пчатобумажный платок в правой руке никогда не находился в покое: то он мялся в волосатой медвежьей лапе Фонтейна, то промокал пот, постоянно собиравшийся на лбу Джерри.
— Как Перлмуттер? — осведомился Логан, открывая блокнот и садясь на единственный в комнатке незанятый табурет.
— Док говорит, что завтра он вернется к работе, — ответил Фонтейн. — Слава богу, все обошлось.
Джереми вытащил папку из своего рюкзака и раскрыл ее.
— Расскажите мне, пожалуйста, об этих явлениях, свидетелем которых вы были.
Платок начал опять гулять по плачущему по́том лбу.
— Это случилось дважды. И каждый раз ночью. Я услышал, как заработало оборудование, хотя все тумблеры были выключены. Знаете ли, узел связи работает только в дневное время.
— А почему?
— Потому что только я и Перлмуттер можем управлять им. И мы работаем здесь, как коммутатор, — распоряжение Стоуна. Через нас проходят все заявки на поиск в Интернете, звонки в главный офис и тому подобное. Никакой работы ночью, за исключением экстренных случаев.
«Ох уж этот Стоун и его мания секретности», — подумал Логан. Вслух же он спросил:
— И какие машины вдруг ожили?
— Один из спутниковых телефонов.
— Один из?.. Вы хотите сказать, что у вас их несколько?
Фонтейн кивнул.
— Два. NNR «Глобал Ай» для геостационарного спутника и еще LEO.
— LEO?
— Низкоорбитальный спутник. «Террастар». Хорош для устойчивой широкополосной связи.
Логан записал это в своем блокноте.
— И который из них вы услышали?
— Тот, что подсоединен к LEO.
Джереми непонимающе окинул взглядом ряды кнопок на фасадах радиоэлектронных устройств.
— Не могли бы вы показать его мне?
Фонтейн указал на смонтированное на стеллаже устройство, стоявшее рядом с ним. Оно было выполнено из отфрезерованного серого металла, имело встроенную клавиатуру и комплект наушников. Логан вновь нырнул в рюкзак, выудил из него счетчик ионов, подержал его перед спутниковым телефоном и прочитал показания.
— Что это вы делаете?
— Кое-что проверяю.
Показания счетчика оказались в норме, и энигмалогист отложил его в сторону.
— Опишите мне все поподробнее, пожалуйста.
Еще одна санобработка потного лба.
— Впервые это произошло… дайте вспомнить… около двух недель назад. Я что-то забыл в комнате связи и вернулся, чтобы забрать, прежде чем лечь спать. И услышал пиканье, потом электрический шум, издаваемый LEO.
— Во сколько это было?
— В час тридцать.
Логан сделал пометку в блокноте.
— Продолжайте, пожалуйста.
— Второй раз это произошло позапрошлой ночью. Перлмуттер лежал в госпитале, и мне приходилось все делать самому. Накопилась куча дел, и я пришел сюда после ужина, чтобы все разгрести. Для этого мне потребовалось больше времени, чем казалось вначале. Я как раз вписывал последние данные в журнал, как раздалось знакомое пиканье и проснулся LEO. И перепугался же я… до чертиков, надо сказать.
— А сколько было времени?
Фонтейн подумал мгновение.
— Час тридцать. Так же, как и в первый раз.
«Слишком пунктуален для гремлина», — подумал Логан.
— Как действует этот телефон?
— Довольно прямолинейно. Устанавливаешь спутниковую связь, проверяешь восходящие и нисходящие числа. С этого момента все зависит от того, что и как ты передаешь. Аналоговый или цифровой сигнал, голос, интернет-страница, электронное письмо и так далее.
— Из того, что вы мне рассказали, можно предположить, что телефон не имеет встроенного таймера.
Фонтейн кивнул.
— Вы ведете журнал использования спутникового телефона?
— Конечно. Босс настаивает на том, чтобы мы все записывали — кто направил запрос, с кем осуществлялась связь, в чем она заключалась… — Он похлопал по толстым черным переплетам, стоявшим на полке позади него.
— Ведет ли телефон внутренний журнал использования?
— Да. Во флеш-памяти. Потом приходится вручную стирать ее с передней панели.
— Когда вы в последний раз стирали журнал?
— А он не стирался с тех пор, как здесь развернулась наша деятельность. Для того чтобы это сделать, необходим пароль. — Фонтейн нахмурился. — Вы думаете, что… — Его голос замолк.
— Я думаю, — спокойно произнес Логан, — что нам следует проверить внутренний журнал. Прямо сейчас.
37
Когда Логана пригласили в конференц-зал на совещание, он предположил, что группа собравшихся будет такой же большой, как и на предыдущем, посвященном обсуждению происшествия с генератором. Однако вместо этого он обнаружил, что большая комната полупуста. В ней находились Фенвик Марч с одним из своих помощников, Тина Ромеро, Итан Раш, Фрэнк Валентино и еще два человека, которых он не знал.
Оглядывая небольшую группу, Джереми решил, что, вероятно, он мог бы захватить сюда свое открытие.
Вошел Стоун в сопровождении личного секретаря. Закрыв дверь, он миновал пару стульев, прошел в центр зала, занял место перед демонстрационной доской и резко произнес:
— Итак, господа, начнем. Пожалуйста, докладывайте кратко и по существу. Фенвик, начнем с вас.
Археолог пошуршал своими набросками и прочистил горло.
— Мы уже начали составлять инвентарную ведомость находок на основании видеоанализа камеры один. Наш эксперт по древним надписям записывает все в единый журнал. И, с позволения доктора Раша, мы отправим вниз топографа для того, чтобы тот сделал подробные измерения первой камеры и опись ее содержимого.
Стоун кивнул в знак одобрения.
— Наш историк искусств анализирует картины. На основании отснятого видеоматериала она приходит к тому, что те, несомненно, являются древнейшими из всех обнаруженных до сих пор. Возраст такой же древний, как и Расписной гробницы 100 в Иераконполе.
— Очень хорошо, — похвалил босс.
— На основании визуального осмотра артефактов можно сказать, что они находятся в прекрасном состоянии, учитывая их возраст; тем не менее некоторые из них нуждаются в тщательной реставрации. Кувшины с черными горлами и некоторые амулеты из бусин, к примеру. Когда мы можем приступить к процессу регистрации и транспортировки?
Это вызвало яростное возмущение Тины Ромеро.
— В первую очередь — самое главное, Фенвик, — осадил археолога Стоун. — Сначала камеру необходимо нанести на сетку, картографировать и сделать абсолютно безопасной. Затем мы можем приступать к работе с артефактами.
— Думаю, вам не нужно напоминать, что время поджимает, — возразил Марч.
— Нет, не нужно. Именно поэтому мы должны работать с максимальной отдачей. Однако мы не можем торопить события и мчаться сломя голову. Не имеем права рисковать гробницей или собственными жизнями. — Стоун повернулся к Ромеро. — Тина?
Ромеро поерзала на стуле.
— Пока еще рано переходить к конкретике. Но, конечно, мне необходимо более тщательно изучить таблички и папирусы. То, что я пока обнаружила, несколько сбивает меня с толку.
— Объясните, пожалуйста, — нахмурился Портер.
— Видите ли… — Кристина поколебалась, — …некоторые надписи были вырезаны и выкрашены грубовато, похоже, в спешке.
— Вы забываете, что мы имеем дело с архаическим периодом, — не преминул вставить Марч и при этом злорадно хмыкнул. — Первая династия. Египетское искусство декоративной живописи находилось в младенческом возрасте.
Ромеро пожала плечами, явно неудовлетворенная.
— В любом случае многие из предметов и надписей являются уникальными для египетской истории. Они рассказывают о богах, религиозных практиках, ритуалах и даже верованиях, которые расходятся с традиционной мудростью — с тем, что последовало в более поздние периоды истории Египта.
— Я не понимаю, о чем вы говорите, — сказал босс.
— Это трудно описать, поскольку все такое новое и незнакомое, и я только начала анализировать наши открытия и находки… Но это похоже на то, если бы… — Она опять замолчала. — Когда я впервые взглянула на надписи, на имена упомянутых богов, их пол, последовательность ритуалов — словом, все такие детали, — мне почти показалось, что… Нармер назвал их неправильно. Однако потом я, конечно, поняла, что такое просто невозможно. Нармер был первым: очевидно, что мы нашли самую старую гробницу египетского фараона из всех когда-либо найденных. Поэтому я могу только предположить, что переход верований и практик Нармера к последующим поколениям происходил с ошибками. Это похоже на то, что если бы его потомки не понимали, что он пытался сделать, и просто скопировали его поведение и ритуалы, не догадываясь об их истинном значении. Видите ли, существуют определенные атрибуты древнеегипетского ритуала, природу которых мы пока так и не поняли, и они крайне противоречивы. Вполне может статься, что если мы пересмотрим их сейчас, в свете «первоначального» Нармера, то сумеем выявить разницу. Мне не раз приходилось переформулировать те или иные выводы в ходе археологических раскопок. Но с какого угла вы бы их ни рассматривали, в конце концов это ставит египтологию с ног на голову.
Стоун задумчиво потер подбородок.
— Поразительно. Оказывается, все сводится к стражу гробницы?
— Поначалу я думала, что он изображает Аммут — Глотающего Монстра, который, в системе верований Древнего Египта, отсылает недостойные души Пожирателю Мертвых. Но потом поняла, что такая морфология неверна. Конечно, это всего лишь предположение, но полагаю, что это очень грубое и примитивное изображение бога, который в Среднем царстве был известен как Апеп, или Апоп. В более поздние годы его стали изображать в виде крокодила или змея. Это соответствует статуе, которую мы видели. Апоп — бог темноты, хаоса, пожиратель душ, воплощение всевозможного зла. Интересный выбор няньки. — Она сделала паузу. — Мы, возможно, увидели одно из самых ранних изображений этого бога, существовавшего до того, как были индивидуализированы Аммут и Апоп.
Логан заметил, как Раш перехватил его взгляд. «Пожиратель душ, — вспомнил он. Именно это божество упоминала Дженнифер. — Откуда она могла о нем знать, если только ей не сообщил это голос из древнего прошлого?»