– Неужели ты, Жако, который так много знает, сомневаешься в этом? – спросил я.
– Я-то в этом никогда не сомневался, – ответил Жако, – но было время, когда люди думали иначе. А могущественное в те времена духовенство утверждало это. И жестоко карало тех, кто думал иначе. Духовенство считало правильным учение Птолемея. Был такой лжеучёный, утверждавший, что Земля неподвижна и находится в центре мира. Они подтверждали своё ошибочное заключение тем, что Библия не противоречила такому представлению о форме Земли. Вы знаете, что говорится об этом в Библии?
– Я не знаю, – сознался я.
– Я тоже не знаю, – сказала Катя.
– Там сказано, – продолжал Жако, – что Бог создал Землю и людей, а Солнце заставил вращаться вокруг Земли. И люди в это слепо верили.
– Ну не все же! – возразил я. – Ты забыл о Копернике. Читал я о нём.
– Не забыл, – ответил Жако. – Коперник был учёным, знал астрономию, много лет наблюдал небесные светила. Он написал книгу «О вращении небесных сфер».
– Почему же его книга никого не убедила? – удивилась Катя.
– Кто тебе это сказал? – возразил Жако. – Великий мыслитель Джордано Бруно прочёл эту книгу и правильно её понял. Он утверждал, что Вселенная безмерна и бесконечна. Его очень жестоко преследовали, он сильно пострадал от гонений священнослужителей.
– И что было дальше? – спросила Катя.
Жако замолк. На все наши вопросы он отвечал упорным молчанием.
– Да что вы пристали к попугаю? – возмутился Рекс. – Он молчит потому, что сам не знает.
– Попка не дурак, – грустно сказал Жако.
…Долго мы шли молча, наконец Рекс привёл нас в большой город. Я издали увидел знакомое по картинкам здание Колизея и понял, что дорога привела нас в Рим.
Люди, которых мы встречали, были чем-то очень встревожены, и все бежали в одном направлении. Что-то случилось в столице средневековой Италии.
Из обрывков разговоров людей мы поняли, что все они стремятся на Площадь цветов. Рекс тоже направился туда, а мы за ним.
Молчавший всю дорогу к Риму Жако вдруг заговорил:
– Крепитесь духом, дети. Сейчас вы увидите очень печальное зрелище.
Вслед за Рексом мы протолкались сквозь толпу и пробрались к центру площади.
К нашему удивлению, мы увидели огромную кучу сухих веток. Перед этой кучей стоял бледный человек и спокойно слушал священника, который зычным голосом провозглашал:
– Он, Джордано Бруно, богохульник, утверждающий вопреки свидетельству священной Библии, вопреки мудрому учению великого учёного Птолемея, что наша Земля неподвижна…
Вой толпы заглушил слова священника. Когда толпа наконец поутихла, священник произнёс:
– Церковный суд приговорил Джордано Бруно к сожжению на костре!
Мы содрогнулись. Бруно спокойно выслушал бредовую речь священника, предрекавшую ему мучительную смерть, и презрительно сказал:
– Произнеся приговор, вы дрожите от страха больше, чем я, идущий на костёр.
– Неужели его сожгут?! – отчаянно закричала Катя.
Дрова подожгли, и пламя побежало по сухим веткам.
– Нет! Нет! – закричала Катя и, подбежав к костру, стала топтать ногами загоревшиеся ветки.
– Откуда эти отступники веры? – завопили священнослужители.
– Сжечь их вместе с Бруно! – свирепо орали люди, окружившие костёр.
– Бегите, дети, вы не спасёте меня! – умолял нас Бруно.
Жако летал над нами, а Рекс яростно лаял, не подпуская к нам озлобленных людей.
– Жако! – крикнул Рекс. – Сделай их невидимыми.
Жако совершил круг над нами и жалобно закричал:
– Я, кажется, забыл заклинания!
– Вспомни! – молил его Рекс. – У Кати уже загорелось платье.
– Вспомнил! – радостно воскликнул Жако и громко проговорил своё заклинание.
Я схватил Катю за руку. Потрясённые нашим исчезновением, люди расступились. Рекс кинулся бежать, мы за ним. Вскоре я почувствовал, как в моё плечо впились когти Жако.
Сколько мы бежали, не помню… Очнулись в лесу, без сил упали на траву и долго молчали, потрясённые увиденным на Площади цветов древнего Рима. Жако тихо произнёс заклинание, и с нас будто бы сняли шапки-невидимки.
– Как они могли, эти звери, сжечь такого мудрого человека? – рыдала Катя.
– Он умер, защищая истину науки против невежества, – торжественно сказал Жако. – Участь его разделил и учёный Галилей. Говорят, будто бы, измученный пытками, он перед казнью отрёкся, но потом воскликнул: «А всё-таки она вертится!» Это о нашей планете…
– Да, грустно, – проворчал Рекс. – Одни люди отдают жизнь за подлинные знания науки, а другие, которым всё предоставлено для того, чтобы постигать науки, пренебрегают, не ходят в школу, говорят, что эти науки им на фига, в их жизни они им не пригодятся. Грустно…
– Господи, даже Рекс… – тихо сказала Катя, покраснела и опустила голову. Мы с Жако промолчали.
– Друзья! – рявкнул неожиданно Рекс. – Уж не собираетесь ли вы тут заночевать? А ну-ка очнитесь, прибавьте шаг и следуйте за мной!
– Ты посмотри на него, Витя! – возмущённо сказала Катя. – «Следуйте за мной!» Разговаривает не как собака, а как какой-нибудь милиционер! С меня хватит, – сказала Катя, – я очень устала! Не можем ли мы вернуться наконец домой?
– Это зависит не от меня, – ответил я.
– А от кого?
– Не от Вити, – проворчал Жако.
– Может быть, от тебя, Жако? – допытывалась Катя.
– Нет, девочка, нет, – возразил попугай.
– Ну не от Рекса же?
– Это ясно и ежу, – сердито проворчал Рекс. – Не думал, что девчонки такие тупицы.
– Так вы скажете мне или нет, от кого это зависит? Вы что, все издеваетесь надо мной?! – закричала Катя.
– Вовсе нет, – пытался я её успокоить. – Но ты подумай хорошенько и поймёшь сама, от кого это зависит.
– Ничего не понимаю, – уныло промолвила Катя.
Мне стало её жаль.
– Хорошо. Я помогу тебе догадаться. Это зависит от одного из нас. Ясно?
– Ах, вот что! – воскликнула Катя. – Значит, не от тебя, не от Жако, не от Рекса – значит… значит…
– Вот именно! – рявкнул Рекс.
– Доходит от пяток, – добавил Жако.
– Значит, это зависит от меня? Но я же сказала, что хочу вернуться домой.
– Этим ты ничего не сказала, – возразил ей я. – Мы все хотим вернуться домой. И всё зависит от того, что ты скажешь… Подумай…
Катя задумалась. Мы молча ждали. Прошло несколько минут. Она вдруг улыбнулась впервые за всё наше пребывание в Стране невыученных уроков и сказала:
– Всё ясно. Я должна сказать вам, что поняла, как глупо поступала, когда решила, что мне незачем учиться, если у меня есть такой талант. Есть ли талант, нет ли его – нельзя оставаться неучем. Из отличницы я превратилась в двоечницу, но ведь ещё не поздно мне превратиться из двоечницы в отличницу?
– Если ты постараешься, – сказал Жако, – конечно, не поздно.
– И наш класс опять будет гордиться тобой, – прибавил я. – Значит, ты даёшь слово?
– Даю, – серьёзно ответила Катя, – но я столько пропустила… так отстала.
– Я помогу тебе, не бойся… Будем вместе делать уроки.
– Значит, в дорогу? – спросил Рекс. – Я уже учуял знакомый запах. За мной!
– Погоди, Рекс, – остановил его я. – Как ты считаешь, Катя, сможешь ли ты хранить тайну и никому не рассказывать о нашем путешествии? Дашь ли ты мне честное слово, что никому никогда…
– О чём ты говоришь! – возмутилась Катя. – Я же не такая простофиля, как ты. Вспомни, как тебя дразнили ребята, называли вруном и выдумщиком, когда ты рассказал в классе о Стране невыученных уроков. Конечно, я буду молчать. Только бы Рекс и Жако не проболтались.
– Об этом не беспокойся. Они не только не захотят рассказывать о нашем путешествии, они этого просто не смогут сделать. Уж это я хорошо знаю.
– И мы полетим домой?
– Нет, Катя, – ответил ей Рекс, – не полетим, а пойдём пешком. За мной!
И мы пошли за ним. Дорога скоро превратилась в тропинку, и мы вошли в лес. Он становился всё гуще. Шумели вершинами высокие деревья. Затем лес заметно поредел, и мы увидели избушку на курьих ножках. Из открытой двери выглянула старушка и приветливо сказала:
– Детки! Заходите, я вас угощу.
Катя остановилась и вопросительно на меня посмотрела. Старушка вышла на порог.
– Входите, детки, отдохните, я вас…
Рекс рявкнул и бросился на неё, оскалив зубы. Старуха испуганно закричала и убежала в избушку, захлопнув дверь.
– Это Баба-яга? – испуганно спросила Катя.
Я засмеялся:
– Спроси у Рекса.
Рекс уверенно бежал вперёд и скоро вывел нас из леса. Некоторое время мы шли молча. Идти становилось всё труднее. Тропинка исчезла, изредка до нас доносились какие-то странные звуки, рёв зверей.
– Смотри, смотри! – закричала Катя, закинув голову. – Какой-то урод летит.
– Эй, девчонка! – закричала уродливая птица-зверь, хлопая чудовищными крыльями. – Как меня зовут?
– Скажи, – тихо шепнул я Кате, – что её зовут птеродактиль.
– Да знаю я, что это птеродактиль! – закричала Катя.
– То-то же! – ответила уродина и скрылась в облаках.
– Какая страшная птица! – воскликнула Катя.
– Да какая же это птица! – презрительно усмехнулся Жако. – Она ещё полузверь и гордится своим дурацким именем. Птеродактиль, – проворчал он. – Тьфу! Язык сломаешь.
– Рекс, – шепнул я собаке, – мне бы не хотелось встретиться с циклопами…
– А ты думаешь, мне хочется? – ответил Рекс. – Не беспокойся, мы обойдём их стороной. Побегаю и найду дорогу. А вы с Катей сядьте на травку и отдохните.
Так мы и сделали. Катя притихла и задремала.
– Устала, – проворчал Жако. – Девчонка – она и есть девчонка.
– Да, тебе хорошо, – пролепетала Катя, – ты сидишь себе на плече у Вити…
Жако что-то собрался ей возразить, но к нам подбежал Рекс.
– Расселись! – проворчал пёс. – Подъём! Я нашёл дорогу. За мной!
И мы побежали за ним.
Лес всё редел, редел, и наконец мы вышли на поле.