— А чего ты от меня хочешь? — снова вздыхает Валерий Сергеевич.
— Я хочу больше не проигрывать. — твердо говорит Волокитина. Валерий Сергеевич с силой трет лицо руками и закрывает глаза. Некоторое время молчит. Вздыхает.
— Что такое «голландский штурвал»? — наконец спрашивает он.
— … а? — едва слышно бормочет Волокитина и отводит глаза в сторону.
— Что такое «голландский штурвал»? — повторяет Валерий Сергеевич, сцепляя пальцы рук перед собой.
— Это когда… ну тобой управляют. Но не прямо и непосредственно, а… ну через руку… — говорит Маркова и тоже отводит глаза в сторону.
— Не понимаю. — признается тренер: — как это?
— Ну… когда берут за эту штуковину у мужчины и… ну ведут. — Маркова краснеет.
— То, что ты только что сказала — называется поход в загс. А «голландский штурвал» это когда мужчина сам себя берет, а его берут за руку, поверх этой руки. — поясняет Волокитина: — ты уж должна знать, раз с Холодком под лестницей обжималась!
— Хорошо. — вздыхает тренер: — значит ты Волокитина — обжималась с парнем Масловой и делала ему этот самый «голландский штурвал» под лестницей в тот самый день когда я команде лекцию читал о нелегком положении трудящихся Кубы? И потом не нашла лучше, чем рассказать Масловой об этом в раздевалке?
— Я сказала, что я могла бы обжиматься, если бы захотела. Но я была занята — лекцию слушала. Это Маркова ему «голландский штурвал» делала. — поясняет Волокитина.
— Они в то время еще не встречались! — защищается Маркова: — и он первый ко мне приставать стал!
— Ты считаешь это смешно? — задает вопрос тренер: — смешно делать вот такие вещи с парнем своей сокомандницы на чердаке? А потом рассказать ей об этом в раздевалке после матча?
— Это было под лестницей!
— Я спрашиваю — ты считаешь, что это смешно?
— Я не вижу ничего смешного. Я просто пытаюсь сдержать слезы, Валерий Сергеевич. — отвечает Волокитина.
— Не надо плакать, Маша…
— Завались, Маркова.
— И почему это ты хочешь заплакать? — не выдерживает тренер.
— Да потому что мы в пятый раз «сырникам» проигрываем! И вчера проиграли. Единственно почему я не плачу прямо сейчас — это потому, что я уже ночью поплакала!
— Руководство хочет распустить команду. — вздыхает тренер.
— Нет! — повышает голос Волокитина.
— Мы не убегаем от трудностей…
— Завались уже Маркова.
— Слушай, Волокитина, вот если честно — потому тебя в высшую лигу и не забрали. Играешь ты на уровне уже, да и три года назад была на уровне, но характер у тебя… — качает головой тренер: — ну что это такое? Ты себя как пьяный мужик в баре ведешь! Маслову вон обидела…
— Ничего, поплачет — успокоится. Ей же лучше что иллюзий по поводу своего Холодка испытывать не будет. Тем более какой он ее, если этого Холодка все девчонки в округе танцевали? И не по разу. Вот откуда такие кобели берутся? У вас, Валерий Сергеевич вон одна жена. И эта продавщица из «Гастронома», светленькая…
— Галина из Ростова. — подсказывает ее подруга по команде.
— Завались, Маркова.
— Грубая ты, Волокитина. — разводит руками тренер: — грубая и невоспитанная. Не так поступают советские люди и особенно — советские девушки. Маркова, а ты чего?
— Валерий Сергеевич! Так они в то время еще не встречались! Я — взрослая девушка, а замуж мне нельзя пока, я ж забеременею меня из команды турнут!
— Маркова, ты седьмая на скамейке запасных, никому твоя судьба не интересна.
— Волокитина, все. Тебя к руководству завода вызывают. — вздыхает тренер. Смотрит на своих подопечных и повышает голос: — Немедленно!
— Грубая ты, Машка. — говорит ей Маркова, когда они идут по коридорам заводского административного здания: — вот не буду я с тобой общаться.
— Интересно. И что же ты тогда делать будешь? — хмыкает Волокитина.
— Ну… не знаю. С другими буду общаться. — теряется Маркова: — жила же я как-то до тебя.
— И жизнь твоя была скучна и напрасна. — кивает Волокитина: — и беспросветна. Ты в самом деле хочешь провести остаток жизни играя даже не за региональную сборную, а за команду местного свечного заводика?
— Металлургический Комбинат — это тебе не свечной заводик. — обижается Маркова: — ты посмотри какие мощности. Да по территории завода чтобы перемещаться порой на машине нужно ехать. Это предприятие всесоюзного масштаба!
— Да какая к черту разница. Если мы в этом году на региональных результат не покажем распустят команду к чертям и все дела. Думаешь нет? Вон, футболистов распустили, а все, потому что нечего Комбинат позорить.
— Ну это ты хватила, Маш. — крутит головой Маркова: — футболисты сроду призовые не занимали, как команду собрали, так десять сезонов подряд одни проигрыши. Всухую. Поделом им. А мы — в позапрошлом году золото взяли, а в прошлом — серебро.
— Потому что в позапрошлом «сырники» с «институтом» схлестнулись по жеребьевке и «институт» сперва их катком переехал, а во время матча половина «институтских» из строя выбыла, когда Лариса Светлаковская на приземлении неудачно упала. Сама упала и девчонку-либеро локтем выхлестнула. Так что повезло нам. А в прошлом году мы с «сырниками» в финал сошлись и вот результат. Все равно позор. Ты этот молокозавод видела вообще? Да он весь в нашем горячем цеху уместится, карлик рядом с Комбинатом.
— Зато у них всегда сыр и молоко есть. И творог. И сладости. — подмечает Маркова: — и вообще они богатые! Своим игрокам даже квартиры дарят, вон как Синициной.
— Завались, Маркова. У Синицыной кооперативная квартира, я у нее спрашивала. И даже дома была.
— О! Так ты с Юлей знакома лично⁈ Ничего себе! А наши знают⁈ Вы типа друзья-соперники?
— Нет. Я думала ее мышьяком отравить.
— Иногда по тебе не поймешь, когда ты шутишь, а когда нет. — признается Маркова: — а перед Аленкой Масловой извиняться будешь?
— С какого перепугу? Да она мне благодарна должна быть что я ей истинный моральный облик Сереги Холодкова открыла!
— Устроят тебе девочки темную однажды. — предрекает Маркова и веселеет лицом: — но если вдруг устроят, то знай — я тебя не била. Может только пару раз пну. С оттяжечкой так.
— Вся соль «темной» в том, чтобы ты не знал кто именно тебя бил. — говорит Волокитина: — ты то сама зачем с этим кобелем под лестницей в летчика играла?
— Ээ… ну в общем есть такая теория, что в спорте высоких достижений гормоны решают. Ну там, дни месяца и прочее. А у нас тогда на следующий день игра была важная, что, не помнишь? Девчонки говорят, что если в день перед соревнованиями «этим» позаниматься, то результаты будут потом — до небес! — Маркова блестит глазами, торопясь поделится знаниями: — ну вот я и подумала, чем черт не шутит. Но под лестницей неудобно же… и в общем не вышло ничего. Знаешь как часто там уборщица оказывается ходит?
— Ну ты и дура, Маркова. — качает головой Волокитина: — нашла чему верить.
— Ой, да ты не понимаешь, Машка! — всплескивает руками девушка: — вспомни как вчера Айгуля Салчакова играла! Помнишь? В разы лучше, чем прежде. Не нервничала, не суетилась, даже пару раз «пол-потолок» вколотила, хотя обычно ее трясет как собаку на случке… а тут — в руки себя взяла. И играла отлично.
— При чем тут Салчакова?
— Так у нее же парень появился. Помнишь этого физрука, с которым в атлетическом познакомились? Ну когда Масло опять засуетилась и его за тренера приняла? Ну вот, помнишь же она ему махала с площадки?
— Погоди… так он ее парень?
— Ну хорошо, может и не парень, может он просто ей помогает перед матчем с этим делом. Наверняка они позавчера где-нибудь обжимались полночи, а после этого она на пике формы была! И без всякой фармакологии! Ты знаешь, сколько во время оргазма полезных веществ выделяется? Говорят тренера некоторых женских команд на союзном уровне в ночь перед соревнованиями только этим и занимаются!
— Господи, Маркова, что за бред! Это такие же легенды и слухи, как про ту пионервожатую, что в душ весь свой отряд привела!
— А вот и нет! Это все правда было! У меня тетка в том пионерском лагере поварихой работала! Это раз. — загибает палец на руке Маркова: — а по Салчаковой ты же сама видела как она играла. Это два. Ну и давай мыслить логически — что могло ее так изменить? Питание, режим, тренировки — все как прежде было. Есть только один неучтенный фактор — этот физрук.
— Хм. — останавливается Волокитина: — ты вот в эти бредни веришь. Я тебе по собственному опыту скажу, что ни черта не так. Что бы ты там с парнем накануне не вытворяла — толку нет. Я же проверяла эту теорию. На личном опыте, еще когда с Салтыковым Славкой встречалась.
— А что если — не со всеми это работает? — задумывается Маркова: — что если вот от этого конкретного физрука только? Надо у Салчаковой все повыспрашивать.
— Снова его под лестницу поведешь? — хмыкает Волокитина.
— Они тогда не встречались!
Глава 15
Глава 15
— Доброе утро, ребята! В эфире «Пионерская зорька»! — звонким голосом Елизаветы Нарышкиной прозвучало радио за стенкой. Виктор открыл глаза и тут же зажмурился. Яркие лучи утреннего солнца легко проникали за синие шторы и освещали комнату так, что у него сразу голова заболела. Первым его намерением было перевернуться на другой бок и закрыть глаза покрепче, чтобы доспать как следует и досмотреть до конца чудесный сон, однако что-то внутри екнуло. Школа! Он же проспал работу! Если солнце уже так высоко…
Он поднял голову и тут же пожалел об этом. Навалилась тошнота и головная боль. Точно, подумал он, мы же вчера заливали горе от поражения команды «Металлурга» от «сырников». Или «творожников». От команды местного молокозавода, а значит — от молочниц? Неважно. От «Красных Соколов». Отмечали хорошо, со всем старанием присущем настоящим болельщикам, который при любом раскладе после игры осели бы в пивнушке — или праздновать победу или заливать горечь поражения. Но в школу ему сегодня не нужно, потому как выходной день. Все его мальчишки и девчонки по домам сидят, ну или там на местную речушку бегают купаться, лето все же. Нормального городского пляжа в городе нет, но диких пляжей и мест чтобы ребятня покупалась на речушке Колокамке — полно. Да и не было бы таких мест, ребятня все равно нашла бы.