Я уложил ее в ямку, вероятно вырытую червяком.
Жалкое убежище.
Долго лежал я рядом, обнимая ее, пытаясь согреть. Тщетно. Моя Королева была мертва. Остался жив только я – Король-со-Словами. А моя любимая умерла совсем безымянной. Как и все наши дети…
Я не хотел, чтобы она гнила в земле, поэтому набрал хвороста для костра.
Я умыл ее, почистил одежку. Украсил неровно подстриженную, но бесконечно прекрасную головку белыми цветами. Чиркнул огнивом, разжигая погребальный костер – и тело ее вспыхнуло, словно картонное. Кожа почернела, но не лопалась, не морщилась, а таяла. А потом вдруг ее фигуру объяло такое ослепительное пламя, что я отступил назад и прикрыл ладонью глаза. Кости ее плавились, точно восковые. Почти ничего не осталось.
Только тогда я поверил, что она ушла навсегда. И лег в теплый пепел, и закрыл глаза, и пожелал себе никогда не просыпаться.
Но я проснулся. В своей квартире. В своей гостиной.
Стояла поздняя осень.
Последнее мое воспоминание об этом Мире было связано с весной. Никто из моих знакомых не видел меня целое лето. Никто.
С другой стороны – не осталось никаких следов, шрамов. Даже натертости на лбу от короны Империи зажили начисто.
Зато сильно поседели волосы. И я даже знаю, когда это случилось, – когда я шел по мосту из мертвых тел наших с Королевой детей.
Нет, я не останавливаюсь с сырыми скорбными глазами возле муравейников, не смотрю на них часами. И не жгу бензиновой лампой осиные гнезда. Это лишнее.
Я смирился.
И только одно не дает мне покоя, только с одним я не могу смириться: привыкнув к Ее бессловесности, не помню, говорил ли я ей вслух, глядя прямо в глаза, что люблю ее…
Атанас Славов, Янчо Чолаков. Краткий обзор новейшей болгарской фантастики – тенденции и развитие жанра
Когда в 1989 году наступил переломный момент в болгарской истории и началось переустройство старой политической системы, немногие предполагали, каким образом данное отразится на процессах в искусстве. Оказалось, что Болгария – это не страна диссидентов, и «литературы из ящика стола», которую надо публиковать, почти нет. Фантастика долгое время использовала эзопов язык, выражалась иносказательно, и образы героев в ней соответствовали канонам застойного реализма. Чисто жанровое письмо было редкостью, и самые значимые результаты были связаны с такими писателями как Павел Вежинов, Йордан Радичков и Эмил Манов, которые подвизались преимущественно в мейнстриме. Наступивший хаос освободил мощное книгопечатание, в котором графомания низкого пошиба сожительствовала с талантливыми произведениями самиздата, создававшимися в прошедшие десятилетия авторами, опубликование которых было задержано не столько цензурой, сколько конъюнктурой.
С одной стороны, продолжали писать, хотя и с ослабевающей силой, дуайены жанра – Любен Дилов, Атанас Наковски, Петр Бобев, Величка Настрадинова. Наковски, например, написал роман, в котором поменял местами людей и собак и воспользовался возможностями этого сюжетного хода, чтобы сотворить социальную сатиру. Началось вручение награды «Гравитон» – ее первым лауреатом в 1991 году стал Агоп Мелконян.
В то же самое время клубы фантастики в стране подготовили свои кадры. Среди них можно было увидеть не только любителей, но и творцов с собственным новаторским почерком и идеями. Многие из авторов создали собственные маленькие издательские дома и начали выпускать как свои, так и задержанные на протяжении лет переводные тексты. Только за период 1990–2000 гг. появилось более ста фантастических книг отечественного производства более чем шестидесяти авторов. Особенно важную роль в становлении рынка сыграло возникновение таких издательств как «Орфия», «Аргус», «Камея» и «Офир». Например, в 1991 г. вышел сборник «Орфии» с новой болгарской фантастикой, который включил произведения десятка авторов. Впоследствии каждый из них создал новые талантливые произведения, и это привело к появлению настоящей волны обновления болгарской фантастической литературы. На одном ее конце было развлекательное чтиво с динамическим сюжетом и щепоткой едкого юмора (Христо Пощаков «Дежурство на Титане» и Андрея Илиева «Реванш Тангры»), на другом – философски углубленное и изящное стилизованное письмо (Иван Мариновски «Да поможет тебе Космос, Александр!»). Одним из самых удачных произведений на мифологической основе стал рассказ «Иркала, страна мертвых» Вала Тодорова, который, однако, вскоре эмигрировал в США.
В области социальной сатиры успешно работал Николай Светлев («Сказка о непобедимом добре» и «Весь блеск зла»), который то использовал фольклорные мотивы в современном контексте, то гиперболизировал падение политического класса, доводя интригу до полного абсурда. Достаточно сказать, что в одном из его произведений Болгария вызвала катастрофический мировой конфликт (прозрачный намек на роль Балкан во вспышке двух предыдущих мировых войн). Фантастические элементы содержат и «Я, грешный Иван» (может быть, самое серьезное до настоящего момента произведение Светлева, посвященное святому Ивану Рильскому), и авангардное «Воскрешение Крали Марко». В подобном ключе, с множеством постмодернистских элементов, творил и Алек Попов («Дорога к Сиракузам», «Капустный цикл», «Уровень для продвинутых»).
Особенно значимым произведением стало эпическое полотно «Десятый праведник» Любомира Николова, автора, вышедшего из клубной среды и отлично знающего ее вкусы и интересы. В нем мир претерпевает Коллапс, при котором некоторые из химических элементов изменяют свои свойства, наперекор физическим законам. Это приводит к упадку технологий, а использование огня становится исключительно опасным и поставлено под строгий контроль…
Один из наилучших стилистов из клубных авторов, Александр Карапанчев, после многолетней работы редактором в издательстве «Аргус» сумел собрать и увидеть отпечатанными свои написанные в продолжение трех десятилетий рассказы. Это произошло в 2002 году, когда вышел в свет прекрасный сборник «В эпоху Унимо».
«Двигатель» болгарского фэндома Атанас Славов продемонстрировал в своем романе «Психопрограммированный» сочетание высокохудожественного уровня с редкими для болгарской литературы позитивными идеями в области социальной инженерии. Действие произведения развивается на планете, населенной почти неотличимыми от людей гуманоидами. Главным героем романа является молодой пилот, который участвует в первых испытаниях местной атомной бомбы. Вот только жители этой планеты не знают, что изобилие трития в их океанской воде превратит первый же ядерный взрыв в конец света! Соседняя высокоразвитая негуманоидная цивилизация обнаружила этот тревожный факт и предложила землянам вмешаться в происходящее. Но Земля находится очень далеко, возможна только психотрансляция человека-социотехника… «Психопрограммированный» на первый взгляд напоминает «Обитаемый остров» Стругацких, но это лишь внешнее сходство – в романе Славова главный герой подчинен воздействию «психоматрицы», посланной с далекой Земли. Она изменяет его жизненный путь и ставит вопрос о том, насколько истинными являются мотивы массового человека, который также «программируется» социальными механизмами…
Если утопия в начальные годы демократии была исключением в болгарской фантастике, то мрачный взгляд на происходящее и настроения «катастрофизма» расцветали бурным цветом. Хоррор, который имел у нас традиции еще в прозе двадцатых годов прошлого века, сначала нерешительно, а потом более настойчиво разместился на книжных прилавках. Елена Павлова, например, проявила свои самые сильные стороны в жестких экшенах «Номад» и «Серце Скитальца По ту сторону» (выпущен под псевдонимом Илайджа Джауит). Особенно пугающими, но и интеллигентно поднесенными были истории Георгия Христова из сборников «Черная фантастика» и «Еще черная фантастика». Интересные замыслы демонстрирует Васил Велчев в «Кровавом ренессансе», а Нина Ненова буквально ошеломила читателей «Трупами в безмогильной территории» – детальной и психологически выдержанной историей о контакте земной цивилизации с негуманоидной формой разума. События в этом произведении развиваются в близком будущем, когда международные организации создали на далекой планете базу для подготовки контакта под наблюдением «иных». Они – высокоразвитые существа, происходящие из растительной формы жизни и по этой причине не знающие о межвидовой борьбе за выживание и о насилии. Герой, направленный в качестве следователя для расследования убийства, постепенно понимает, что «иные» готовятся допустить людей в свою информационную пространственно-временную сеть, обрекая себя на верное разрушение агрессивной человеческой цивилизацией… Роман этот вышел на русском языке под заголовком «Формула счастья».
Не прекращал творить и Агоп Мелконян. Кроме «Теней из плоти» и цикла «Досье из сумасшедшего дома», он опубликовал и мрачный, наполненный экзистенциальными терзаниями и угнетающими выводами роман «Смерть в раковине», в котором, вопреки минорным окраскам, не потерял веру в человеческую природу. Одновременно с этим Мелконян издавал журналы «Зона F», «Омега» и «Оборотень», на страницах которых дебютировала целая плеяда совсем молодых и подающих надежду фантастов. Ранняя кончина Мелконяна в 2006 году и смерть Никола Кесаровского лишь год спустя нанесли тяжелый удар болгарской фантастике, которая потеряла одних из самых талантливых и честных своих представителей…
Первые романы выросшего в России Николая Теллалова «Разбудить дракончика» и «Царский наказ» содержали изобилие праболгарских мифологических элементов и фольклора, ввиду чего тяготели к фэнтези. Но уже третий роман молодого автора – «Полноземелие» – рассеял эти иллюзии. Николай Теллалов начал амбициозный научно-фантастический цикл романов о собственной Вселенной. Оказалось, что все мифологические герои и технологии имеют научно-фантастическое объяснение и следуют целостной рациональной логике, которая полностью разворачивается в четвертом романе автора «Солнце недосягаемое». Эта книга является масштабной смесью эпического фэнтези и научной фантастики. В начале романа автор представляет читателю Нижний мир, населенный самодивами, полулюдьми и колдунами-колобрами в условном Средневековье. Параллельно с этим мы наблюдаем жизнь змеев в тоталитарной и современной Болгарии. На более позднем этапе читатель знакомится с расой, располагающей лазерным оружием, танками и атомными бомбами. В продолжение нескольких веков Нижняя земля отбивает удары высокотехнологической цивилизации гуманоидного типа. Человек Радослав, покинувший родной слой реальности в поисках своей любимой, принимает участие в этой войне, осознавши полностью, что она является и его битвой…