Вот почему мы должны опираться не только на геополитические аспекты в возрождении России (которые членам "Русского Ордена" изучать необходимо, чтобы знать врага и его оружие), но и на стратегию борьбы Христова воинства и слуг Люцифера, ибо настоящее сражение происходит здесь. Если Россия поле этой последней и беспощадной войны, то исход ее определит судьбу всего человечества, всего остального мира. Либо он устоит и победит, либо погибнет. И тогда спасутся немногие… Излюбленный метод антихристианских сил – напустить побольше тумана, застить сознание, "зашорить глаза", чтобы черное казалось белым, и наоборот. Еще лучше – перевернуть с ног на голову, исказить в кривом зеркале, собезьянничать. Где не проходит чистая ложь, можно подпустить полуправду, четверть правды, придать событию иной контекст. Почему, допустим, в наше смутное время появилось так много партий, партиек, движений, объединений, даже Соборов со всевозможными названиями и аббревиатурами? Плюрализм. Цель все та же: запутать простого человека, увлечь и разочаровать его, привести в конце концов к полному политическому равнодушию и апатии. Подавить национальную волю. Речи "вождей" и их программы во многом схожи, хотя внешне выглядят различно. Приплюсуйте сюда еще и лживую информацию, сочащуюся с экранов и газетных полос – и картина "Утро в тумане" предстанет перед вами во всей красе. Кто такие, например, "правые", и кто – "левые"? Задумайтесь о смысловом значении этих слов. Их различие не просто в указанном направлении, а в подходе к основам, смыслу жизни. "Правый" – правда, "левый" – ложь. (Даже суеверные люди плюют через левое плечо, за которым и дежурит бес). В Русском языке слов с корнем "прав" – множество: право, правильный, править, правда; а с корнем "лев" – практически нет. Излюбленный лозунг демократов на заре перестройки: "Партия, дай порулить!" (они не говорят: править, и нельзя сказать; "полевить"). Почему? Потому что "править" могут лишь "правые", за кем Правда. А что мы читаем в Протоколах Сионский мудрецов? "Наш монарх будет царствовать, но не править". То есть, за ним не будет "правды". Вот почему "левые" могут только "рулить" (в одну сторону), а проще говоря, узурпировать власть, что мы и наблюдаем после крушения самодержавия в России. Большевики, коммунисты, демократы – все это суть левые. Поэтому, например, союз коммунистов и национальных патриотов в объединенной оппозиции – изначально нежизнеспособен, абсурден по своей сути. Правый – на политическом "жаргоне" означает – консервативный, традиционный, монархический. Левый – либеральный, республиканский. Существует еще хитрая прослойка приспособленцев, именуемая "Центром", по нашему – "болото", "помои". И когда я вижу "борьбу" коммунистов с демократами, меня это смешит. Правый левый, левый правый – это обман для непосвященных. "Левые" дерутся с такими же "левыми". Ходят на "демон"-страции (со своими демонами в колоннах). А простой человек пляшет под их дудку. Они воюют за место у кормушки, а не за Правду. И служат не истине и не справедливости, а маммоне…".
Вечерним гостем, которого Кротов впустил в квартиру, оказался новый сосед Киреевского, с болтающейся на шее золотой цепью. После того первого визита он заходил еще несколько раз – и все по каким-то пустяковым поводам. Словно ему было скучно и не с кем поболтать. Хотя шумные сборища у нового русского происходили довольно часто. "Половецкие пляски" за стенкой продолжались порою до самого утра. Кротов поначалу загородил проход, но стриженный под "ежик" тяжелоатлет легко передвинул его в сторону, словно мешающую этажерку.
– Здорово, Толян! – заорал он, увидев вышедшего с кухни Киреевского. Я на минутку. Папаша, чего рот разинул, готовь стаканы…
Кротов, пожав плечами, усмехнулся. Он бы без особого труда справился с верзилой, но тот выглядел миролюбиво и добродушно, будто цирковой медведь. И координатор решил понаблюдать и послушать, тем более, что тот обладал навыками речи. По крайней мере, некоторый запас слов у него имелся. Гость тем временем вытащил из адидасовских штанов бутылку джинна.
– Папаша, ты глухой? – спросил "новорус". – Ты часом не из Египта приехал? Загорел-то как!… Был я там, был. В гробнице какой-то. Мумию видел. Не твой брат? Похож, одно лицо. Ты не обижайся, я веселый.
– Федя, я занят, – твердо сказал Киреевский, взглянув на Кротова. Но тот неожиданно не поддержал его.
– А почему бы не выпить? – произнес он. – После трудового дня. Я – с удовольствием.
– А мы тебе может быть и не нальем! – захохотал Федя, хлопнув Кротова ладонью. – Шучу. Тоже писатель, да? Нет, не то. Сщас угадаю. Бизнес?
– Почти.
– Ладно, пытать не буду. Сам скажешь, если захочешь.
Киреевский нарезал тонкими ломтиками лимон, достал рюмки. Он уже говорил Кротову о новом соседе, и тот навел кое-какие справки. Действительно, бывший спортсмен, сейчас – совладелец одной интуристской компании: развлекательные туры по Азии, Африке. По крайней мере, так значилось по всем документам. Но Кротову удалось выяснить еще и следующее. Параллельно туристическая фирма "Лотос" снабжала русскими девушками бордели Таиланда и Малайзии.
– Вчера малость пошумели, ты извини, – сказал Федя, опрокинув рюмку. Не сильно помешали?
– Терпимо.
– Вот-вот. Терпения у тебя, как погляжу, навалом. А оно нужно только в "доме терпимости", – оказывается, Федя умел острить. При этом, правда, сам же первым и начинал хохотать, чего делать не допускалось. Кротов искоса наблюдал за ним, пощипывая щеточку белесых усов. Киреевский не мог понять: что его так заинтересовало в этом "новом русском"? Вроде бы, типичный представитель народившегося на развалинах империи племени. Если сионисты совращают верха, то коммунисты – низы, и теперь сами пожинают плоды свои. Холопы пришли не только во власть, они заняли опорное положение в среднем слое общества. Становятся карикатурными аристократами, получая дворянские грамоты из рук Брумеля-регента и Джуны-колдуньи. "Княгиня Пугачева и барон Киркоров, карету к подъезду!". Кошмарный сон, вот это и есть виртуальная реальность, почище кибер-сбруи Билла Гейтса. Вскоре откроется, что Сергей Шахрай – сын чудом спасшегося цесаревича Алексея (или уж сам Ельцин), а Михаил Горбачев укажет на свое родимое пятно, как на несомненный царский признак. На Дону появится "избежавший смерти" и помолодевший Брежнев, найдется "романовская родословная" Собчака, а Сергей Станкевич двинет из Польши полки шляхтичей – на Кремль! И ничего удивительного, завоюет и поцарствует, ежели к нему присоединиться еще и "страшная" Литва. Потом, правда, зарядят его в царь-пушку и выстрелят в сторону Варшавы. Но кто зарядит? Кто возглавит народное ополчение, где Минины и Пожарские? С кем идти "на Москву", чтобы выгнать из нее иноземцев, захвативших над Россией власть? С такими, как Федя? Он вцепился в свой кусок пирога намертво. Собирать по России нищих, и духом, и телом? Без истинной Веры ничего не получится… Даже Козьма Минин, собрав войско, ждал несколько недель, прежде чем Господь указал ему: надо идти. И только тогда двинулась из Нижнего рать, чтобы спустить под лед самозванцев и казнокрадов. Когда укажет нам? Ох как забегают тогда по Кремлю тараканы, и рыжие, и черные, и заморские, заскачут как блохи в сторону границ. И вновь соединятся три русские ветви – белая, малая и великая, слившись в единое племя, как и было всегда. А те, кто злословил мать свою, Россию, те никогда и не были русскими. Ибо не любить Отечества, предпочитать ему другие государства, столь же низко и неблагодарно, как не любить родителей своих. Особенно, если они попали в беду. И если сейчас скажут, что нет людей для этих свершений, можно ответить: людей во времена благопотребные воздвигает Бог. Изменятся обстоятельства – изменятся и люди. Не зря сказано кем-то из старцев: "… не назвал бы нас Бог "псами, не умеющими лаять", если мы, зная признаки антихристовы, будем их только знать, а не сообщать их и другим щедро". Не участвовать в бесплодных делах тьмы, но и обличать их…
– Интересный экземпляр? – спросил Киреевский, когда Федя наконец-то ушел.
– Очень, – вполне серьезно отозвался Кротов. И добавил: – Вы даже не представляете, какую доставили мне радость этим знакомством… Но где же все-таки Днищев?
Если бы они оба увидели сейчас в этот момент Днищева, то, наверное, не поверили бы своим глазам, а возможно ухватились бы за стенку, чтобы не упасть. Это был он, и в то же время совершенно другой человек – с тупым, почти дебильным выражением, отсутствующим взглядом и пузырящимися губами. "Ярко выраженный кретинизм", – определил бы подобное состояние опытный психиатр. "С наследственной шизофренией", – добавил бы другой. А третий, случись он тут же, попросту махнул бы рукой на безнадежного больного. Впрочем, в подвальном помещении без окон, уставленном работающими компьютерами. Сергей находился не один, а с целой группой таких же "дебилов", одетых в желтые халаты. Они сидели перед мерцающими мониторами, в шлемофонах, с подключенными сенсорными датчиками и перебирали пальцами клавиатуру. Вдоль рядов прохаживались двое мужчин в синих комбинезонах, наклоняясь изредка к играющим людям, поправляя или корректируя их действия. Помещение походило бы на зал игровых автоматов, если бы не необычная тишина в зале, гнетущее выражение лиц и загадочность всего происходящего. Словно бы тут совершалась какая-то черная месса, призванная вызвать из глубин ада самого сатану. Либо еще какое-то действо подобного рода, с использованием последних супердостижений двадцатого века.
– Этот в порядке, – негромко сказал один мужчина в комбинезоне другому.
– Включи ему следующую программу, – ответил тот. Человек, названный "пастухами" "в порядке", выглядел наоборот, как одержимый бесами. Лицо его корчилось, искажалось мукой, глаза начали вылезать из орбит. С губ срывались какие-то непонятные обрывки фраз, слов. Сменив файл, мужчины в комбинезонах пошли дальше, остановились возле Днищева.
– А этот пусть еще поработает, – произнес первый, всматриваясь в безжизненное лицо Сергея. – Созреет.