—Слушай,— сказал Григорий.— Ты уже давно по Марсу бродишь. Пора в твою честь еще что-нибудь назвать. Кроме гиппобатрахия. Пусть это будет стартовая шахта имени товарища Го. Не возражаешь?
Товарищ Го не возражал. Он напряженно всматривался. Решетка не доходила до бока марсианской ракеты метров двух-трех. Дальше был перекинут мостик с очень высокими ограждениями. Он упирался в овальный люк.
—Прямо приглашают.
—Ну и что?
—Спрашиваешь…
Внутри кабина марсианского корабля представляла собой образец предельной простоты. Правда, доступным оказался только пассажирский отсек. Его пол концентрически понижался к центру. В него были вдавлены ряды ложементов, от которых остались одни основания, поскольку вся обивка давным-давно превратилась в труху, дававшую обильную пыль при самом легком прикосновении. Кроме мест для пассажиров в отсеке ничего не имелось, отсутствовали даже иллюминаторы. Корабль явно предназначался для весьма кратковременного полета.
—Орбитальный челнок.
—Значит, там, наверху, в храме, они совершали прощальную молитву, потом спускались сюда, загружались в ракету и улетали.
—Куда?
—На экскурсию. Типа «Познай Родину».
—В корабле без окон?
—Да, непонятно. И на другую планету с такими запасами не улетишь. Точнее, вовсе без запасов.
—А на спутники? На Фобос, к примеру. Или на Деймос?
—Это — пожалуйста. Но зачем отправлять туда уйму народа?
—Вахтовая смена рабочих. Быть может, они там что-то строили, на спутниках. Или улетали куда-то подальше.
—Куда?
—К другим звездам, например. Давай-ка познакомимся с управлением этого шаттла.
Из центра конического пола к потолочному люку поднималась забранная в кольцеобразные прутья лесенка. Судя по всему, вела она в пилотскую кабину. Но люк оказался то ли запертым, то ли намертво приржавевшим к ободу. Штурвального типа рукоятка ни на какие усилия не поддавалась.
Го достал из сумки компактный резак. Григорий положил ему на плечо руку.
—Отставить. Времени мало. Марсианский корабль — штука занятная, но, в общем-то, понятная. Давай поищем чего-то такого, чему нет аналогов в земной технике. Как приказано.
—Слушаюсь, подполковник,— с сожалением сказал Го.
Пилотам трудно дается мысль о том, что на свете существует что-то интереснее летающих машин.
Они вышли из ракеты. Го направил фонарь вверх. Над головами различался лепестковый створ, закрывающий шахту. Мощные сегменты давным-давно прогнулись под тяжестью обвалившихся пород. Когда-то этот стартовый колодец явно имел выход на поверхность. Но неведомый катаклизм его замуровал. Как, видимо, и все прочие выходы. Вселенная устроена так, что искусственные сооружения ей чужеродны. И по этой причине не могут существовать бесконечно. Особенно если переживают своих создателей.
—Грустно,— сказал Го.
—Друг мой! Когда становится грустно, следует идти дальше.
—Мудро.
Они вернулись на лестницу. Спустившись метров на пятьдесят, оказались в ангаре, где над головой нависали дюзы марсианского корабля.
—Ракета, обычная ракета. Работала на каком-то химическом горючем,— утешающим тоном сказал Григорий.— Наш «Одиссей» покруче будет.
—Да понимаю,— отозвался Го.— А быстро мы привыкли к тому, что находимся на другой планете.
—Нельзя же все время ахать да изумляться. Эй! Поберегись. Тут бездна. Этакой бодрящей глубины.
—А! Газоотводный канал?
—Нет ничего нового под солнцем. Между прочим, мы достигли второго яруса.
Второй ярус существенно отличался от первого. Поперечное сечение тоннелей имело форму не разрезанного овала, а геометрически правильных полуокружностей. Своды более обширных пустот опирались на ряды потрескавшихся круглых колонн. Рельсовые пути располагались на потолке. В ряде мест на них висели грузовые и пассажирские вагоны. Поперечные перегородки попадались реже, в большинстве своем были открыты, то есть утоплены в пол. Если же оказывались поднятыми, то легко обходились через боковые коридоры. Здесь марсиане, по-видимому, не слишком боялись разгерметизации. До самого своего исчезновения.
Значительная часть горизонтальной галереи, которую прошли Го и Григорий, состояла из повторяющихся сегментов длиной около полукилометра. Го назвал их «спальными отсеками». В этих пространствах между двумя перегородками от центрального тоннеля отходило множество боковых ниш, по виду представлявших собой индивидуальные квартиры.
Там без труда распознавались жилые комнаты с ложами для великанов, остатками больших размеров металлической мебели и массой мелких бытовых предметов из керамики, металла, стекла или каких-то композитов. Деревянные или пластмассовые вещи не попадались. То ли не выдержали испытания временем, то ли их не использовали вообще. Зато марсиане широко применяли натуральный камень. И не только в строительных целях. Имелись длинные ванны, бочки, огромные вазы и кувшины, вырезанные из цельных блоков, вдоль каменных перронов стояли каменные скамейки, а в стенах имелись вставки из цветного камня, образующие нечто вроде надписей.
Примерно в середине каждого «спального отсека» располагалась пара больших ответвлений, оканчивающихся тупиками. Эти помещения от пола до потолка занимали ряды стеллажей с плоскими каменными ящиками. При этом дно каждого верхнего ящика кроме роли дна играло еще и роль источника света для нижнего: как только на матовую поверхность попадал луч фонаря, там начинали тлеть желтые огоньки.
Ящики содержали россыпи легких, кирпичного цвета шариков величиной с вишневую косточку. Поверх слоя шариков различались иссохшие, распадающиеся от малейшего прикосновения остатки неведомых растений.
—Оранжерея,— с уверенностью определил Го.— Послушай, а почему нигде нет скелетов?
—Ни одного,— подтвердил Григорий.— Умели жить братцы-марсиане. Поэтому не помирали.
—Или помирали не здесь.
—Тогда давай искать.
—Лучше сразу на третьем ярусе.
—Идет.
Третий ярус тоннелей отличался от второго в еще большей степени, чем второй от первого. Проходы здесь были узкими, «спальные отсеки» отсутствовали, только изредка попадались отдельные «квартиры» с небольшими оранжереями. Зато в изобилии встречались обширные искусственные гроты. Видимо, они служили складами промышленного сырья и полуфабрикатов — в некоторых штабелями лежали огромные металлические чушки, в других громоздились кучи сыпучих материалов или пирамиды каменных блоков.
Сильное впечатление производило подземное марсианское водохранилище. Оно имело вид сферической пещеры диаметром не менее семидесяти-восьмидесяти метров. В верхней трети к ней радиально сбегалось несколько туннелей с остатками трубопроводов. На дне этой своеобразной цистерны еще сохранилась вода. Точнее, водяной лед, прикрытый слоем пыли и обвалившихся камней.
—Гри, да тут тысячи кубометров воды! И других запасов по кладовкам сохранилось немало.
—Да, эти марсиане могли бы еще жить да жить. Неужели все-таки вымерли?
—Тогда где же скелеты?
—А может, у них скелетов вообще не было. Так, медузами катались по тоннелям.
—Ну это ты хватил. У гиппобатрахия и всех прочих животных кости имелись, а у венца марсианской эволюции вдруг взяли да рассосались? Вспомни их дроволет, сиденья в вагонах, инструменты да мебель — все свидетельствует о том, что марсиане имели внушительные конечности, невозможные без костей. А портрет на воротах храма? Там же голова изображена. Какая ж голова без черепа? И потом, как медуза могла тесать камни? Что-то я не представлю.
—А хобот у слона видел? Вполне может держать не то что молоток, а целое бревно.
—Ладно, обсудим это позже,— сказал Го.— Взгляни-ка на свой счетчик Гейгера.
—Честно говоря, я все ждал, когда это произойдет.
—И вот оно произошло. Естественный фон радиации превышен в полтора раза. Давай искать источник.
Покинув водохранилище, они направились по одному из коридоров.
Впереди, насколько позволял судить свет фонарей, располагалась арка, за которой угадывалось обширное свободное пространство. И чем ближе оно становилось, тем больше оживали счетчики. Разница с фоном окружающих естественных пород заметно росла.
Коридор вывел их на кольцеобразный балкон, опоясывающий круглый зал со стенами из металлических панелей. Весь этот зал, вероятно, был высечен в единой монолитной скале. Внизу, за остатками высоких, под марсианский рост перилами, угадывалось пустое, заполненное тьмой пространство. В одном месте со свода свешивалось некое подъемное устройство, вроде кран-балки. А в нескольких метрах ниже обзорной площадки лучи фонарей высветили ровную, четко сегментированную поверхность. В каждом из сегментов торчали головки угольно-черных цилиндров, утопленных почти по самые шляпки.
—Эге-е,— нежно протянул Григорий.— Стерженьки-то… Чистый графит!
С этим утверждением Го спорить не стал. Вместо этого показал пальцем на противоположную стену зала.
—Там что-то поблескивает.
—Хорошее у тебя зрение. Как все узнаваемо! Должно быть, это окна зала управления.
—Зайдем?
—В основном уже все ясно. Ядерной энергетикой марсиане владели. Но мы — тоже. А времени… Время сейчас отсчитывают наши манометры. Следишь?
—Разумеется. А заданьице-то каково! Прелесть. Пойди туда, не знаю куда. Принеси то, не знаю что.
—И где же то, не знаю что?
—Да в четвертом ярусе, дружище. На третьем уровень развития примерно соответствует нашему двадцатому веку. Чую, можно найти массу полезных мелочей, каждая из которых способна сделать нас миллиардерами. Но — только и всего.
—Эй! Сколько у тебя кислорода?
—Не больше, чем у тебя. Пора подключать резервные баллоны.
Оба примолкли. Стало как-то зябко. Ноги гудели. Ныла спина. Фонарь светил тускло.
—Пройдем еще?— спросил Го.
Это означало нарушение строжайшего запрета. По инструкции переход на резервные баллоны требовал безусловного возвращения на базу. На «Спэрроу» то есть.