Была лишь одна зацепка — да и та оказалась ложной. Сосед Мартыновых по даче, одинокий старик Шишкин, утверждал, будто видел, как серебристая иномарка Домрачевых, за которой он ехал в город на своем «жигуленке» от самого дачного поселка, зачем-то свернула на старую проселочную дорогу. Получалось, он последним видел пропавших супругов, и его словами заинтересовались. Старика повезли показать, где именно автомобиль свернул с шоссе.
Однако найти того места Шишкин не смог: там, куда он указывал, никакой дороги не было. Окрестности объехали еще раз. Потом еще. Старик горячился, доказывал, что видел проселок собственными глазами, но его перестали воспринимать всерьез. К тому же выяснилось, что Шишкин — запойный пьяница, который вдобавок считает себя гениальным художником, следовательно, с воображением у него все не как у нормальных людей.
Ольгу и Игоря Домрачевых не нашли ни через неделю, ни через месяц, ни через год. Постепенно поиски прекратились. Родные продолжали надеяться на их возвращение, для всех остальных случившееся стало одной из тех загадочных историй, которые принято рассказывать ночью в туристических походах, когда водка выпита, песни спеты и возле костра остались лишь самые стойкие.
Неугомонный Шишкин какое-то время продолжал ездить на место, где пропавший автомобиль вроде бы свернул с шоссе, но так никогда больше и не увидел объездной дороги. В конце концов ему удалось убедить себя, что все и вправду только почудилось. Старик махнул на происшедшее рукой и зажил по-прежнему.
Правда, пить стал еще больше.
Андрей Добров. Битники-3000
Он был похож на слона, которому отрезали хобот и одели в огромную гавайку.
— Хочу жить легко, как полет пушинки — и чтобы ноги не касались земли, — сказал слоноподобный Мик. — А вместо этого мы тащимся по жаре в Лост-Анжелос.
— Все потому, что ты никогда не слышал битлов, чу, — ответил Вик.
И правда — чистейшая правда, Мик никогда не слышал клонированных битлов, что гораздо круче прежних — точно таких же битлов, только с другим качеством звука. Все их песни были переписаны машинами так, что музыка вызывала в слушателе настоящий оргазмический взрыв. Да и откуда бы Мику слышать новинки ШоуБи, с его-то работой!
— Класть я морковь хотел на все, если через пять минут мы не увидим пищепост или хотя бы водоточку! — заорал Мик и вдал по кнопке газа так, что старенький стотысячный «мерс» завыл, будто его начали насиловать прямо в выхлопную трубу.
Как по волшебству, на горизонте появился пищепост. Даже не пищепост, а кормоблок! Здоровый, с крышей из пластожести или стеклочерепицы — издалека не разобрать. Но крыша сверкала как новенький атомный диск с песнями какого-нибудь Билли-Шмилли Айдола-младшего. К кормоблоку была пристроена пыльцеколонка, но на парковке было пусто, если не считать громаду заржавленного многовоза с битыми стеклами и спущенными шинами.
— Спасибо, Будда! СпасиБу! — застонал Мик и направил колымагу прямо к кормоблоку.
— Ты аккуратней с Буддой-то, — посоветовал Вик.
Бледный, покрытый рыжеватыми волосками, Мик был лейтенантом отряда Ящериц Будды и жил в Подземнотауне Пять, скрытой крепости староверов. Там, на минус триста пятом этаже, безусловно, можно было открыто поминать имя Будды, но уже тремя этажами выше китайцы могли за это арестовать и бросить в Дом Воспитателей. С этим у китайцев было строго — Небесный путь не позволял не-китайцам исповедовать Старые Веры, считалось, что это разрушает целостность простых личностей. Вик совсем недавно переселился в Подземнотаун Пять и пока еще плохо ориентировался в его улицах.
Они ввалились в зал, заказали по огромному стамбулгеру, пару кружек холодного ананасового пива и двадцать граммов травы. Трава оказалась ароматизированной и отдавала ванилью — а что может быть отвратнее ванильного косяка? Только косая ваниль.
— Опять за свое, чу? — спросил Вик, увидев, как Мик вытащил старенький буквонайзер из сумки.
Толстый Мик, как был уверен Вик, зарабатывал себе на жизнь буквонайзером. То есть он был писателем. Микки писал порнографические рассказики и продавал их тут же на улице Подземнотауна Пять.
— Знаешь, чу, я вообще-то хочу написать что-то необычное, — сказал Мик, — нечто такое, в чем не было бы ни одного плохого слова.
— Зашибись! — сказал Вик. — Зачем? Кому нужны рассказы без плохих слов?
В кормоблок влетела цветочек в шортах и майке с изображением старины Бандераса — это такие филиппинские маечки, на которых изображения не просто трехмерные, но еще и разговаривающие. То есть дешевка, но прикрыть морковь годится.
— Стручки! Это ваша коляска на парковке? — спросила цветочек.
Мик с Виком переглянулись и кивнули разом.
— Привет, чуваки, — сказал Бандерас с майки.
— Вы едете на концерт? — спросила цветочек и выключила Бандераса.
Еще один кивок.
— Меня зовут Мелисса, — сказала цветочек, — и дальше мы поедем вместе. Только, чур, секс по очереди. Двоим сразу не хочу!
«Блин! — подумал Мик. — И она туда же!»
Они заправились на пыльцеколонке и покатили дальше.
— Ну, — сказала Мел, — кто начинает?
— Пошла ты, — сказал Мик, — дай людям отдохнуть!
— Эй, ребцы, у вас все в порядке с морковью?
— Все, — сказал Мик.
— Или я что-то не понимаю, — удивилась Мел, — а как же плата за проезд?
— Начиталась книжек! — бросил через плечо Мик.
— Да ладно тебе! — сказал Вик. — Правила есть правила, что девчонку обижать?
Они слушали по радио репортаж с кикбольного матча. Мел дрыхла на заднем сиденье.
— Эй, чу, это что там впереди? — спросил Вик.
— Где? — спросил Мик.
— Ты что, не видишь? — спросил Вик.
— А! — ответил Мик. — Это чуваки голосуют.
Здоровенный хиппоид с длинными спутанными по его моде волосами стоял у трассы, а его цветочек сидела прямо в пыли.
— Это что за коляска, чу? — спросил детина, когда «мерс» остановился около них.
— Машина, — ответил Вик. — Что, никогда не видел?
— И на чем она ездит, — спросил волосатый, — на воздухе?
— На пыльце, как и все, — ответил Вик.
— А! — сказал волосатый. — А мы летели, но у нас леталы сломались. Турецкое фуфло! Подбросите до ближайшего пункта?
— Без проблов, чу, — сказал Вик.
Волосатый и цветочек сели на заднее сиденье, потеснив проснувшуюся Мелиссу.
— Меня зовут Дик, а это — Кларисса, — сказал волосатый. — Я ее подобрал тут недалеко, у монумента. А тебя как, цветочек?
— Привет, Дик, меня зовут Мелисса, — ответила цветочек Мел.
— Это что, чу? — опять спросил Вик.
— Впереди? — отозвался Мик.
— Ну да, — ответил Вик.
— Это Черный Дракон, — сказал тревожно Дик.
— Блин! — сказала Мел. — У меня гражкарта просрочена.
— И у меня, — сказала Клар.
— Внимание! Водитель, остановитесь! Выходите из машины и кладите руки на капот.
Мик так и сделал. Черный Дракон подлетел поближе и сел. Оттуда вышли два ржавых робокопа и взяли «мерс» на мушку.
— На этой дороге опасно, — продудел один из робокопов, — мы ищем преступника. Его зовут Кууз Виррапан. Он — индиец. У него большие усы и черные глаза. Он убил свыше миллиона человек. Если вы увидите похожего человека, немедленно сообщите нам.
— Большие черные усы? — спросил Вик. — Че, реально? Большие черные усы? Вот прикол.
— Ясная морковь, сообщим, господа железяки! — сказал Дик.
— Мы не железяки, — ровно прогудел робокоп слева. — А теперь предъявите ваши руки!
Вся компания протянула копам руки.
— Чистые, — сообщил один робокоп другому.
— Молодцы, — сказал второй робокоп, потом они сели в Черного Дракона и улетели.
— Сколько челов он положил, чу? — спросил недоверчиво Дик.
— Миллион, — ответил Мик.
— Буд… э-э-э Святая Хрень! — сказал Вик. — Знаешь про него? Ты же самый умный.
— Этот парень живет уже больше тысячи лет. В Индии он был самым грозным бандитом и похищал киноактеров, — сказал Мик.
— Кого? — спросила Мел.
— Индримов, — ответил Мик. — А потом он похитил ученого, который открыл секрет бессмертия.
— Ну и? — спросила Мел.
— Ученый умер, а Кууз нет, — ответил Мик.
Через два километра над дорогой появился воздушный щит: «Внимание! Через час солнце будет погашено. Ближайший мотель через пятьсот метров. Доброй вам ночи!»
— Последний спокойный приют, — сказал Мик.
— Почему? — спросил Дик.
— Дальше — национальная трасса, чу, — ответил Вик. — И народу там — не протолкнешься.
— А! — сказал Дик. — А объездных путей нет?
— Ха! — ответил Вик.
Мотель назывался «Иди сюда, чу!» и был похож на все мотели отсюда до Нью-Пекина. Мик, Вик и Дик скинулись на большую комнату с пятиспальной кроватью.
— Приятного секса, — сказал пожилой автомат и выбросил на лоток ключ, к которому была прикреплена коробочка с презами.
— И тебе, приятель, — ответил Дик.
Ночью цветочек Дика отдалась Вику, а Мелисса — Дику. Мик же уснул, как только его голова коснулась пластодушки, и поэтому остался без приятного секса. Ночью ему захотелось отлить. Он встал, сполз с кровати и на цыпочках пошел в сторону коридора.
— Эй, чувак, — прошептал сзади женский голос. Мик застыл и обернулся. Клар, не вставая, смотрела на него. — Ты куда пошел?
— Отлить.
— Я с тобой.
Она спустила босые ноги на пол и, откинув простыню, в чем Родина родила, подошла к Мику, качая узкими бедрами.
— Хочешь приятного секса?
— Я хочу отлить, — буркнул Мик и направился по коридору к стояку. За спиной зашлепали босые ступни Клар.
— Ты самый умный из них? — спросила она.
Мик, не оборачиваясь, пожал толстыми плечами. Вошел в сток и стал справлять нужду.
— Откуда знаешь об этом Куузе?
Мик залипнул шорты.
— Ну, так, брейкинги слушаю в ухе.
— Чувак, а ты не из коплиции?
— Нет.
Мик повернулся к Клар. Она залезла длинными пальцами в его нагрудный клапан и вытащила пачку турецких сиг.