— Хм. — седоватый тренер потер подбородок и поджал губы: — Виктор, а ты работу случайно не ищешь? Переезд в Москву, испытательный срок полгода, зарплата выше, да и льготы… через год квартиру выделим. Подумай.
— Серьезно? — хмурится Маша Волокитина: — вы тут нашего тренера собрались переманивать?
— Моя работа — видеть перспективных людей. — отвечает седоватый: — я бы забрал тебя и эту мелкую либеро вместе с диагональной на подаче и капитаном. Область вы уже переросли. Впрочем, сейчас не об этом. Согласен.
— Что⁈ Тренер!
— Помолчи Сабина. Он прав. Честно говоря, я уже думал отказаться от дальнейшего участия в матче даже если бы нам зачли дисквалификацию и техническое поражение… потому что вам и правда нужно готовиться к рейтинговым. Ты на Железнову посмотри… — седоватый тренер машет рукой: — моя работа заключается в том, чтобы выиграть в национальном чемпионате, а не бросить вас под каток в товарищеском матче. Так что… — седоватый прищуривается на Виктора: — ты продешевил, парень. Мог бы даже победу потребовать. Не жалеешь?
— Неа. — пожимает плечами Виктор: — для нас ничья уже победа. А унижать соперника на пустом месте зачем? Зачем создавать себе врагов на пустом месте. Пока мы друг другу не конкуренты, а иметь дружескую поддержку команды из высшей лиги — может быть полезным.
— Ха. Ладно. Но ты подумай, подумай. Если вдруг захочешь работу сменить — я тебя приму сразу на второго тренера.
— Итак, я правильно понимаю, что команды отказываются продолжать матч? — спрашивает судья и Виктор кивает, протягивая руку тренеру команды соперниц. Седоватый тренер в ответ протягивает свою руку, и они обмениваются крепким рукопожатием.
— При счете в шесть-шесть третья партия остается незаконченной. Обе команды отказываются продолжать матч, но ничьей в волейболе не бывает. Объявляется пауза в игре. — говорит судья и осматривает участников беседы: — все согласны?
— Да. — кивает Виктор: — нам это и нужно.
— Согласен. — подтверждает седоватый тренер: — доиграем как-нибудь через годик. Когда вы до первой лиги подниметесь.
— Вить, а Вить! Это что же получается… — теряется Маша Волокитина: — что… мы с «Крылышками» вничью сыграли⁈
— Легко отделались. — фыркает смуглая капитанша с монгольскими скулами: — легко отделались, провинциалки.
— Ой, да что ты тут…
— Тише, тише. Все уже. Ничья. Остыньте, горячие советские спортсменки… — говорит Виктор и кладет руку на плечо Марии: — все уже позади. Что нужно сказать?
— Ээ… — Маша некоторое время моргает, глядя прямо на него, потом приходит в себя и поворачивается к капитану «Крыльев Советов» с цифрой «девять» на бело-синей футболке. Протягивает ей руку.
— Спасибо за матч. — говорит она: — вы и правда очень хороши, «Крылышки». Ваша Железнова… я бы ей мозги вправила, но играет она очень круто.
— Спасибо за матч. — отвечает на рукопожатие Сабина: — а у тебя тридцать третья настоящая катастрофа. Как ты с ней управляешься?
— Как будто с ней управишься. — отвечает Маша.
— Вот у меня с Ариной точно так же. — кивает Сабина. Обе девушки синхронно вздыхают.
— С талантливыми игроками всегда морока. — говорит седоватый тренер Виктору и хлопает его по плечу: — тут нужно дистанцию выдерживать. Ладно, будем уже об ничьей объявлять. Кстати, у нас с командой массажист-костоправ катается, пока мы тут — приводи тридцать третью, он ей голову поправит, если стряхнута.
— До чего приятно в стране Советов жить. — вздыхает Виктор: — приведу обязательно. И вообще ей будет полезно с вашей Ариной поговорить лично. И с Наташей Мордвиновой, они же в одной команде были…
Комментаторская будка в спорткомплексе «Колокамский Металлург»
— … объявлена ничья! Техническая ничья!
— Женя, ты же сам еще утром говорил, что ничья в волейболе невозможна!
— Тамара, мало ли что я говорил еще утром! Утром это был совсем другой я, но сейчас! Вся моя жизнь изменилась, я своими глазами созерцал чудо! Местная команда областного значения достойно сыграла вничью с командой из высшей лиги! «Крылья Советов», команда которая практически всегда занимает призовые места на чемпионате страны!
— Женя, но тут сказано, что это не ничья, а техническая пауза в игре. Что обе команды отказались от продолжения игры!
— Это товарищеский матч, Тамара, тут все возможно. Команды договорились встретиться через год и продолжить игру, но пока, пока это ничья! Кто бы мог предсказать такой результат еще утром⁈ Девушки из команды, вы наши кумиры! Мы любим вас всем городом! Волокитина, Синицына, Бергштейн, Салчакова и Чамдар — вот наши советские нимфы, спортивные богини!
— Женя, успокойся…
— Тамара, ты не понимаешь все величие этого момента! Наша команда сыграла вничью с «Крылышками»! И я понимаю разочарование болельщиков, многие из которых уходят со странным чувством недосказанности и уверенности в том, что наши могли бы победить, но! Вспомните с какими чувствами вы пришли на стадион еще утром! Еще утром вы надеялись что разгром будет не таким уж позорным, достойно проиграть — вот на что надеялись все мы, вжимая голову в плечи и ожидая ужаса разгрома. Всего пара часов и эти девчонки совершили чудо, вселили в наши сердца надежду на победу! Теперь мы уходим со стадиона, досадуя на то, что игру прервали посередине, совершенно уверенные в том, что наши могли победить!
— Согласна с тобой, Жень, это чудо! Наши девчонки победили, даже если это ничья.
— Наши сердца у ног прекрасных нимф Комбината и гормолзавода, все мужчины этого города сегодня влюблены в наших прекрасных дэви волейбола!
— А все девушки — в высокого и красивого тренера «Стальных Птиц». Берегись, Полищук, мы знаем где ты живешь!
Глава 12
Раздевалка спорткомплекса «Металлург» после товарищеского матча
— А мы могли бы и выиграть! — задирает голову Алена Маслова, вытирая шею полотенцем: — нет, правда, могли бы!
— Могли бы. А могли бы и проиграть. — отвечает ей Айгуля Салчакова, снимая с себя черно-красную футболку с номером «14»: — у нас Лилька вон какая бледная была. Она, конечно, хорохорится, да только было видно с каким трудом ей последние мячи дались. С сотрясением нельзя так прыгать, запросто кровоизлияние можно словить.
— У меня так было уже. У одноклассника. — говорит Наташа Маркова, доставая бутылку с газировкой из сумки: — по голове ударили. В вышибалы играли на физкультуре, мячом в голову прилетело. Или это потому, что он с Семеном подрался после уроков… в общем где-то там в голове сосудик лопнул, а он дома ничего не сказал, спать лег. На следующий день голова заболела, а потом он прямо в классе побледнел и упал в обморок. Увезли его на «скорой» в больницу а у него кровоизлияние прямо в черепной коробке. Ну сделали операцию, кровь откачали, спасли его.
— Значит все хорошо обошлось. — кивает Алена, протирая полотенцем подмышки: — не так уж и страшно.
— Да вот только до этого он у нас отличником был и в олимпиадах по математике участвовал, в столичный вуз поступать хотел на инженера. А после этого читать заново учился… говорят, что сейчас уже может целые предложения читать самостоятельно. — Маркова бросает бутылку с газировкой в Машу Волокитину и та — протягивает руку, перехватывая бутылку в воздухе. Одним движением отшибает у бутылки крышку об край шкафчика и пьет из горла. Утирается предплечьем и протягивает бутылку Айгуле.
— Пей. — говорит Маша: — ты сегодня прямо звезда. Мощно с «Апогеем» прокатила. Будешь так играть — прямой путь тебе в высшую лигу. Минимум в первую.
— Все равно могли бы выиграть. — ворчит себе под нос Алена: — могли бы…
— Чамдар! Ай-Кыс! — повышает голос Маша: — ты красотка. Наша тихоня, наша ниндзя, наш Штирлиц. Наташка, брось в нее бутылкой, заслужила.
— Айн момент! — Маркова достает бутылку из сумки и бросает ее смуглой девушке, которая подхватывает бутылку у самого пола: — держи, Тихоня!
— И… а где Синицына? — Волокитина оглядывается по сторонам: — куда эта гюрза подколодная делась?
— Она в душе еще. — отзывается Салчакова, откидываясь назад на скамейке и прислонившись спиной к шкафчику: — намывается.
— Правильно делает. — кивает Маша: — змея должна быть чистой. Не расходимся, девчата. Ладно Бергштейн ушла, так ее Витька к врачам поволок, дабы убедиться, что с ней все в порядке. Хотя что с ней сделается, у нее все равно голова из железа сделана.
— … все равно могли бы победить…
— Маслова, заткнись, не порти настроение. Правильно Витька сказал — мы уже победили. Мы, команда областного уровня, команда местного предприятия — сыграли вничью с «Крыльями Советов». Ты понимаешь вообще, что это значит? Клянусь, Солидольчик, если ты сейчас не заткнешься, я тебя лично на флагшток перед заводом привяжу и оставлю там на выходные. Для вящего назидания растущим поколениям. Будешь пугалом работать, все больше толку от тебя.
— Эй! Не все же такие как Лилька!
— Никто не такой как Лилька. Все мы уникальны. О, а вот и змеюка… — Маша сопровождает взглядом вышедшую из душевой Юлю Синицыну, которая идет к своему шкафчику, перекинув полотенце через плечо и ничуть не смущаясь тем фактом, что кроме полотенца на ней ничего нет.
— Юлька сегодня зажгла. — кивает Алена: — Юлька сегодня звезда.
— Что-то не припоминаю с каких пор ко мне можно стало обращаться по уменьшительно-ласкательному. Я диминутивы к своему имени не разрешала применять. — говорит Синицына, открывая свой шкафчик: — я же не обращаюсь к тебе «Аленка», верно?
— До чего ты все-таки вредная, Синицына. — вздыхает Алена: — вон Машка говорит что мы выиграли, а ты все равно кислая.
— Кислая? — девушка замирает у шкафчика, задумывается. Поворачивает голову и высунув язык касается своего плеча: — не кислая. Даже не щелочная. По крайней мере не ощущается органолептическим способом. И потом, какое значение вкус имеет вообще?
— Странная ты.
— Маркова! Брось в Юльку бутылкой, заслужила.