исьэтимдругсдругомдостаточночасто, чтобыонзнал, чтонужнопредупредитьменяобэтом, чтобыярешила, сглотнулия, илионкончитнаменя. Яощутилавкуспервогосладкогонамеканато, чтооноченьблизок.
КожаРисанаполниласьсияющимбелымсветом, нарукепроступилимускулы, когдахваткаГаленасталакрепче, инапряглисьегособственныемышцы. АвследующеемгновеньетелоГаленавыгнулосьвспазме, ионвскрикнул, аяпротолкнулаэтупульсациюивибрациютакглубоковгорло, кактолькосмогла, утыкаясьгубамивеготелотак, чтокаждыйизысканныйсантиметрегобылвмоемрту, моемгорле, такойтолстый, наполняющийменядопредела, иэтогобылодостаточно — якончилавместесним, моетелосжалось, словноонбылтакжеглубоковорту, какдолженбытьмеждуног. Яощутила, какондрогнул, кончаявмоегорлогорячимпотокомсилыиизящества. Явыпустилаегонемноготак, чтобызакричатьворгазмевместеснимворту. Отчегоонсновавскрикнул, теловыгнулось, головаоткинулась, глазабылизакрыты, каждыймускулнаегорукерельефнопроступилподкожей, покаонстискивалрукуРиса, чтобыудержатьсянаногах, устоять, когдавторойоргазмнахлынулнанего.
КожаРисазасиялаярче, иязаметилаотблеск, когдазасверкалегоглазтрехоттенковсинего.
— Достаточно, достаточно, — выдохнулГален. — Консортпомогинам, слишкомчувствительно, хватит, хватит, хватит.
Яотстраниласьотнего, улыбаясь, отеготелакмоимгубампротянулисьнитислюныиеговлаги. Галенмедленнозавалилсянабок, отпустиврукуРисаипочтисмеясь.
Рисскользнулладоньюпомоимволосам, ипередмоимиглазамивдругпредсталоеготело, мускулистоеиподтянутое, благодарядополнительнымтренировкамвзале.
Своейрукойвмоихволосахоннаправилменяковсемуэтомуаппетитномудобру, илишьотэтойтоликидоминантностиподскочилмойпульс, аглазаначалисиять, гранатовыеирубиновыепрядимоихволособернулисьвокругсияющегобелогометаллаегоруки. Онпротолкнулсясквозьмоигубы, ияприоткрылароттак, чтобыоннезадевалзубы. Онзаскользилвмойротнеглубокимитолчками, нелишавшихдыхания, лишьраспалявшихжеланиебольшего. Яприоткрыларотшире, расслабиламышцыгорла, иРиспочувствовалэто, проникаяглубже. Теперь, когдаонбылтакглубоко, вопределенныймоментянемоглавздохнуть, имоемутелуэтобылознакомо. СГаленомярешала, какглубокоикакнадолгопринятьего, контролировалавсесама, Рисжеизменилправиласпомощьюрукивмоихволосахназатылкеисвоихраскачивающихсябедер. Янетерпеливозастоналадлянего, нонетакпротяжноинетакгромко, какдляГалена, потомучтоонвошелвменяслишкомглубоко, чтобыямоглавздохнуть, абезвоздуханетизвука, иподнялаглаза, чтобыувидетьеголицовтотмомент, когдаонодарилменятемсамымвзглядом, чтозаставилменязадрожатьинаконецзакричатьотудовольствия. Онотстранилсятак, чтобыямоглакричатьснимворту, азатемсноваглубокоимощновонзилсявмоегорло, удерживаянаэтотразмоюголовутак, чтоянемогласразуотстраниться.
Онпозволилмнеотстраниться, иярезкими, жаднымивдохамиглотнулавоздух, азатемсноватолкнулсявмойрот, проникаявгорло. Оннашелдостаточножесткий, достаточнобыстрый, достаточноглубокийритм, чтобылпочтисовершеннымсочетаниемсилыиудовольствия.
Риспредпочиталпомягче, нознал, чтоянет, оннаучилсяподстраиватьсяподмоижеланияинужды. Явознаградилаегосвоимикрикаминаслаждения, азатемонтолкнулсявпередвпоследнийраз, глубже, ссилойпритягиваяменяксвоемутелу, отчегокаждыйсантиметрегочленабылтакглубоковомне, кактолькобыловозможно, иеслисГаленомяуправляласитуацией, этобылмойвыбор, поэтомуянесопротивлялась, тосейчасвсебылоиначе, иязадергалась. Риссмотрелнаменясверхувниз, удерживаянаместе, покамоиглазанеувлажнились, итолькотогдаотпустил, иязакашлялась. Онполностьюпокинулмойрот, спросив:
— Этобылослишком?
Япокачалаголовой, прокашлявшись, иответила:
— Нет, этопотрясающе.
— Хочешь, чтобыякончилтакилинатвоюпрекраснуюгрудь?
— Нагрудь, — ответилая.
Онкрепчестиснулмоиволосы, будьнаегоместеМистраль, ябыпопросиласжатьихещесильнее, ноРисужебылжестче, чемпредпочитал, такчтоменяэтоустроило. Онснованаправилсебявмойротигорло, наэтотразжестче, быстрее, глубже, такчтомнеприходилосьпостараться, чтобывздохнутьинезакашлятьсяприэтом. Еслибыонсильнеепотянулменязаволосы, тоуголчутьизменилсябы, иясмоглабыпринятьегоглубже, ноемунехваталонемногогрубости, чтобыясмогланасладитьсяэтим.
Онзаметилэтоиотстранился.
— Ясделалтебебольно?
— Еслитысильнеепотянешьменязаволосы, крепчеудерживая, мнебудетещеприятнее.
Он, казалось, немногосомневался, новсежесделалто, чтояпросила, доболисжаввкулакемоиволосы, дляменяэтоозначало, чтонужнонаконецрасслабиться, полностьюдоверитьсяэтойруке, силеРиса, егонапору, погружающемусямневгорло, покаонудерживалменятак, кактогохотел. Ондержалменязаволосы, используяихкакрычаг, чтобынасаживатьнасебявтотмомент, когдатолкалсянавстречу. Язакатилаглаза, изазакрытымивекамипролилсяизумрудныйизолотойсвет, такойяркий, чтобылпохожнадневной.
Онотстранилменяотсебя, доболисжимаярукойволосы, ияприоткрылаглаза, чтобывидеть, каконласкаетсебярукой. Онпролилсягорячейсияюще-белойструей, какеслибылунныйсветмогбыстатьнастолькоматериален, чтобыокропитьмоюгрудьиостатьсянанейблестящимиполосами.
ОнпомогмнелечьрядомсГаленом, азатемустроилсясдругойстороныотменя.
— Даймнеминутку, ияподамтебесалфетку, — егоголосзвучалспридыханиемотнапряженияипережитогооргазма.
— Яподам, — сказалГален. — Отдыхай.
Япопыталасьсфокусироватьзрение, чтобыувидетьтуулыбку, чтослышалавегоголосе, нопоканенастолькопришлавсебя.
Риснащупалмоюруку, имытакилежали, держасьзаруки, вспоминая, какдышать, ипозволяяугасатьпламениисияниюнашихтел, сновастановясьпохожиминалюдей.
— Мнебылоэтотакнужно, — удалосьпроизнестимне.
— Мнетоже, — отозвалсяон.
Ясжалаеголадонь.
— Спасибо, чтобылжестче, чемхотелбыть.
— Язнал, чтоэтодоставиттебеудовольствие, иобязансделатьвсе, чтобыподаритьеготебе, разужтынеспособнапоканаполноценнуюсвязь.
— Былохорошо, оченьхорошо, — ответилая.
— Ялюблютебя, Мерри.
Яповернуласькнему, чтобыподаритьулыбку.
— Ятожетебялюблю, Рис.
— Ялюблювасобоих, — сказалГален, вернувшисьизваннойсполотенцем.
— Неговориобэтомтам, гдетебямогутуслышатьрепортеры. ОниужеисходятпенойнасчетДойлаиХолода.
Галенусмехнулся.
— Чувак, ялюблютебякакбрата. Брата, скоторымямогунаходитсяголышомиделитьснимлюбимуюженщину, нотолькокакбрата.
МысРисомрассмеялись, ионподтвердил:
— Толькокакбрата.
— Этонастоящаямужскаядружба, новсеначинаетстекатьнапростыни.
Галенпротянулсалфетку. Риспривелменявпорядок, ведь, поегословам, этоонменяиспачкал. Полотенцем, котороеонпринес, явытерласьнасухо, азатеммысвернулисьнапостели, высокоетелоГаленаприльнулокомнесзади, аРистесноприжалсяспереди, имыидеальносовпадали. Галеннакрылсвоейдлиннойрукоймою, которойяобнималаталиюРиса, независимоотихсексуальнойориентации, фейринеимеютничегопротивобычныхприкосновений. Мыуютноустроилисьподпростынейвзалитойсолнечнымсветомкомнатеипочувствовалисонливость.
— Отчегоямоглатакустать?
— Меньшенеделиназадтыродилатройню, — напомнилРис.
— Яуставший, потомучтомалышипокаплохоспят, — проговорилГален, голосзвучалприглушенно, какбудтоонуткнулсялицомвподушку. Будьонпонижеростом, смогбыуткнутьсявмоиволосы, атак, еслибыонэтосделал, мынесмоглибытактесноприльнутьдругкдругу, пробовали.
— Какмногозаботыомалышахлеглонавашиплечи? — спросилая.
— Киттовсегдарядом, оноченьпомогает.
— Акакнасчетостальных?
— Рисвноситсвоюлепту, — ответилон, обнимаянасобоихсвоейдлиннойрукой.
— Мнекажется, этоуспокаивает. Всегдавголовепроясняется, когдадержишьнарукахребенка.
— Правда? — спросилая.
— Одниизлучшихсвоихплановясоставлял, укачиваядетей.
— Язнаю, чтоутебяпреждебылидети, нонеслышалапреданийотебекакобожествесдетьми.
Теперьеготелосталонапряженным, исонливаярасслабленностьиспарилась.
— Этобылооченьдавно, иянерассказывалобэтомбардам. Ядержалсвоегосынанаруках, покаонумирал, нетакяхотелбы, чтобыменязапомнили.
Якрепкообнялаего, аГаленобхватилрукаминасобоихипроговорил:
— Соболезную, Рис.
— Яповелеговбой, своегосына. Онбылтакимжевысоким, какегомать, такимжетемноволосым, какона. Онбылкрасивым, сильнымисмелым, чегоещежелатьотцуотсына… Онпоследовалзамнойвбойипогибтам. Былубитоднимизлюдскихизобретений — взрывчаткой, начиненнойжелезом. Явыследилвсехизнарода, сражавшегосяпротивнас. Яубилихвсех, допоследнегоребенка. Уничтожилкакрасу, понимаете, убилихвсех, каждогоребенка, покаихматеримолилиопощаде. Моегоребыло… чудовищно, ияпыталсязаглушитьегокровьюисмертью, изнаете, чтоявыяснил?
— Нет, незнаю, — мягкосказалая. Мыобнималиего, покаонрассказывалобэтихужасахпочтибезэмоций, каккогдамыделимсячем-тострашным, чем-тослишкомболезненным.
— Чтоихубийствоневернулокжизнимоегосынаинеутешиломоегоре. Яуничтожилцелуюрасу, векакультурыиоткрытийбылипотеряны, потомучтоонипоклонялисьдругомубогуиосмелилисьпротивостоятьмне. Язапретилвсемупоминатьобэтомнароде. Вычеркнулихизсамойистории, икогдамояместьсвершиласьвтоймере, накакуютолькоябылспособен, яростьпокинуламеня. Иосталасьлишьскорбь, из-закоторойяиуничтожилих, неиз-затого, чтоонисделали, непоэтомунасамомделе, алишьбынаправитьсвоегореввозмездиеинечувствоватьболиотпотерисына.
Мыобнималиего, ведьэтовсе, чтобыловнашихсилах. Яуспокаивалаего, ноименноГаленпроизнес:
— Ябыужеотдалжизньзадетейидажепредставитьнемогу, каксильнобудулюбитьихспустянескольколет. Японимаю, почемутыпоступилтак.
МнехотелосьобернутьсяивзглянутьГаленувлицо, ноянемоглаэтогосделать, извсехмужчинвмоейжизнионбылтем, кто, какядумала, ужаснулсябыпоступкамРиса, анеподдержалбыих.
— ЯмолюБогинюиБога, чтобытыникогданеузналтакогогоря, новотчтозапомни, Гален: чтобытынисделал, будетбольно, иместьлишьотсрочитэтуболь. Вконечномитогеяосознал, чтозлилсянасамогосебя, винилсебя, потомучтожелалэтойбитвы. Яповелегонасмерть. Ябылегоотцомиподвелего, вотпочемуяубилихвсех. Когдаяэтопонял, мненехотелось, чтобыбардыпелиобэтом. Янезаслуживалпреданий. Япозаботилсяотом, чтобыэтотнародбылвычеркнутизпамяти, изистории, поэтомусделалтожеиссобой. Этокажетсясправедливым.
— НосуществуютжепреданияоКроммКруахе, — напомнилая.
— О, Мерри, этонебыломоимпервымименем.
— Какимбылотвоепервоеимя? —