Но если верить Айрис, деньги они уже успели промотать и она отдала Лиз последнее. И она извинилась, пусть и неуклюже, и даже попыталась хоть как-то восстановить справедливость. Рози смогла пройти курс лечения, а Айрис теперь до конца жизни суждено мучиться из-за содеянного. Так ли уж ей хочется отомстить? В этом Лиз не была уверена – как и в том, что восстановит справедливость, если накажет Айрис и ее семью.
Словом, она никак не могла решить, как поступить с ворами, да и с деньгами, что у нее остались. На счету оставалось двести тысяч фунтов – сумма непостижимая. Надо распорядиться ими правильно, но только когда они с Рози вернутся домой и голова у нее не будет забита другими мыслями.
В самые тяжелые минуты Лиз отчаянно хотелось поговорить с Робертом. Он звонил почти каждый вечер, в восемь, когда в Англии было глубоко за полночь. Роберт расспрашивал, как прошел день, и Лиз в деталях рассказывала, стараясь, чтобы голос звучал бодро. Кому охота общаться с ноющей плаксой. Впрочем, иногда сдержать страхи ей не удавалось.
– Я так боюсь. Вдруг они скажут, что лечение не помогло? Рози по-прежнему слишком слабенькая. Что, если ее организм не выдержит?
Роберт ни разу не попытался утешить ее банальностями. Немного помолчав, он отвечал:
– Лиз, ты же понимаешь, сейчас она в надежных руках, надежнее не бывает. Они не навредят ей, а нам надо просто набраться терпения и подождать.
Его голос, глубокий и мягкий, действовал на нее успокаивающе. Странно, но по телефону Роберт вовсе не был ни стеснительным, ни скованным.
– Пока, – говорил Роберт.
– Увидимся через пару недель, – отвечала она.
– Да, увидимся. Рози спит?
– Угу. Как младенец. И тебе тоже пора спать.
– Да, скоро лягу, но я совсем не устал.
– Я тоже.
И беседа заходила на новый круг. Случалось, они разговаривали часами.
В последние две недели терапии Лиз удалось справиться с тревогой, и она решила провести это время с пользой, понимая, что в ближайшем будущем им едва ли суждено вернуться в Оклахома-Сити. Небо – синее и безоблачное – подпитывало приподнятое настроение.
Рози не прибавила в весе ни фунта, но с Лиз джинсы больше не спадали, осунувшееся лицо чуть округлилось. В зеркало она смотрелась нечасто, однако заметила, что впалые щеки исчезли, как и темные круги под глазами. Волосы отросли и уже закрывали уши.
– Пожалуйста, не стригись больше! – попросила как-то Рози. – Пусть у тебя волосы будут как прежде – длинные и красивые.
– Договорились, – растроганно согласилась Лиз, – не буду.
Она удивлялась тому, как быстро привыкла к жизни в чужой стране. Прежде она ни за что не поверила бы, что научится ориентироваться в американском торговом центре, платить долларами и центами вместо фунтов и пенсов и болтать с людьми, которые хоть и говорят по-английски, но ведут себя крайне необычно.
Она подружилась с другими матерями из Англии, особенно с Сэм, мамой Лотти, пухленькой улыбчивой женщиной с заразительным смехом и склонностью к бунтарству. Разговаривая с кем-то, кому пришлось пройти через те же сложности, Лиз ощущала облегчение.
Однажды, во время очередной экскурсии, Сэм с заговорщицким видом прошептала:
– Знаешь, музеи мне уже осточертели. А этот вообще тоскливый. Давай сходим куда-нибудь выпить?
Предупредив в клинике, что они на часок отлучатся, подруги отправились в бар. Чувствуя себя виноватой, Лиз собиралась ограничиться апельсиновым соком, но Сэм об этом и слышать не желала и заказала по коктейлю.
– Мы заслужили!
Они потягивали «маргариту» и смеялись, вспоминая, сколько им пришлось тут съесть.
– Я тут полстоуна набрала, не меньше, – и Сэм оттянула складку на животе, – это все картошка фри и пончики. Теперь сама как пончик. Вернусь домой – а меня никто из знакомых и не узнает. Увидят на улице и даже не поздороваются.
– Не переживай. Вернешься в Англию и сразу похудеешь.
– Под Рождество-то? Когда на каждом столе пироги с глинтвейном? Это вряд ли.
До того все их разговоры крутились вокруг детей, но сейчас Сэм принялась рассказывать, что в Бирмингеме у нее магазин женской одежды, которым сейчас занимается подруга.
– Пока Лотти не заболела, дела шли в гору, а потом я просто не могла думать ни о чем другом. Словно кто-то вдруг взял и поставил на паузу всю нашу жизнь, и магазин перестал меня волновать. На модные показы ходить я перестала, так что сейчас, боюсь, моя коллекция порядком устарела. – Она вздохнула. – Но разве есть что-то важнее детей? Я бы все отдала – лишь бы Лотти выздоровела.
Лиз рассказала, как соседи устроили сбор пожертвований, как она открыла «Поделки от Рози», на удивление быстро набравшие популярность.
– Ого, да ты крутая! – И Сэм восхищенно присвистнула. – Собрала столько денег, да еще и дело открыла, и все это одновременно!
Лиз сказала, что если бы не нужда, она вряд ли справилась бы, но Сэм не согласилась.
– Ничего подобного. Так быстро раскрутить бизнес, пусть и небольшой, немногим удается. И название отличное. Тебе непременно нужно запустить его снова, а я размещу рекламу твоих украшений на моем сайте, выставлю их у себя в магазине. Мне кажется, бирмингемские дамочки будут в восторге.
Лиз подумала, что Сэм ее перехваливает, но ей было приятно. «Поделки от Рози» она восстанавливать не собиралась – она вообще не представляла, как сложится их жизнь по окончании протонной терапии, – поэтому ответила, что решит попозже. Но зерно уже упало в почву, идея Сэм ее увлекла, и Лиз думала, что не воспользоваться успехом просто глупо. И если Рози выздоровеет, она, возможно, поразмыслит над магазином. Но только не сейчас.
Сэм заказала еще по «маргарите», и официант вместе со вторым коктейлем протянул Лиз поднос с запиской:
– Это попросил вам передать вон тот джентльмен.
Лиз удивленно посмотрела через плечо Сэм. Из-за столика неподалеку ей улыбнулись двое молодых симпатичных мужчин. Один из них – брюнет – взмахнул рукой, приятель рассмеялся.
– Открывай же! – нетерпеливо сказала Сэм. – Что там?!
Лиз вдруг встревожилась. Вдруг это кто-то из клиники? Она нервно развернула бумажку. «Привет, я Майкл. Позвони мне». И номер телефона.
Лиз показала записку Сэм, и та, украдкой глянув на мужчин, хихикнула.
– Лиз, да он запал на тебя! И они милые. Может, я тогда заберу блондина?
Только тут до Лиз дошло, она вспыхнула и уткнулась в бокал. Она еще не сталкивалась с таким нахальством, но больше всего ее поразило то, что ей приятно, но, конечно, знакомиться с этим типом она не собирается.
Все дело в американских порциях, решила Лиз. На наглеца она не смотрела, а тот громко хохотал, явно пытаясь привлечь ее внимание. Лиз вдруг почувствовала себя девчонкой, тревоги куда-то отступили, хотя она и понимала – это все минутное, эфемерное, а реальность ждет ее за дверью бара – Рози, лечение, две сотни тысяч фунтов в банке, с которыми надо что-то решать.
В ту неделю в клинике затеяли вечеринку для детей по случаю Хэллоуина, пусть до самого праздника и было еще много времени. Два пациента, в том числе и Рози, должны были скоро уехать, так что устроить веселье решили заранее. Смастерили костюмы, из тыкв вырезали зловещие рожи. После карнавала всех позвали в зал, где пациентов и их родителей ждал сюрприз – детальное слайд-шоу о каждом ребенке и его семье.
Рози обменялась адресами и номерами телефонов с другими детьми. Все они обещали друг дружке писать и приезжать в гости. Лотти упрашивала родителей свозить ее в Корнуолл, где она еще не бывала, сразу после Рождества, если, конечно, самочувствие позволит. Лиз сказала, что девочки смогут жить вместе в комнате Рози, Сэм с мужем Мэттом устроятся в ее спальне, а сама она поспит в гостиной.
– Я тебя познакомлю со своими друзьями в Тремарноке! – захлебывалась от радости Рози.
Лиз улыбнулась, подумав, что Лотти наверняка удивится, увидев Пэт, Джин с Томом, Барбару, Эсме, Руби и Виктора, Тони с Фелипе, Рика и Роберта. Дочь говорила о них так, будто все они были ее ровесниками.
– Мы тебя угостим корнуолльскими пирожками. Они такие вкусные! – пообещала Рози и добавила, увидев, как Лотти скривилась: – Клянусь! И они вовсе не похожи на ту гадость, что продают на заправках.
Лиз и Рози пообещали в начале нового года съездить к Лотти в Бирмингем.
– Мэтт присмотрит за девочками, а мы на целый день завалимся в спа! – объявила Сэм. – Недалеко от нас отличный салон, а потом, может, в кино сходим или поужинаем где-нибудь.
Подумав, во сколько такое развлечение ей обойдется, Лиз забормотала, что она не знает, но тут же одернула себя – у нее же есть деньги Айрис.
– Непременно! – сказала она.
Ведь нет ничего страшного в том, что она возьмет немного денег Айрис и съездит с Рози в Бирмингем? Не так уж это и дорого, а им с Рози полезно развеяться. Их жизнь до Оклахомы веселой не назовешь.
При прощании дети плакали и даже Лиз не смогла удержаться от слез.
– Вы так тепло приняли нас. Спасибо! Вашу доброту мы никогда не забудем. – Она по очереди обняла сотрудников клиники.
Накануне они с Рози прошлись по торговому центру и купили каждому небольшой подарок. Брэнди, обожавшей животных, – пушистую коалу, Норин, фанатке британского королевского семейства, – книгу про Уильяма и Кейт, а доктору Чинну, заядлому бегуну, – ярко-желтую спортивную жилетку.
Прощание далось тяжело, Лиз и Рози еще долго молчали и заговорили лишь в самолете.
– Я так по Пэт соскучилась, – сказала Рози. – И по моей комнате. И по Джин с Барбарой, и по Эсме, и по всем остальным. И по Роберту. – Она испытующе посмотрела на мать: – Мама, а ты соскучилась по Роберту?
– Да, – честно ответила Лиз, – и по всем остальным тоже. Путешествия – это здорово, но домой возвращаться – еще лучше.
Однако такой ответ Рози не устроил.
– Но ты скучала по нему? По Роберту?
Лиз прекрасно понимала, куда дочь клонит, но не хотела вводить Рози в заблуждение.