Олег трижды перечитал письмо. С одной стороны, он обрадовался тому, что и Жан теперь тоже в курсе их отношений, с другой стороны, слова Жана его зацепили. Они попали в его болевую точку. Он и сам часто думал о том, имеет ли он право кого-то чему-то учить, если сам не смог сохранить свою семью и свои отношения, да и новые еще не построил. Он понимал боль и состояние Жана и был готов к любому повороту событий, в том числе даже к тому, что Жан захочет предать огласке всю эту ситуацию. Ему уже было все равно.
Чуть позже пришло очередное письмо. На это раз уже действительно от Софи:
— Олеженька. Привет. Жан уехал. Что он успел прочитать, не знаю. Много… В общем… Спокойной ночи не получится… Прости. Только увидела, он и тебе написал…
Они созвонились с Софи на следующий день.
— Жан все прочитал, пока я спала.
— Я понял, любимая. Все в порядке. Рано или поздно это должно было случиться.
Софи собрала вещи и отправила их в Питер грузовой компанией.
Через несколько дней она приехала вместе с сыном. Тед оказался очень смышленым и добрым мальчишкой, и Олег сразу подружился с ним. Они решили, что обязательно надо завести хомячка джунгарской породы, чтобы было веселей, что и сделали.
Глава 63. Битва концепций
Софи помогала Олегу готовиться к очередному спектаклю: звонила, решала какие-то организационные вопросы. Еще одна мечта сбылась: Софи наконец-то увидела спектакль по книге Олега. Она пришла туда с Тедом, и он на удивление терпеливо досмотрел до конца. Олег привел ее на спектакль инкогнито. Никто из труппы артистов пока не знал об их отношениях. После спектакля Олег отправил Софи с Тедом домой на такси, а сам заканчивал организационные вопросы.
Когда он рассчитывался с Ильей, парнишкой, которого привел Гена в качестве видооператора, а если говорить проще, то парня, который должен был вовремя включать и выключать видео на спектакле, он обратил внимание, что на мониторе его ноутбука открыта какая-то странная программа с изображением контуров туловища и головы человека и какими-то геометрическими фигурами и символами.
— Что это, Илюх?
— Это программа такая. С ее помощью можно узнать кое-что о себе.
— На основе чего?
— Даты, времени и места рождения.
— Астрология, что ли?
— Нет. Не совсем, но астрология входит в эту программу как один из элементов.
— Любопытно! И что эта программа может сказать обо мне?
Олег назвал свои метрики. Как только на экране появился «портрет» Олега, Илья сразу выдал:
— Ну конечно! Все понятно! Я так и думал!
— Так… Поподробнее, пожалуйста!
— О’кей. Ну, если очень коротко, то теперь понятно, почему для тебя так важен этот спектакль и почему тебе удалось написать такую мощную книгу. Тебе жизненно необходимо признание, и в этом ты реализовался полностью. У тебя, кстати, есть «прямой канал» доступа к знаниям. У тебя бывает так, что ты вдруг что-то начинаешь понимать ни с того ни с сего?
— Да, часто. Особенно когда пишу. Иногда я даже не понимаю, откуда у меня эти слова и мысли берутся.
— Да-да. Все правильно. К тебе приходит вдохновение, и ты можешь вдохновлять других. И еще, у тебя на все есть свое мнение, и тебе трудно его изменить, верно?
— Да, конечно.
— Ну и понятно, почему тебя слушают. Этот центр у тебя активен постоянно.
— В общем все верно, а плохие новости есть?
— Ну как, плохие… Тут вообще плохих новостей не бывает. Есть просто особенности, о которых надо знать. Ну, во‑первых, тебя наверняка часто мучит вопрос своего предназначения, а еще вечный поиск любви.
— Да… — медленно ответил Олег, все более и более всматриваясь в умные глаза Ильи. Он начинал раскрываться для него совсем в другом свете. Еще несколько часов назад Олег относился к нему скорее со снисхождением, а теперь слушал, «открыв уши».
— А еще тебе наверняка непросто держать обещания. И лучше вообще их стараться не давать.
— Да-да. Ты знаешь, я заметил, что если даю обещание, то чувствую это как ограничение свободы и начинаю саботировать исполнение.
— А еще у тебя нет своих эмоций.
— То есть как это?
— Ну, когда ты один и вокруг никого, то тебе никак. А бывает так: поговоришь с человеком, и настроение тут же меняется.
— Хм. Да. Но, наверное, у всех так?
— Да нет, не у всех. И кстати, как прошел сегодня спектакль? В плане финансов.
— Не знаю. Наверное, в небольшом плюсе. Не важно. Я часто компенсирую из своего кармана, если не хватает на зарплату актерам.
— Вот-вот! Потому что деньги для тебя не ценность! А еще на тебе можно ездить.
— В смысле?
— Ну, тебе ведь бывает трудно отказать, если тебя о чем-то попросят, а еще хочется доказать, что ты хороший. Верно?
— Вообще в точку.
Олег сверлил его взглядом.
— Ты часом не экстрасенс?
— Да нет же! Говорю тебе, это просто программа! А еще, кстати, у тебя нет своей сексуальности.
— Погоди-ка! А тут ты врешь! С этим у меня как раз все в порядке. Иногда даже слишком…
— И со всеми по-разному, так ведь?
— Да…
— Так это потому, что ты отражаешь чужую сексуальную энергию. И еще, ты можешь чувствовать себя зависимым от нее. От некоторых женщин ты будешь ощущать прямо-таки физическую зависимость, а без них — состояние здоровья словно ухудшается.
Олег вспомнил Софи. Именно так он чувствовал себя с ней. Как только она появлялась в его поле, он тут же чувствовал неудержимое влечение к ней, хотя до этого мог даже и не думать о сексе.
— Блин. Интересно, конечно. А можно, я тебе одну девочку приведу. Ты сможешь ее посмотреть?
— Конечно. Да, и еще хочу тебе сказать… самое главное. Твоя стратегия в жизни — ждать приглашения.
— То есть как это? Я не привык ждать. Если бы я ждал приглашений, то сидел бы до сих пор в долгах и ничего не достиг бы.
— Ну, здесь сейчас трудно уже проверить, что было бы. Семь процентов из всех людей имеют генетическую возможность что-либо инициировать.
Олег посмотрел на Илью с недоверием. Этот тезис ему явно не нравился. Он последние лет семь только и делал, что подгонял всех начать шевелить извилинами и руками и что-то делать со своей жизнью, а не сидеть ровно на пятой точке. Тут была какая-то нестыковка.
— И что, это в течение жизни не меняется?
— Нет.
— И никак нельзя прокачать?
— Не-а.
— Тогда мне не очень-то нравится эта теория.
— Твое право. Но можешь просто проверить, когда ты будешь более эффективен: когда сам куда-то лезешь или когда тебя приглашают. Ну, вот, например, этот спектакль. Как ты нашел режиссера?
— Да он сам меня нашел, по сути.
— Вот видишь!
— Но погоди! Книгу-то меня никто не просил написать. И я ее в пятьдесят издательств отправлял, не дожидаясь приглашения.
— Ну да… Ты что-то сделал, а потом получил приглашение в издательство, так?
— Не знаю. Не могу пока принять этого полностью. Надо проверить, как это работает.
— И это, кстати, тоже объясняется исходя из активности твоих центров и твоего типа.
— Да, что-то мы заболтались с тобой. Спасибо! Что я тебе должен за консультацию?
— Да, давай рублей пятьсот. Я не особо напрягся. Но вот бесплатно мне работать нельзя… исходя из моих особенностей.
Олег остался в легком недоумении от того, насколько точно Илья «попал» во многие его особенности. Но он не хотел верить в то, что все может быть предопределено. Ведь он смог изменить свою жизнь!
Глава 64. Подпись-признание
Олег сегодня ночевал с Софи. Он сказал Кате, что раз или два в неделю будет оставаться у нее. Катя была не очень-то довольна этим поворотом, но скоро привыкла. Приехав домой к Софи, Олег принял душ и забрался к ней под одеяло. Их тела нежно и трепетно примкнули друг к другу, наполняя лаской и нежностью каждое мгновение.
Рано утром Олег уехал в суд. Уже там он увидел письмо от Софи:
— Олеж… Знаешь, иногда хочется столько тебе сказать, но то ли слов подходящих не находится, то ли просто хочется с тобой помолчать, ведь и без слов все понятно. Но тебе они важны. А я не всегда тебе их говорю вслух, но это вовсе не значит, что я ничего не испытываю… Даже вчера после спектакля… Знаешь, если бы ситуация была немного иной… Если бы можно было при всех прямо в конце спектакля кинуться тебе на шею и закричать: «Олег! Это было тааак круто!» Наверно, это была бы самая правдивая моя реакция, я бы еще и всех заставила тебе аплодировать стоя… Я так и сделала — в своих мыслях… А в реальности оставалось лишь зажать все свои неуемные эмоции в кулак, сделать серьезное выражение лица, чтобы никто ничего не заметил, и поверь, это было достаточно сложно сделать. Ведь это твое детище теперь частичка меня, и я как за своих за всех переживала за каждую сцену, за каждые небольшие косяки, за то, как реагирует зал, и есть ли в глазах зрителей отклик, сумели ли затронуть их душу, и невероятно радовалась, когда зал откликался, когда аплодировали или смеялись… Когда с удовольствием подыгрывали актерам и как торговались на аукционе, как просто восхищенно на тебя смотрели, как счастлива была Анна, что все получилось, как светились глаза Гены, когда его представляли как автора музыки, как «Кеша», видимо, ощущая то, что скоро играть тут не будет, не хотел уходить, несмотря на то что сам принимает такое решение… Ему все и все родное, и тебе он благодарен. Как, несмотря на свои возмущения, режиссер кайфовал от всего этого действия и от собственной игры. Как переживает главный герой каждую важную сцену — порой казалось, что он и вправду все это пережил — и как ему непросто переживать это снова и снова. Как «Михаил» счастлив ощущать себя в подобном амплуа. Какая искренняя «Оксана»… Я очень переживала за сцены, где твой персонаж обвиняет, а потом прощает… Мне казалось, что это настолько интимно, пожалуй, куда интимнее, чем сцена секса, что нельзя такое показывать, люди не смогут это воспринять как нужно… С замиранием сердца я ждала этих моментов и, наверное, даже какое-то время не дышала, боясь нарушить этот момент. Но вот он наступал и рушил все страхи и был самым сумасшедшим, неожиданным… До мурашек, до слез, до дрожи…