Они ответили быстро. Пошли все. Брать ворота, так брать, отступать некуда. Начал Марокканец, выбил на Додина, подыгравшего на отлично, утащившего за собой двоих и низом отдавшего мяч Масяне.
Диагональ, рискованная… и такая необходимая. Через Петровского, обыгравшего двоих, на него, на Столешникова. Дырка… дырка в штрафной, открыто до вратарской, и бить издалека он не станет, рисково…
Вратарь, уже ученный, шел навстречу, ничего, нормально…
…
– Это безусловный, абсолютный фол! Тут даже можете ничего не говорить. Напали, повалили, отобрали все ценности. Классика! Как ты там, Юра?!
Можешь ждать фол, можешь готовиться, можешь сравнивать с прочими, оставленными позади. Роли не играет. Остаешься только ты сам и боль, жгучая и жгущая, рвущая ногу ржавыми стальными зубами, вгрызающаяся глубже и сильнее… Умеешь терпеть ее… Терпи… И не смотри, не надо, врач есть… нет там двух переломов сразу, нет…
– …Так и есть, фол последней надежды. Надо удалять по всем правилам!
Извинения? Не дождешься, Юра. Ты же предал своих, ушел, когда позвали назад. Больно… Здесь больно, да. Смогу дойти, смогу… наверное… подняться помогите…
– СТОЛА! СТОЛА! СТОЛА!
Что там, пенальти будут пробивать уже? А… ставишь, судья? Надо же, уже не верилось. Ты чего, Игорь?
Масяня оказался рядом, поддержал.
– Бить будете?
О, да он мяч прихватил, красавец…
– Чего ты мне его даешь? Ставь сам и бей.
– В смысле?
Столешников поморщился. Больно все же.
– Ворота семь на тридцать два. Попадешь. А я похромал…
– По-моему, он больше не боец сегодня. А ты что думаешь?
– Абсолютно… Но надо отдать должное, свое Столешников сегодня навоевал… Звенигородского выпускает тренер черноморцев. Хорошая замена, но…
– Но… да…
Столешников ждал, когда ногу прихватит. Гришко морозил быстро, уверенно. Хорошо… хорошо… Масиков, чего ты там? А… ничего, поставил уже… Бей, давай, Игорь, не тяни…
– ГО-О-О-Л!!!
Небо над Краснодаром треснуло от сорокатысячного крика.
– ГО-О-О-Л!!!
Как они его не задавили, навалившись, напрыгнув сверху, растрепав волосы Игорю?
Масяня, злой, заведенный, показывает кулак гостевой трибуне. Почмокайте, мать вашу, за нашего Столешникова!
– ГО-О-О-Л!!!
Сине-белое плещется по стадиону, прыгает, поет, радуется.
А им еще мяч отыграть надо. И забить. И как?
Да это что такое еще?!
Тафгаи в хоккее лупят друг друга в кровь. Так на то он и хоккей: защита, шлем, остальное. Говорят, футболисты – актеры и симулянты. Ну да, так и есть, по голой груди башкой врубятся – и давай имитировать боль.
Судьи побежали, разнимают… а время тикает. Зоркого повели к бровке, голова разбита, кровь… Да что же такое творится, а?
– Зуев!
Боишься? Бойся. Только встань и иди, играй, конец матча, времени в обрез, иди, пацан!
– Замена у черноморцев, Зуева выпускает… Столешников. Бергер только подтверждает… Ну, времени мало, а что сможет неопытный игрок?…
Сколько же ты можешь бояться, Зуев?
Зуев боялся. Его страх плыл над полем, дрожащий и почти видимый. Вот ушел от голландца, вот заосторожничал, еле справился с кем-то из наших… Зуев…
– Ну, вот и все, кажется. Хотя у команд есть пара минут, плюс добавленное… Всякое бывает…
– Помоги!
Бергер обернулся, глазами спрашивал – что, как?
– Туда!
И пальцем на мрачного одинокого Механика. Да, да… Туда нужно ему, да!
Дохромал, наплевав на боль, наплевав на крики Вари, вдруг оказавшейся рядом. Черт с ней, с ногой, заживет, как на собаке!
– Зуев!
Механик услышал, перегнулся, скорчив непонимающее лицо.
– ЗУ-ЕВ!!! Зуев его зовут, понимаешь? Зуев!!! Да помогите же ему!
Кивнул, обернулся, уже гаркая. Ну…
Зуев, не теряя мяча, так и бегал по краю штрафной…
Ши-и-их! Сто ладоней хлопают друг о друга…
– ЗУ-ЕВ!
Ши-и-их! Две сотни!
– ЗУ-ЕВ!
ШИ-И-ИХ!!! Сколько? Тысяча, больше?
– ЗУЕВ! ЗУЕВ! ЗУЕВ!
Столешников успел развернуться к полю…
– Невероятно… Апатичный парень, от которого никто ничего не ожидал, обводит двоих, как стоячих. Положил третьего, убрал корпус, замах, ложное движение, удар… ГО-О-ОЛ!!! Два – два!!!
– ЗУЕВ! ЗУЕВ! ЗУЕВ!
Наконец-то… Столешников попрыгал обратно, почти обогнав матерящегося Бергера.
– Два-два! Потрясающе!
– Какой же гол-красавец от Зуева… Месси бы позавидовал. Ничья! Все-таки ничья, как бы это ни было неприятно для красно-белых…
– А трибуны не умолкают… восемьдесят девятая минута… а что творится!
Красно-белые ввели мяч. Столешников, не веря, смотрел на время. Шло добавленное, но кто сказал, что игра кончается на ничьей? Верно, никто.
Он пропустил начало движение единственного влезшего в трансфер сенегальца. Этот детина, от кого и не ждешь, метнулся кошкой к мячу, выбил, оторвался тут же, уходя на чужую половину.
Столешников вскочил, понимая, что он хочет сделать.
Диагональ, такая неожиданная, что сразу трое спартаковских растерялись, и…
Зуев, разогнавшись с места до второй световой, перехватил, успел, обработал, побежал на ворота. Один, обыграл, второй… еще двое и вратарь, Зуев…
Настоящей команде не нужны слова или крики. Если команда ловит игру, ее не остановить. Стой перед ними игроки «Спартака», «Барсы» или «Арсенала» – им все равно.
Еле бегающий, упахавшийся в хлам Додин вдруг оказался где нужно. Один, без офсайда, напротив вратаря. И мяч от Зуева, совершенно спокойно смотрящего на двух красно-белых, красиво-красиво, крутясь и вращаясь, сверкая боками, упал точно перед Додиным.
Удар…
– Г-о-о-о-о-о-л! Невероятно! На трибуне «Метеора» что творится!
Минута. Шестьдесят гребаных секунд до свистка.
Столешников стоял на бровке. Видел, что случится. И не мог ничего сделать.
Розыгрыш. Передача, весь «Спартак» на их половине. Весь! Снят вратарь.
И…
– Штрафной в семнадцати метрах от ворот «Метеора». На последней добавленной минуте! Секунды, которые все решат! Кто будет бить у «Спартака»? Ануров у мяча… Стадион замер…
Брагин повел головой, как будто не поверил творящемуся. Стенка, чужие игроки, что ему там видно?!
Ануров разбежался и влупил, подпрыгнул, глядя на свой «коронный» в девятку.
Мяч блеснул, разогнанный ударом до свистящей молнии.
А Брагин…
Марокканец сделал то, что умел.
Свернулся пружиной.
Выстрелил вверх.
Схватил, сжав перчатками сильно…
Упал.
Не на линии. Не за ней.
Столешников сел.
Прямо на газон.
Эпилог:Ведь улыбка – это…
Чудес не бывает? Чудо – это цепочка случайностей и грамотно рассчитанных действий? Кто знает… Столешников не знал. Для него чудо, как и счастье, оказалось простым. Чудо – это такие же обычные, как и он сам, люди. Просто очень сильно захотевшие поменять себя и жизнь вокруг.
И смогли.
Думаете иначе?
Да просто послушайте:
– О-о-о-о-о-о-о…
– О-о-о-о-о-о-о!!!
– Вот так в Европе болеют… – Столешников покачал головой. Давно не слышал. – Громко. «Челси» же…
Масяня, сразу за ним, хмыкнул. И уж точно скривил свою ухмылку:
– Не громче наших…
Ш-ш-ши-и-их! Сто пятьдесят человек, ладонь о ладонь.
– «МЕТЕОР»!
Ш-ш-ши-и-их! Их всего сто пятьдесят?
– «МЕТЕОР»!
Ш-ш-ши-и-их! Фиолетово. Они русские. Они черноморцы.
– «МЕТЕОР»!
Сзади раздалось ворчанье, ну, куда ж они без него?
– У них тут всегда так… Хоть эскимосы, сука, приедут… полная коробка народа, блин!
Столешников, прежде чем выйти на поле «Стэмфорд Бридж», оглянулся.
Они смотрели на него. Его команда. Его парни.
Игорь Масиков.
Дима Зуев.
Раф Хамитжанов.
Леня Додин.
Балкон… Петя Блажко.
Паша Брагин.
Петровский, Зоркий, Звенигородский, Зяба, Муха, Свирид, Мамба, что Демба, остальные.
Свои.
Столешников, шагая вперед и держа теплую детскую ладошку, свободной потер глаз. Что-то попало, наверное.
Автор говорит спасибо:
Своей семье
Марии Сергеевой и Вадиму Чекунову – за уверенность в его силах
Александре Лазаревской – за помощь и нахождение истины в споре
DK Entertaiment – за возможность ощутить мир кино
Панк-ВИА «План Ломоносова» за отличные треки и стихи
Алексею Казанову – за понимание