Я возмутился.
—Уж это мне известно!
—Тогда пусть вам будет известно еще кое-что. Там, где добывают уголь, Владимир Петрович, бывает много меме-метана. А это взрывоопасно. Шеф! Лучше выбирать рудники.
—Это такие дырки, из которых руду достают? Там тоже бывает рудничный газ, насколько мне известно.
—Вы делаете успехи. Но я бы выбрал рудники.
—Вот и займись ими, классный руководитель. А командовать тобою будет Любовь Егоровна. Будешь доставать все, что пожелает твоя женщина. С помощью ФСБ, если сам не справишься. Ты чего дергаешься?
—Петрович! Длина всех горных выработок России составляет несколько тысяч километров. Даже если усадить на каждый метр по человеку, то и тогда мы упрячем под землю… ну, миллионов этак пять-шесть. Надо же думать немного, советник.
—Представь себе, думаю. Но ничего другого не придумал. Так что копайте эти. Штреки.
—Потребуются проходческие комбайны. Горные инженеры. Маркшейдеры.
—У нас их что, не производят?
—Владимир Петрович! Послушайте, маркшейдер — это не трактор. Это профессия такая.
—А. Ну вербуй, обучай. Слушай, хватит скулить! Времени не то что мало, его совсем нет. И помни, каждый метр проходки — человеческая жизнь. Вполне конкретно.
—А Фимка что будет делать?
—А Фимка будет подводные лодки ломать.
—Никак не привыкну к вашим шушу-точкам, шеф.
—А что так? Я же к твоим попо-привык.
Но про подводные лодки я вовсе не шутил. Весь проект с закапыванием населения ничего не стоил без источников энергии. На каждого человека требовались десятки киловатт мощности, а наземные электростанции вполне могли погибнуть. И уж наверняка порвутся воздушные ЛЭП. Добыча любого горючего на какое-то время тоже могла прерваться. Да она могла стать и бессмысленной, добыча, поскольку было неясно, хватит ли в нашей атмосфере кислорода для горения этого самого горючего, будь то нефть, уголь, торф или газ. Из всех затруднений я видел единственный выход.
—Очень остроумно,— оценил Фима.— В каждый рудник — по атомному реактору. Так?
—Лучше по два. Сделаешь?
—Ле хаим,— сказал Фима.— Только потом придет время, когда скажут, что евреи сгубили атомный флот России.
Я хмыкнул. Нет, ну кто о чем!
—Нам бы до этого времени дожить.
Фима вяло махнул рукой.
—На всякий случай начну-ка я со списанных субмарин. Благо их девать некуда. Послушайте, а с адмиралами-то вы договорились?
—Нет. Вместо меня это сделал президент. Не стоит забывать, что он у нас есть.
—О! Да-да. Мне всегда интересно, чем он там занимается в своем Авральном кабинете.
—Может, винцо какое попивает,— сказал Дима.— Какое-нибудь заграничное.
—Может, и попивает,— сказал я.
—Мгм. Петрович, а президент может остаться человеком?
—Не больше двух сроков.
Было видно, что Дима отчаянно борется со смехом.
—А попо-потом?
—А что потом?— вместо меня ответил Фима.— Как известно, из обезьяны человека сделал труд. Власть способна совершить обратное.
—Причем, гораздо быстрее.
—К нынешнему президенту это не относится,— оповестил я сухо, почесывая за ухом.— Он еще не успел.
—Стать человеком?— давясь от смеха, спросил Дима.
А президент сказал в своем Авральном кабинете:
—Ущипни меня, Володька.
—Мин херц! Что такое?
—Европарламент вынес резолюцию с требованием отменить бомбардировку астероида. Видишь ли, могут пострадать братья по разуму, которые едут к нам в гости. Что скажешь по поводу резолюции?
—Обеими руками — за. При условии, что астероид шлепнется на Страсбург. Жаль, конечно, что простые страсбуржане пострадают, но ничего, мы им за это памятник поставим.
—А если серьезно?
—Разве можно относиться серьезно к европейскому парламенту?
—Приходится. Европарламент вполне может застопорить пуск «Арианов», а каждая ракета сейчас… сам понимаешь. Так что помоги мотивировать хорошо сформулированную фигу. Но чтобы без мата получилось.
—Тарас, ну как не стыдно? А МИД на что? По числу дипломатов мы едва ли не впереди планеты всей. Эвон, сколько их с ноутбуками бегает! На целую шахту наберется.
—Ты лучше владеешь ситуацией.
—Кто кем владеет — вопрос.
—Давай, давай, не ломайся.
—Ну хорошо. Значит так. Если б на Каменном Госте имелся вменяемый экипаж, он бы не допустил столкновения с Землей. Выбрал бы более безопасную траекторию.
—А если они собираются уклониться в последний момент?
—Если они способны маневрировать астероидом, то с нашими ракетами как-нибудь управятся. Тебе случай со станцией «Пересвет» ни о чем не говорит?
—На мысли наводит. Только сейчас к нашему гостю летят вовсе не исследовательские зонды, а конкретные мегатонны. Не хлеб-соль, знаешь ли. Мы предоставляем повод для войны. Как это на латыни будет, кляуза белли, кажется?
—Кауза. Только зеленые человечки нам ее первыми предоставили, эту каузу. Тарас, честно говоря, я не уверен, что термоядерные боеголовки нас спасут. Но точно знаю, что рисковать планетой из вежливости не стоит. Запасной Земли у нас нет, знаешь ли.
Президент оживился.
—О! Вот подходяще сказано. Жаль, что ты сейчас занят, а то бы сделал тебя пресс-секретарем.
—Не хочу.
—Ладно, проси чего хочешь.
—Маркшейдеров.
Тарас поморщился.
—Где их производят?
—Маркшейдер — это не трактор,— высокомерно сказал я.— Профессия такая.
—Да? И что она делает, профессия эта?
—Ты обещал мне много денег.
—Ладно, принимай подарочек. Некумыкин наскреб еще полтора миллиарда.
—Насмешка!
—Знаю. Будем искать еще. А пока довожу до твоего сведения предложение японцев. Они боятся, что их острова затонут. Поэтому просят, чтобы мы взяли хотя бы часть населения в наши рудники. Предлагают много денег. Очень много денег. Которые ты так любишь.
—Тарас, нам и самим дырок мало.
—Верно. А что, если так: пусть привозят свою технику и копают собственные норы? Уж землицы-то у нас все еще хватает.
—Только не на Курильских островах.
—Понятное дело.
—И каждый второй метр проходки будет нашим.
—Помилосердствуй, советник! Времени-то — с гулькин нос. Что они там нароют за оставшиеся месяцы? Надо же и про гуманизм не забывать. Грустно будет на Земле без японцев-то. Очень воспитанные люди! Эвон, сколько лет острова испрашивают.
—Десять процентов,— упорствовал я.— Последнее слово. И острова не вздумай отдать. Вдруг они уцелеют.
Тарас махнул рукой.
—Хорошо. Десять, так десять… Наживемся немного на горе японском.
—И еще условие есть. Все переселенцы будут в нашей юрисдикции.
—А то как же! Водку пить мы их научим. Это одна из немногих вещей, чему мы можем научить японцев.
—Закуску, однако, пусть с собой прихватят. Люблю суши.
—Ну ты и куркуль,— сказал Тарас.
С одобрением, как мне показалось. Быть может, японцы и не знают, но хохол вполне способен понять москаля. Когда другого выхода не остается.
—Дывись, яка холера,— сказал я, глядя на большой президентский глобус.— Еще и китайцы есть.
—И американцы. Кстати, что они там увидели через свой спутник?
—К сожалению, «Хоуп Инвестигэйтор» мало что добавил к той картине, которую заснял наш сгинувший «Пересвет».
—Почему?
—Из осторожности станция прошла мимо астероида на слишком большом расстоянии. И это, разумеется, случилось тогда, когда объект был повернут своей темной стороной. Вновь кратеры, трещины, пыль,— в общем, все то, что можно увидеть на множестве обычных космических тел. Свое истинное лицо Карробус опять скрыл.
—Жаль. Что ж, иди,— сказал Тарас.— Спасай Россию.
В середине апреля первая боевая ракета должна была встретиться с Каменным Гостем. Я не слишком верил, что смогу ей помочь, поэтому поехал не на командный пункт Туманяна, а на полуостров Таймыр. Там, в окрестностях городка Талнах, спустился под землю. Хотел своими глазами увидеть плоды титанических усилий правительства и Норильской горной компании.
Мне показали пройденные за последний месяц штреки и квершлаги (мудрен, мудрен подземный язык), жилые модули, цистерны с водой, склады продовольствия, первую ферму с подземными коровами. Рассказали о монтаже реактора, системах регенерации, мерах по герметизации горных выработок. Сообщили, что четыре рудника Талнаха хоть сейчас могут принять на постоянное проживание больше ста тысяч человек. Мало, конечно, но фронт работ с каждым днем расширялся. Главной бедой, с которой никто не знал, как справиться, оставался кислород. Точнее, способность горных пород его поглощать. Буйный этот кислородушка взаимодействует с любым элементом таблицы Менделеева, даже с инертными газами, если температура подходящая. Одна надежда, что в остатках земной атмосферы его сохранится хоть чуть-чуть, чтобы пополнять атмосферу подземную.
Я смотрел на сырые своды, нюхал специфический рудничный запах и с содроганием думал о том, что здесь предстоит жить людям. Трудиться, принимать пищу, спать. Умирать и жениться. Где-то развешивать для просушки белье. Заниматься выращиванием овощей и очисткой стоков. Во мне крепло опасение, что заниматься всеми этими делами предстоит не одному поколению.
Однако четырнадцатого апреля это опасение было поколеблено. Мне позвонил чрезвычайно довольный Тарас и сообщил, что первая боеголовка сработала. Вопреки незначительным сбоям.
—И каковы результаты?— тоном Иа-Иа спросил я.
—Да потрясающие! На снимках с орбитального телескопа видно, что астероид раскололся как минимум на два крупных фрагмента.
—От первого же попадания?
—Представь себе.
—О!— сказал я.
И срочно связался с Фимой.
—Слушай, тебе не кажется странным, что какие-то мегатонны раскололи семикилометровый астероид?
—Как раз над этим голову ломаю,— сказал Фима.— Каменный Гость явно был неоднородным телом. Об этом свидетельствовала большая разница в отражательной способности его половин. Возможно, взрыв разметал слабо связанные фрагменты. Но даже и в этом случае