– Ну и болван же я был раньше! Только сейчас догадался о Диске!
– Диске?
– Это сюрприз! Просто Земля такая… внушительная, она родина предков и просто забываешь о действительно чудесных вселенных. Ну, в путь!
Они взлетели с балкона, как обычно свечой вверх, но не легли на горизонтальный курс, а продолжали лететь прямо на звезды.
– Лучше по дороге не разговаривать, – предупредил дракон. – Хотя я и выпросил у брата Талисман Пути, мне нужно полное сосредоточение. Вселенная Диска не совсем смежна с нашими…
Наташа была готова молчать как рыба, если бы он ее попросил, хоть целый год. Она верила ему как себе, даже больше, потому что сама с собой не всегда была в ладах.
Девочка и дракон поднимались все выше и выше. Звезды перестали мерцать и уже словно кололи своими лучами и – о, странно! – каждая словно пела свою мелодию на хрустальной струне, почти неслышно, как бормотанье занятого любимым делом муравья. Эти звуки/незвуки подобно натянутым внематериальным нитям пронзали тело Наташи.
«Музыка сфер? – предположила восхищенная девочка. – Оратория звезд, хорал Галактики?»
Они проткнули какой-то эфирный слой неонового сияния, и тональность Вселенной сделалась отчетливее. Земной шар, просто нереально прекрасный, отдалялся пугающе стремительно. Дракон и девочка твердо держали направление на прекрасных Волосынь[20], как вдруг сам Космос мигнул огромным веком, отчего Наташе на долю секунды сделалось неописуемо страшно. Спустя мгновение она огляделась.
Нумихразор, почти полностью в драконоподобном воплощении, несся над колоссальной стеной, вьющейся в бесконечность. Она была пестра, как титаническая анаконда с кожей из агата, нефрита и других камней. С одной стороны (Наташа терялась, где лево, где право, где верх, а где низ; быть может, Стена нависала над ними, как киль огромного корабля) промелькнуло титаническое завихрение света с пояском газово-пылевых туманностей. Звезды просто кричали свои арии в каждую клеточку тела, но могучих опер здесь было видимо-невидимо, словно девочка и дракономальчик пролетали мимо вереницы незримых храмов, из чьих раскрытых врат исторгались потоки хорового пения под органную музыку, восхваляя своих Создателей.
Нуми снизил скорость, и вскоре Наташа различила, что по лабиринтным мощеным дорогам и пересекающимся лестницам Стены ползут, словно букашки по дереву, всадники на конях, повозки и нечто, что при некотором свободном толковании можно было бы отождествить с всадниками, лошадьми и повозками. Через равные промежутки дорог высились, как ржаво-гранитные наросты, каменные форты с вздувающимися от света ближайших солнц стягами из тончайшей материи невероятных цветов. Стражники в шипастых панцирях ходили взад-вперед, не подчиняясь законам притяжения – как и все путешественники по Стене – по любой плоскости, словно мухи. Впрочем, некоторые действительно походили телами на мух, через вычурные вырезы в шлемах поблескивали фасеточные глаза. Были и другие, чьи формы Наташа не поспевала угадывать. У подножий крепостей копошились диковинные рынки и базарища (совсем условно сказано «у подножий», ибо некоторые наползали подобно лишайнику на укрепления твердынь).
«Стена Вечности, – произнес багрово-синим мерцанием голос дракономальчика в голове Наташи. – Когда-нибудь мы осмотрим несколько селений купцов и охранительные турели изнутри».
Наташа смотрела широко раскрытыми глазами ребенка и дивилась. Дозорные салютовали дракону, Нуми в ответ покачивал крыльями. Летящие мимо силуэты тоже приветствовали их, и девушка подумала, что самое утомительное на шляху Вечности – это не сорвать голос, здороваясь и желая счастливого пути каждому встречному. И еще она подумала, как несчастна Земля, не ведающая о чудесах множественной Вселенной. Мелькнула летучей мышью мысль о глобальном карантине родного мира… как рассадника чересчур технизированной и опасной расы с высокими показателями агрессивности. Эта мысль не понравилась, Наташа предпочла следить за одурманивающими пейзажами. Девочка даже подметила, что на поверхности растут деревья – не деревья, кусты – не кусты, но какие-то минеральные кораллы – малахитовые, гранатовые, серебряные, аквамариновые…
Вдруг опять что-то мигнуло… и симфония звезд уже была единственной, неопределимо другой, хотя сами они выглядели знакомо. В ледяной пустоши девушка прижалась к дракону, а он послал ей телепатически улыбку. Далеко впереди замерцала искорка. Она увеличивалась, но вместо диска или серпа складывалась что-то непонятное, вроде как миниатюрная скульптурная группка… Миниатюрная? Наташа ахнула, прикрыв рот ладошкой, а потом пощупала иконку под простенько-нарядным платьем. Зрелище было немыслимым – хотя, с другой стороны, немыслимые вещи случаются сплошь да рядом. В черноте пространства загребала ластами космические волны гигантская морская черепаха. Панцирь ее был изрыт, как лик земной Луны. Голова чудовища вместила бы под видом парика Антарктиду. На спине черепахи, задами друг к другу, стояла четверка слонов с бивнями в африканский континент. На лобастых головах крепился огромной сковородкой без ручки целый мир с голубым пузырем атмосферы (вернее, атмополусферы), в которой плавали хлопьями мыльной пены облака. С краев круглого щита стекали на хоботы слонов тысячи водопадов. На орбите вокруг всего этого ансамбля титанических живых изваяний вращались малюсенькое солнце и крохотная луна. По водопадам извивались – Наташа моргнула – радуги о восьми цветах. Все это походило на что-то игрушечное. Погремушка Бога.
«Великий А’Туин несет Диск, – мысленно сказал Нуми Наташе. – Восемнадцать тысяч километров[21] от носа до кончика хвоста. Поделка Создателя в свободное от творчества серьезных Миров время. Но получилось все же достаточно серьезно».
– Боже мой… – только и промолвила девочка.
Глазищи-моря Великого А’Туин – Звездной Черепахи, бессмысленно глядели в непонятную космическую даль. Около него нежно клубилась тонкая туманность.
«Ты – первый земной человек, увидевший своими глазами эту вселенную. Правда, есть один англичанин (в мыслеголосе Нуми прозвучала неприязнь), – но ему Мир Диска только снится, хотя и с большими подробностями».
Чудный мирок расстилался под ними, окаймленный океаном. Заливы, архипелаги островов и континенты лоскутами пестрели на нем. В центре высились заснеженные горы со шпилеподобным пиком посередине. Его вершина показалась девочке высеченной в причудливое подобие сказочного дворца. Внезапно полыхнули огоньки, на момент ореолом окружившие Наташу и дракона. Искорки ползли по чешуе Нуми, по Наташиным пальцам, волосам и ресницам, как бледнеющие светлячки. Только вот цвета они были такого, что девочка не смогла подобрать нужного слова (да и не было такого ни на одном из множества земных языков). Вскоре пылинки света потухли.
«Вот мы и вошли в магическое поле притяжения Диска. И, э-э-э, Наташа? Рядом скачет… гм, прохожий. Надо поздороваться».
Мыслеголос Нуми в конце фразы прозвучал… странновато. До сих пор девушке не приходилось улавливать что-то похожее на страх в его словах. Да и чего бы бояться дракону, даже к гибели в поединке относящемуся философски? Но сейчас зазвучало робко-примиренное уважение, что ли… Наташа обернулась… и вцепилась мертвой хваткой в шею своего друга. Рядом на Белом Коне скакала Смерть[22]. С черепом вместо лица и костяными пальцами, сжимающими косу с кошмарным лезвием. На ремне, инкрустированном жуткими орнаментами, подпоясывающем бурую хламиду с капюшоном в стиле средневекового монаха, висела зловеще-красивая в безжалостной простоте выковки сабля. Копыта Белого Коня впивались в настил пространства-времени пушечным грохотом далекого сражения.
– ПРИВЕТ, ДРАКОНЕНОК… ХОТЯ, ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ, УЖЕ МОЛОДОЙ ДРАКОН. ВИЖУ, УСПЕЛ ПОХИТИТЬ СЕБЕ ЦАРЕВНУ. УВАЖАЮ ТРАДИЦИИ.
Голос был неописуем. Словно тяжко падали целые горы в бездонные могилы.
– Здравствуй, Смерть, – с достоинством ответил Нуми (Наташины глаза сделались еще больше. Разговаривать со Смертью на «ты»?!). – Ошибаешься, я еще никого не похищал. Она… она мой друг, я решил показать ей Мир Диска. Прости за дерзость, но Ты чем-то озабочен?
Смерть кивнул.
– Я РАССТРОЕН.
Наташа опять раскрыла рот. Расстроен?
– Из-за чего, позволь спросить?
– МНЕ НЕКУДА ДЕТЬ ЕГО, – в ладони Смерть держал спящего котенка. – ПЕСОЧНЫЕ ЧАСЫ, ЗАМЕТЬ, НЕ ИСТЕКЛИ. ПРИЧЕМ, НИ ОДНИ ИЗ ДЕВЯТИ. ТЕМ НЕ МЕНЕЕ, БЕДНОЕ СОЗДАНИЕ БЫЛО УТОПЛЕНО. В ЭТОМ ДЕЛЕ ЗАМЕШАН ОДИН ИЗ БОГОВ ДИСКА… И ДЕРЖУ ПАРИ – ОН ПОЖАЛЕЕТ О ТОМ, ЧТО МЕШАЕТ МНЕ РАБОТАТЬ.
И Смерть сурово посмотрел на венчающий центральный пик гор замок. Тут притихшая было Наташа не удержалась:
– Простите пожалуйста…
Смерть повернулся к ней. В черных глазницах его пылали далекие взрывающиеся галактики. Должно быть, это Нуми каким-то образом разрушал химические вещества страха в ее теле, потому что Наташа, сильно робея, все же спросила:
– Вы «ОН»?
Смерть выглядел ошарашенным.
– РАЗУМЕЕТСЯ, БАРЫШНЯ! ДАМЫ НЕ ВЕРТЯТ КОСОЙ, ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ НЕ СТАЛЬНОЙ, – ответил он с оттенком укоризны.
– Да, конечно, извините… Просто… Вас описывают вроде бы правильно… Вы действительно так выглядите? Ой, простите за навязчивость…
– ИЗВОЛЬТЕ, ИЗВОЛЬТЕ. ВСЕГДА ПРИЯТНО ПОГОВОРИТЬ С ЛЮБОЗНАТЕЛЬНОЙ МОЛОДЕЖЬЮ. РАБОТАЯ С ЛЮДЬМИ, УДОБНО ИМЕТЬ АНТРОПОМОРФНУЮ ПЕРСОНИФИКАЦИЮ. И НЕ ЗА ЧТО ИЗВИНЯТЬСЯ, СРАЗУ ВИДНО – НЕ ЗДЕШНЯЯ. ОТКУДА ВЫ РОДОМ, БАРЫШНЯ?
Наташа уже жалела о глупой своей храбрости.
– Солнечная система, планета Земля, СССР.
– О! ЗНАЮ, ЗНАЮ… ПРАВО, НЕ ХОТЕЛ БЫ Я ОКАЗАТЬСЯ НА МЕСТЕ ТАМОШНЕГО КОЛЛЕГИ.
Наташино любопытство чуть опять не вырвалось из-под контроля, но девочка вовремя прикусила язык. Жуткий призрак Косца душ, однако, просто прочел ее невысказанные мысли. И явно он находился в хорошем настроении – это как-то струилось из его застывшего мертвенного выражения (Наташа потом с дрожью спросила себя – каким же образом должен выглядеть Смерть в дурном расположении духа, раз даже его абсолютно неожиданная и не вяжущаяся с подсознательным образом благосклонность способна внести смятение и могильный лед в сердце?).