время сидела, вцепившись в руль и глубоко дыша, чтобы успокоиться.
Она постаралась не думать об Айрис – а заодно и о предостережениях Ханны насчет Роберта – и сосредоточиться на хороших вещах, которые случились в последнее время. Прежде всего на выздоровлении Рози и на неожиданном подарке – неожиданном, но таком приятном жесте. Ей есть за что благодарить жизнь.
Многим она нравится, так за что же ее так невзлюбила Айрис? Ерунда какая-то. Если только…
Возвращаясь по извилистым проселочным дорогам обратно, Лиз перебирала в памяти каждую встречу с Айрис за последние шесть месяцев. Вот она забегает в магазин за сигаретами и лотерейным билетом, вот они болтают о Рози и детях Айрис, о бабушке и Спенсере, вот приехали на пасхальный обед и Айрис рассказывает, что неудачные вложения Джима вот-вот пустят их по миру. А чудесный пикник в Тинтагеле… И наконец, последний купленный ею лотерейный билетик, за которым она не вернулась утром того злосчастного дня.
Что с ним сталось? Лиз вдруг стало ясно, что вопрос этот самый важный. Но как задать его, чтобы не навлечь на себя подозрения в зависти и не обвинить Айрис в воровстве? Времена, когда можно было спросить невзначай, безвозвратно прошли.
Рози держалась за руку учительницы и, припадая на одну ногу, шагала через площадку к матери. От улыбки дочери настроение у Лиз мгновенно улучшилось. Она коснулась диадемы, проверяя, на месте ли она. Рози наверняка будет в восторге.
Глава двадцать первая
Когда-то шорох падающих в почтовый ящик писем наполнял Лиз радостью, но с тех пор утекло много времени. Сейчас в ящик падали в основном счета, которые Лиз, разумеется, не спешила открывать. Выглянув в окно, она помахала Натану – тот сегодня обрядился в красный колпак Санта-Клауса. За окном было серо и промозгло, так что и Натан, и его колпак слегка вымокли. Натан весело помахал в ответ и бросил почту в ящик Пэт. Велосипед он оставил у стены на другой стороне улицы.
Лиз полчаса назад отвезла Рози в школу. В почтовом ящике она обнаружила целую стопку писем. Быстро просмотрев их, Лиз с радостью отметила, что коричневых конвертов среди них нет и что сегодня, судя по всему, им принесли только рождественские открытки. Конечно, в наше время открыток отправляют все меньше, но Лиз и сама их посылала, и получала. Жители деревушки разносили свои открытки сами. Одно письмо было из больницы – четвертого января Рози назначили визит к окулисту.
Лиз до последнего откладывала, не желая вновь заговаривать с дочерью про очки, но знала, что рано или поздно придется. Учителя говорили, что Рози постоянно щурится и от этого утомляется еще сильнее. Лиз не поднимала эту тему только потому, что знала, какая последует реакция. К счастью, на днях одноклассница Рози, девочка по имени Иможен, пришла в школу в очках с ярко-красной оправой, от которых все были в восторге, и Лиз надеялась, что теперь Рози будет проще.
На одном из конвертов Лиз узнала крупный, размашистый почерк Каси, а на другом – мелкие, аккуратные отцовские буковки. Письмо было адресовано им с Рози вдвоем. И еще одно – от Грега, со штампом второго класса. Что ж, очень в его духе. Хорошо хоть до Рождества пришло. Лиз сложила письма стопкой на кухонном столе, чтобы Рози сама вскрыла их.
Был последний день перед каникулами, и Лиз знала, что дочь вернется, нагруженная пакетами с рисунками, поделками, которые она мастерила из крашеных картонок из-под яиц, коробок и туалетной бумаги. Вдобавок Рози притащит ворох открыток от одноклассников и учителей и тетрадки с упражнениями, которые Лиз требуется просмотреть, подписать и вернуть в новом году. Удивительно, сколько всякого добра умудряются накопить дети.
Лиз готовила на ужин курицу в сливочном соусе, когда крышка почтового ящика звякнула и кто-то крикнул в щель:
– Ку-куу!
Открыв, Лиз увидела на пороге Эсме – насквозь вымокшую и с вывернутым наружу сломанным зонтиком в руках.
– Проходите быстрее! – воскликнула Лиз. – Вы совсем вымокли!
Лиз повесила длинное сиреневое пальто Эсме на плечики в кухне, налила им обеим кофе, и они устроились в гостиной, в мягком свете настольной лампы под кремовым абажуром.
Длинные седые пряди выбились у Эсме из пучка и мокрыми сосульками свисали вдоль лица.
– Дать вам полотенце? Или, может, лучше фен? – озабоченно предложила Лиз, но соседка лишь тряхнула головой, разбрызгав похожие на конфетти капли воды.
– Я сейчас к себе поднимусь и приму горячую ванну, – величественно проговорила Эсме, – и сменю облачение. У меня даже исподнее вымокло до нитки. – И она сморщила длинный нос.
Эсме выражалась столь затейливо, что Лиз порой терялась, но сейчас суть она ухватила и быстро кивнула:
– Да, погода отвратительная. Надеюсь, хоть к Рождеству наладится.
– К слову сказать, – держа обеими руками чашку с кофе, Эсме склонилась вперед, – у меня к вам предложение. В этом году настал мой черед проводить Рождество по-стариковски. Моему брату Джеральду вздумалось уехать на край света – а если быть точной, то в Танзанию. Поэтому Рождество мне выпало удовольствие провести в компании батюшки, благослови его Господь. И я подумала – возможно, вам с Рози захочется к нам присоединиться? Я собираюсь приготовить гуся – на мой взгляд, он изрядно сочнее индейки, как считаете? Ваше общество весьма скрасит нам вечер. – И, прежде чем Лиз успела ответить, добавила: – Если, конечно, у вас пока еще нет других планов.
– Я вам очень признательна за приглашение, – искренне поблагодарила Лиз, – но Рози хочет, чтобы мы встречали Рождество с ней вдвоем. Она все еще быстро утомляется, и я не хочу ее перегружать. Вы же понимаете, да?
Эсме закивала.
– Разумеется. Я, честно говоря, так и предполагала.
– Но позвольте мне тогда пригласить вас и вашего батюшку в «Поймай омара» утром в сочельник. Вы же не откажетесь с нами выпить по стаканчику? – предложила Лиз. – Пэт тоже пообещала прийти, а чуть попозже за ней заедет племянница.
На том они и сошлись.
Рози решила сперва прочесть открытку от Каси, потом – дедушкину, а самую ценную, от отца, приберечь напоследок. К дедушкиной открытке прилагалось два чека, на двадцать фунтов каждый, один для Рози, другой для Лиз.
– Ух ты! – обрадовалась Рози. – Это больше, чем обычно, да?
Лиз кивнула:
– Наверное, потому что ты заболела. Мы положим их на твой счет в банке, и ты потом выберешь себе что-нибудь на распродаже.
В открытку была вложена записка: «Хорошего вам дня. Мы с Тоней и Давиной поедем сегодня на обед к Линди – двоюродной сестре Тони, которая живет в Тортхэмптоне. У Давины новый молодой человек – Стефано. Он поедет вместе с нами».