Поужинав с детьми и друзьями, Олег уложил Тимофея спать, написал смс Кате и уснул сам.
Почти полностью следующий день Олег провел на воде. Он все увереннее держался на доске, все расслабленнее становилась стойка. Все дальше получалось пройти до очередного падения в воду. Все легче доставался парус из воды. Пару раз к нему подъезжали Глеб или Юра и что-то подправляли в его позе. «Таз вперед! Делай вид, что трахаешь мачту!» — кричал Юра со своего серфа. «Наклоняй мачту вперед и назад и смотри, что получится… попробуй разное положение ног», — советовал Глеб. Олег уже мог удержать курс и пройти без падений довольно долго, но не мог разворачиваться. Благо ветер дул с моря (прижимной, как говорят те, кто катается), и его все равно прибивало к берегу.
Олег забыл обо всех клиентах, судах, сделках, звонках, друзьях. Только он, виндсерф и море. Он уже начал понимать тех ребят, которые несутся «туда, где дует», пусть даже за тысячи километров.
Покатавшись до обеда, он вышел на берег, отдал серф Женьке и решил, что вторую половину дня отдохнет. Обед в поселке, в местной кафешке. Вареники и домовитые официантки. Плетень, подсолнухи, глиняные горшки, солома, деревянные лавки: все это располагало к какой-то космической простоте. Дети играли друг с другом. Время стало резиновым. Никто никуда не торопился, но все успевалось.
Вернувшись в лагерь, они пошли общаться с новыми знакомыми и друзьями. Ребята и девчонки из разных городов. Где-то прямо возле палатки длинноволосые и улыбающиеся ребята играют на гитаре и джембе (африканский барабан), человек десять подпевают и подтанцовывают, где-то горит костер. Они остановились минут на десять возле музыкантов. Олег с удовольствием подпел песню Цоя «Алюминиевые огурцы» и лишний раз удивился, как легко здесь устанавливаются коммуникации. Даже имена не имеют значения. Люди улыбаются просто так и здороваются просто так. И им ничего от тебя не нужно. Никто не спрашивает, где ты работаешь и чем занимаешься в жизни. Может, потому, что это и есть жизнь? Вот здесь. Только здесь. Когда свобода, радость, движение и внутренняя тишина.
Они зашли в лагерь кайтеров. Кайтеры катаются и тусуются отдельно от серферов. Их «крылья» на длинных тросиках требуют особого ухода при разворачивании и запуске, а на воде они тоже катаются по-разному и могут помешать друг другу, особенно новички. Женины друзья кайтеры Майкл и Даня курили кальян.
— Привет, бро! — оторвался от кальяна смуглый сухощавый парень, лет двадцати пяти, и встал навстречу Женьке, обнял его, а затем подошел к Олегу.
— Майкл.
— Олег.
— Что-то мне лицо твое знакомо. Это не ты случайно «Две Буквы» написал?
— Да, я. — ответил Олег.
— Спасибо, бро! Очень помогла мне твоя книга в трудный период. Дай обниму тебя.
Он обнял Олега и не торопился расцеплять объятия. Олег почувствовал запах кальянного дыма от его волос. Он чувствовал какую-то неловкость от этого открытого проявления чувств к нему незнакомого человека. Он уже проходил через это много лет назад, но сейчас его комментатор снова вмешивался и создавал ощущение дискомфорта внутри. Олег выдохнул. Выключил голос комментатора и просто расслабился. Они простояли пару минут. Он почувствовал за это время все то, что пережил этот паренек, и все, что тот хотел ему сказать. Он понял, что получасовой рассказ не дал бы этого ощущения и понимания. Так просто. Просто объятие. Майкл больше ни слова не говорил Олегу про книгу, и это было бы лишним. Приятель Майкла, Даня, поздоровался более сдержанно. Он был немного помоложе и поскромнее.
— Угощайся! — произнес Даня, протягивая Олегу трубку от кальяна. — Это лучший кальян на Должанке. Зацени!
Олег присел на бревно и вдохнул. Густой сладковатый запах заполнил легкие. Он вспомнил, как курил впервые кальян с Катей в Египте. Вкус двойного яблока до сих пор запомнился ему как самый «кальянный» вкус. Олег вздохнул. Они любили с Катей покурить кальян. Пожалуй, только в эти моменты она позволяла себе полностью расслабиться и отпустить контроль. Эти несколько звездных ночей под восточную музыку и вкус кальяна поддерживали Олега и помогали выдерживать непростое общение с Катей в оставшееся время. Шел третий день его отпуска без нее, и ему показалось, что он только-только начал оживать. Он уже давно перестал замечать, насколько напряжен и хмур в городе. И только здесь, на контрасте, он понял, что, оказывается, может быть совсем другим — улыбающимся и расслабленным.
Ему захотелось позвонить Кате, и он отошел в сторону с телефоном. Это вошло в привычку, так как несколько раз он чувствовал себя очень неловко, когда Катя начинала задавать идиотские вопросы, едва услышав его голос, и зачастую это было слышно даже окружающим. Он пытался сохранить имидж «идеальных отношений» со своей женой. Набрав Катю и услышав ее «Алло», он спросил, как она поживает, как настроение. Катя сказала, что все нормально, пожаловалась на погоду, на маму, на сестру и еще на кого-то. Спросила, как дела у него. Олег хотел ответить, как все круто и как ему все нравится, но осекся. Годы общения с Катей научили его сдерживать свои положительные эмоции. В противном случае она начинала «выносить ему мозг» на предмет того, что у него все хорошо, а ей так сложно.
— Все нормально. Погода так себе. А люди здесь прикольные.
— Да ну, что там может быть прикольного. Наверняка бездельники и нищеброды, которым нечем заняться. Чем они хоть в жизни занимаются?
— Да тут об этом особо не говорят.
— А о чем говорят?
— О том, кто куда ездит кататься, где лучше дует в какое время, у кого какой инвентарь.
— Точно бездельники. Как там мой Тимочка?
— Да все хорошо, катается на велике. Я тут взял в прокат, он уже научился кататься сам. Довольный как слон.
— Он там себе лоб не расшибет? Ты, надеюсь, смотришь за ним?
— Да, конечно, — соврал Олег. Он не считал, что расшибленный лоб — это плохо, и позволял Тимофею получать свой опыт падений.
— Что делаете сейчас?
— Да, общаемся тут с ребятами.
— А с девушками?
— А с девушками пока нет.
— Что значит пока?
— Ну то и значит. В этой компании их нет.
— А. Ну ладно. Смотри у меня.
— Катя, мне нужна только ты. Перестань ревновать.
— Хорошо.
— Спокойной ночи!
— А ты уже спать?
— Да нет, тут просто не везде ловит сигнал. Может, потом не получится позвонить.
— Да? Ну ладно. Спокойной!
Олег вернулся к ребятам. Взял трубку кальяна и сделал глубокий вдох, и еще, и еще. Расслабление растеклось по телу. Ноги стали ватными, мозг тоже. Он похвалил Даню за вкусный кальян, пообщался с ребятами по поводу кайт-серфинга. Завтра должны были начаться соревнования, и Олег узнал, как они проходят. Женя, как всегда, добавил ноток праздника и позитива в поток общения, договорившись устроить завтра совместный шашлык. Прохладный ветер обдувал лицо. В черном куполе прорезались звезды. Отличное завершение вечера.
Глава 15. Цена опыта
На следующее утро Олег сразу после завтрака решил выйти на воду. Дул сильный ветер. Олег, набравшись уверенности после вчерашних маленьких успехов, решил покататься всласть. Небольшая волна и отжимной (дующий от берега в море) ветер не смущали его. Каково же было его раздражение, когда, едва он вытащил мачту с парусом из воды, ветер тут же вырвал ее из рук и швырнул обратно в воду. Попытка за попыткой. И с каждой попыткой берег становится все дальше и дальше. Десять, двадцать, тридцать… он уже не понимал, который по счету раз мачта падает в воду и сколько раз он падает вслед за ней. Ну что же, надо успокоиться, собраться. Он сел на колени на доске и отдышался в течение минуты. «Сейчас я соберу всю свою волю и силу в кулак!» Очередная попытка. Едва мачта встает вертикально и парус раскрывается, ветер сумасшедшей силы бьет в парус, и он снова летит в воду. Мачта вместе с парусом накрывает сверху. Отчаянье и злость. «Неужели я ничему не научился за эти дни… Меня все ближе и ближе относит к рыбачим сетям… я ничего не могу сделать, кроме того, что положить парус на корму и грести руками». Но так этого не хочется! Как не хочется признавать свое поражение. Олег понял, что еще несколько минут, и, если он не сможет пойти против ветра к берегу, то обязательно попадет в эти чертовы сети. Но с каждым поднятием паруса у него возрастала уверенность в том, что еще чуть-чуть, и он сможет удержать и его, и нужное направление. Если бы еще не ныла спина, уставшая от постоянной «становой тяги». Полоска берега с каждой секундой становилась все дальше. Тревога и страх вдруг нахлынули волной. «Надо успокоиться и собраться», — настраивал себя Олег. Несколько парусов были неподалеку, значит, ему помогут, если что.
— Олег! Клади парус! — услышал он вдалеке голос Юрки.
Он увидел, что Юра гребет на доске без паруса в его сторону.
— Ты знаешь, что это? — спросил он, подплывая и показывая рукой на какие-то палки и буйки, торчащие метрах в двадцати от него.
— Сети, — догадался Олег.
— Давай меняться!
Олегу очень захотелось сказать ему, что у него все о’кей, что еще чуть-чуть, и он сможет уйти сам под парусом, но он понял, что Юра вряд ли проплыл за ним полкилометра для того, чтобы вернуться на этой же доске обратно, и нехотя поменял свое парусное плавсредство на его доску.
Обратную дорогу он запомнит надолго. Больше часа пришлось выгребать, лежа на доске, против волн и ветра, мысленно «благодаря» Юрку, себя и всю Должанку. В какие-то моменты казалось, что силы уже закончились, но понимание того, что он не хочет сдаваться и звать на помощь, заставляло работать в режиме весел уже порядком уставшие руки.
Берег приближался томительно, бесконечно долго. Если нос доски уходил под воду, доска переворачивалась, если она высоко поднималась над водой, то становилась как парус, отплывая снова и снова еще дальше от берега.
Последние метры тянулись бесконечно. Каждый гребок, как удар плетью по плечам. Но вот еще немного. Уже видны лица ребят на берегу. Юра машет с берега рукой. И вот оно, счастье! Долгожданное дно под ногой! Олег заплакал. На берег он буквально